Южная роза

Зелинская Ляна

Наконец, Габриэль решила, что прогулка по дороге до моста и обратно её успокоит, и направилась прочь из усадьбы.

Натан просил её не опаздывать к ужину, и она обещала, что вернётся на закате. Сколько она провела времени на мосту? Кажется, целую вечность. Глядя на длинные тени, которые потянулись от деревьев к её ногам, она решила, что, как только край солнца коснётся гор, она пойдёт обратно.

Ей хотелось расспросить Ромину об Анжелике, но сестра Форстера была в такой ярости, обыскивая усадьбу

и допрашивая слуг, а в доме стояла такая гнетущая атмосфера, что Габриэль решила – безопаснее будет спросить это всё напрямую у самого мессира Форстера. Тем более, что сегодня она должна поговорить с ним откровенно и сказать ему всё прямо. Всё, что она о нём думает.

– Как говорят у вас на юге - deja vu…

Голос Форстера раздался позади так внезапно, что Габриэль даже вздрогнула, и резко обернулась.

– …снова вечер, снова мост, вы и плакучие ивы. Только у вас вместо маски – цветы, - он усмехнулся и остановился точно так же, как и тогда, на свадьбе Таливерда, облокотившись на перила в паре шагов от неё, у самого края моста.

– И вы снова подкрадываетесь так невежливо! – воскликнула она.

А сердце забилось, как сумасшедшее, и вся она залилась краской, и так же, как и в прошлый раз, отступила на шаг, потому что не хотела, чтобы он заметил её смущение и растерянность… и невольную радость.

Она мысленно ругала себя: вот он стоит перед ней, как ни в чём не бывало, негодяй и обманщик, а она рада! Она не может поднять взгляд и сдержать рвущуюся с губ улыбку. И, как по волшебству, тут же куда-то делись все её страхи, и внезапное облегчение накатило жаркой волной.

Габриэль смотрела на свой букет, пытаясь найти подходящие слова, что-нибудь нейтрально-вежливое или остроумное, но в голове как назло было пусто, хотя внутри у неё бушевал настоящий ураган, и ей хотелось так много сказать и так много спросить, но она не решалась. Ведь это должен быть очень важный разговор. Разговор, который, наконец, поставит всё на свои места.

– Значит… капитан Корнелли!
– Форстер прервал затянувшееся неловкое молчание, и голос его был полон странного сарказма.

Габриэль удивлённо подняла взгляд. Его лицо было хмуро и непроницаемо, и он смотрел сосредоточенно куда-то в одну точку в середине озера.

– Вы о чём?

– Обо всём, - он сделал паузу.
– Пригласительный на праздник в гарнизон, который я нашёл в своём журнале... Ваши встречи с Корнелли в Эрнино… Вот, значит, почему вы уходили и уезжали одна! Не брали коляску и кучера… Даже в грозу… А сегодня он набрался наглости пожаловать в Волхард, чтобы снова вас увидеть?
– произнёс Форстер негромко, переведя взгляд на Габриэль, и выражение его лица было мрачным. – И вы… сегодня так необычайно хороши… Это платье на вас… Вы, видимо, ждали этой встречи? Какое удачное стечение обстоятельств, что капитана

Корнели перевели в Эрнино, не правда ли?

– Что? – Габриэль даже растерялась от этих слов.

Она ожидала чего угодно: вопросов, объяснений, извинений, может быть, благодарности, ну или того, что он снова будет над ней подтрунивать. Но только не этого… Не таких вот обвинений.

И её внезапно затопила волна злости. Она накатила на неё с такой силой, что её волнение и робость, как рукой сняло. Всё недавно пережитое неожиданно обрушилось с новой силой, сметая на своём пути и смущение, и страх.

...Да как у него хватает наглости говорить такое!

– Чтобы увидеть меня? Милость божья! – воскликнула она, всплеснув руками. – А, может, он пожаловал потому, что у вас на заднем дворе спрятан целый арсенал? И, может, потому, что вы снова соврали мне, сказав, что вам неоткуда знать всех стригалей в округе! А сами в это время прятали здесь вашего дядю Бартоло, подвергая всех окружающих риску быть повешенными за соучастие? Да как вы смеете говорить мне такое! Но даже если бы капитан Корнелли пожаловал сюда за тем, чтобы увидеть меня – вас это никак не касается!

– Так это правда? – глаза Форстера впились в неё цепко. – Он действительно приехал сюда за этим? Чтобы увидеть вас?

– Разумеется за этим! – выпалила Габриэль, взмахнув букетом, и делая шаг ему навстречу. – И притащил целый отряд солдат, чтобы ему было не скучно! И обыск устроил в вашем доме, чтобы меня развлечь! Вы в своём уме? Вы понимаете, что могло случиться? Я ведь могла рассказать о вашем одноглазом дяде… Я же не знала кто он! Да стоило мне нечаянно обмолвиться хоть словом! Хоть что-то ему сказать! Они бы всё тут перевернули! А вас бы уже везли в кандалах!

Она даже не могла найти подходящих слов, чтобы выплеснуть всю свою ярость, пережитый страх и обиду, и лишь махнула рукой куда-то в сторону озера, схватившись за перила.

– Но вы не сказали…

– Конечно, я не сказала!

– А почему вы не сказали? – Форстер сверлил её взглядом.

– Почему? – воскликнула она удивлённо. – Вы ещё спрашиваете? Милость божья! Да я же не хочу, чтобы вас казнили! И сожгли здесь всё!

– Вот как! Но не так давно вы хотели, чтобы в меня попала молния, - на лице Форстера появилась едва заметная усмешка. – Ну, или чтоб я провалился. Так с чего вдруг, синьорина Миранди, вы взялись меня покрывать, рискуя быть привлечённой за соучастие?

– А вот хоть бы вы и провалились, мессир Форстер, с вашим упрямством и глупостью! – воскликнула она, мало заботясь о том, что это, возможно, оскорбительно и грубо.
– Вы что же думаете, что я и в самом деле могу хотеть вашей смерти? Да что с вами такое? Вас же на самом деле казнят, если поймают!