Юся и эльф
Шрифт:
Парочка, спускавшаяся по лестнице, отличалась от моего нового знакомого, как матерый выжляк от дохлой кошки. Идущий впереди был невысок, широкоплеч и мрачен. Он глядел исподлобья, и шмыгал перебитым носом. Маленькие глазки смотрели недобро, а след от ожога на левой щеке вносил свою долю очарования в облик.
— Нашлась? — поинтересовался он и сплюнул под ноги. — Ишь, хитрая…
На меня он смотрел спокойно, без ненависти, разве что с толикой раздражения, и раздражала его вовсе не моя персона, скорее уж сама необходимость
Что-то делать.
Второй, скрывавшийся за спиной первого, отличался той характерной неприметностью, которая весьма ценится среди людей определенного рода занятий. Он прижался к стене и почти с этой стеной сроднился.
Ему, кажется, и вовсе не было дела ни до меня, ни до подвала, ни…
— Где? — поинтересовался тот, который со шрамом.
— Что? — я хлопнула глазами. Самое интересное, что чувство безысходности все же отступило.
— Ишь, не понимаешь, — он покачал головой, играя укоризну. А вот актер из него хреноватый. — Краш, работай…
Человек — правда, я несколько сомневалась, и вправду ли он человек, — в белом плаще пошевелил пальцами.
— Не мешай.
— Не мешай… не мешай… — Меченый огляделся, кивнул собственным каким-то мыслям. Подозреваю, оценил подвал по достоинству. — А ты давай… пока тихо туточки. Ишка, прикрой дверцу.
Серое пятно скользнуло по стене.
По лестнице.
И крышка опустилась, отрезая единственный путь к побегу. Характер у крышки тяжелый, и поднять ее вот так, с ходу, не выйдет.
— Ты ж, девка, вот над чем подумай, — корявый палец ткнул мне в бок. — Краш у нас еще тот мозгоправ, да только, конечно, и с его силушкой управиться можно… но нужно ли оно? С ним не сладится, так мне работать выйдет. А я человек простой… палец там сломаю, два… пальцы ломать больно.
— Знаю, — проворчала я и пошевелила теми, что на ногах. И главное, пошевелились же. Вспомнили, верно, тот нехороший день, когда я решила передвинуть лавку на кухне, уж не знаю, на кой ляд оно мне было надо. Главное, что лавку я не удержала, и она немалым весом своим хряснулась мне аккурат на ногу.
Пальцы ломать и вправду больно. А ходить с переломанными и того больней.
— Вот и умничка… колечко где?
Мигнул огонек лампы. В подвале сразу стало еще более душно, чем было, а вонь усилилась. И в дальнем углу, где, как я подозреваю, находились крысиные норы, что-то да зашевелилось.
…я руку верну.
Мы договоримся. Даже с демоном, если он разумен, а мне представлялось, что нынешний вполне себе разумен, можно договорится. Я верну.
А вот мой отец…
…подозреваю, что руки ему будет мало. Что с этой несчастной конечностью он хочет, если не мир завоевать, то отгрызть себе кусок империи. А он не настолько наивен, чтобы полагать, что империя возьмет и обрадуется этой затее.
Нет, откусить оно можно, но… удержать куда сложнее.
Здесь уж без весомого аргумента никак. Поэтому… если демону
Я старалась думать громко, пробиваясь сквозь полог чужой воли, которая ослабевала. Сила у Краша имелась, верно, но на одной силе долго не уедешь.
С концентрацией вот явно проблемы были.
— Где? — повторил он вопрос, заставив меня смотреть в глаза.
Ничего такие.
Синеватые.
Красивые.
И сам хорош. Девки, должно быть, с ума сходят. И он знает, он поддерживает это чужое безумие. Более того, ему донельзя лестно… да, определенно… и чем пробивается?
— Многих обманул? — мне хочется говорить.
Мне хочется поверить этим глазам и еще человеку, лучше которого во всей Империи не сыскать. Вот засранец. Так бы и кинулась на шею…
…глядишь, придушенный, и отпустил бы.
Но двигаться не позволено.
Пока.
— Где?
— А ты знаешь, мне никогда блондины не нравились. И эльфы. Эльфы так особенно, — сказала я доверительно, потому как желание говорить было сильнее меня. Я вообще, если подумать, силой воли не отличаюсь. — Но вот угораздило же замуж выйти. На самом деле я совершенно случайно, просто оно потребовало. Или она? Мне кажется, из него выйдет отличный бог. И муж так считает. Вам приходилось встречаться с богом? Нет?
— Чего она несет?
— Побочный эффект, — поморщился Краш, и лицо несколько утратило свою привлекательность. А вообще… если подумать… ему не обязательно быть красивым, если можно внушить, что он красив. И даже с внешностью работать не стоит.
Каждая жертва сама себе внешность придумает, именно ту, идеальную, подходящую лишь ей.
— От оно как, Краш…
…я говорю вслух.
Рассуждаю.
Куда еще податься менталисту с таким даром? Нет, можно было бы куда более серьезные дела проворачивать, но за серьезное дело и вляпаться можно серьезно… не рискнет. Не похож на того, кто риск любит. А вот сыграть в чужую любовь.
Выпить жертву досуха.
И бросить.
Исчезнуть на просторах империи, благо, хватает городков, а в городках — одиноких женщин со смутными жизненными перспективами. Я говорила, заставляя себя улыбаться, надеясь ли, что терпения Краша хватит, что… или нет? Пощечина обожгла губы.
Обидчивый какой.
Или я не права?
— Права, права, — согласился Меченый, запуская руку по локоть в бочку. Ту самую. С капустой. Я икнула и каплю крови слизала, заставив себя проглотить предупреждение. — Сцыкло он. И бабский угодник.
— Сам ты…
Краш обиделся всерьез.
Вот странное дело, к слову, связь наша, если присмотреться, была обоюдной. Как канат… и если схватить за него и потянуть… или нет, к чему тянуть?
Просто…
…я закрыла глаза и представила кладбище.