Южная роза
Шрифт:
– А ваша дочь… что с ней? – спросила Габриэль, прервав их молчание.
– Альбертина живёт в столице. Учится в пансионате, - ответил Форстер, - помните нашу встречу в Алерте? Когда вы так упрямо не хотели садиться в мою коляску?
Он повернулся, и на губах у него появилась странная лукавая улыбка.
– Помните ту шляпку, за которую вы отчитали меня в экипаже? И те коробки с платьями, и конфеты, что вы видели – я вёз это ей.
– Я же… я не знала…
Она пробормотала это, чувствуя, как снова заливается
– Ну разумеется!
– А вы промолчали!
– Вы меня ненавидели, что я должен был сказать?
...Пречистая Дева! Если бы она всё это знала раньше! Значит, все его ухаживания на свадьбе Таливерда, и дуэль, и кольцо - всё было по-настоящему? А теперь он подумал, что она и Корнелли… что всё повторяется, как с Анжеликой?
– Почему вы спорили на меня с синьором Грассо? – спросила она внезапно, пытливо вглядываясь в его лицо.
– Вы понравились мне, Габриэль. Вы очаровали меня в самый первый миг, едва я вас увидел. Но вы стояли там, на той свадьбе, и смотрели на меня как на пустое место, - ответил Форстер с улыбкой, - а я не хотел быть для вас пустым местом. Я хотел, чтобы вы меня заметили.
– И поэтому вы так настойчиво и неприлично разглядывали меня? – растерянно усмехнулась она и развела руками. – Но… так значит «дюжина шляпок»… милость божья! Значит… Вы говорили это буквально… имея ввиду… Пречистая Дева! Мессир Форстер, да вы просто… Вы просто самый настоящий…
...Она хотела сказать «дурак». И едва не сказала. Потому что внезапно поняла - не будь всего этого глупого недопонимания в тот самый день на свадьбе Таливерда, всё между ними могло сложиться по-другому.
…дикарь! – добавила она и закусила губу, пытаясь не рассмеяться.
– Как же глупо вы себя вели!
– Простите меня, Элья! За тот спор, за обман, за всё! – вдруг произнёс он, делая шаг ей навстречу и накрывая ладонью её руку, лежащую на перилах.
– Извините… уже темно, и я… я обещала Натану…
Она оттолкнулась от перил, поспешно выдёргивая руку, и не глядя на него, направилась быстрым шагом к дому, всеми силами сдерживая непроизвольную улыбку.
– Элья! Погодите! Я провожу вас…
– Нет! Нет! Мессир Форстер, не надо! Прошу вас, не провожайте!
Габриэль шла не чувствуя ног, почти бежала, не видя ничего вокруг. И взлетела по лестнице так, будто за спиной у неё были крылья, не обращая внимания на слуг, не слыша, что сказал Натан, и упав на кровать, зарылась лицом в подушку.
И не могла понять, почему же она так безумно и безоглядно счастлива в этот миг.
Глава 22. О том, что легенды горцев не совсем легенды
После недавних событий Волхард будто вымер.
Ромина перевернула дом вверх дном, и не только дом. Габриэль видела, как весь подлесок вокруг развалин замка вырубили, и выкосили траву по всей усадьбе, и теперь руины стояли голые, сиротливо глядя на Главный дом тёмными провалами окон. Внутри развалин, разумеется, тоже не осталось ничего. А сестра Форстера допросила слуг с таким пристрастием, какого нельзя было ожидать даже от королевских судей. Так что в доме стало тихо, слуги не бродили без дела, и уж точно старались не попадаться хозяевам на глаза. А на Габриэль все смотрели с опаской и недоверием, но при этом были очень вежливы.
И лишь одна Ханна, встретив Габриэль, на приветствие ответила в своей обычной манере:
– Поторопились бы вы с отъездом. Нечто не видите, к чему всё идёт?
И Габриэль в этот раз не выдержала и спросила резко:
– Да моя-то вина здесь в чём? Что, по-вашему, я такого сделала! За что вы так меня ненавидите?
Тёмные глаза Ханны будто стали ещё темнее и меж бровей залегла складка. Она шагнула к Габриэль, оглянулась, опасаясь, как бы их не услышали, и произнесла тихо и хрипло, почти прошипела:
– Нечто сами не понимаете? Вы будто слепая вовсе! И бессердечная! Мы же все тут пропадём из-за вас! Одна южанка уже едва не свела хозяина в могилу, а вы так точно сведёте . Если вам хоть сколько-то не наплевать на него – уезжайте! Из-за вас он себя погубит, и нас заодно. Этот ворон, ваш капитан, только того и ждёт, чтобы мессир Форстер оступился. А рядом с вами он не то оступится – он сам к нему в лапы идёт, он будто совсем ослеп, и забыл, кто он такой! Будто не понимает, что на что меняет! И что не стоите вы его и мизинца, и уж точно не стоите того, чтобы расстаться с Волхардом и жизнью.
Её лицо было так близко, что Габриэль в какой-то момент показалось, она видит в глаза Ханны пылающие костры, и её пробрала дрожь от этих слов.
– Забыл кто он такой? – спросила она и голос охрип. – Что это значит?
– Просто уезжайте, как обещали. И чем скорей – тем лучше, пока не наделали большей беды, - Ханна резко развернулась и пошла прочь широкими шагами.
...О чём она говорила? Что имела ввиду?