За горным туманом (др. перевод)
Шрифт:
Хок стоял, с вытянутой рукой, и смотрел на нее с обещаниями в глазах. Не прикасаясь к ней, просто ожидая ее выбора, ее решения — только того, чтобы пройтись с ним. Его дыхание было неглубоким и ожидающим. Ее пальцы нерешительно сжались под огнем его улыбающихся глаз — глаз с маленькими линиями во внешних уголках глаз. Эберхард не имел морщин. Она никогда не сможет доверять мужчине, у которого нет морщинок вокруг глаз. Он просто не жил и не смеялся достаточно, если у него нет небольших складочек. Как же она могла не заметить прекрасные линии жизни на лице Хока?
— Подари себе этот
Рука Эдриен скользнула в его неслышно, как шепот, и она почувствовала, как он вздрогнул, когда их руки соприкоснулись. Его темные глаза загорелись, и она почувствовала сильное ощущение его пальцев, накрывающих ее. Он наклонился вперед, и она ощутила скользящее прикосновение его губ на своей щеке, невысказанное спасибо за шанс, который не подталкивал ни к чему дальнейшему.
— Я гулял здесь, когда был мальчиком… — Он взял ее за руку и повлек ее на запад, вдаль от круга рябин и опушки леса.
Расскажи ей о себе, думал он. О мальчике, которым ты бал, перед тем, как ты уехал. О том, кем тебе не терпелось стать, когда ты вернулся. Но самое главное — заставь ее полюбить себя, до того, как она узнает, кем ты был между тем и этим. Любви может быть все равно недостаточно, для того, чтобы она поняла это, но по крайней мере тогда у меня будет шанс.
Они разговаривали и прогуливались, пока Хок плел фантастические истории о мальчишеской порывистости и храбрости, и она смеялась на легком ветерке. Они сидели на вершине края утеса и бросали камешки в прибой, порывистый соленый ветер спутал ее светло-серебристую гриву с его шелковистыми волосами цвета воронова крыла. Он показал ей, где он подвешивал гамак, прямо за краем утеса, внизу на длину человеческого роста, и он рассмешил ее, рассказав о том, как он прятался здесь от Лидии. Лежа на спине, с руками, сложенными за головой, он смотрел на море и мечтал, в то время как его мать часами обыскивала стены замка, и ее мелодичный голос требовал, чтобы он вернулся.
Эдриен рассказал ему о монахинях и душных улицах Нового Орлеана, даже смогла заставить его сказать это с местным выговором раз или два — Новорлинс [19]. И он слушал, не выговаривая ей, что она верит в такие сказки. Поверил ли он, что она плела небылицы или каким-то образом увязал это с контекстом шестнадцатого века, она не знала. Все, что она знала, это то, что он слушал ее, как никто и никогда раньше. Так, она рассказал ему о Мари Лево, королеве вуду, и Жане Лафите, знаменитом пирате, и огромных плантациях, на которых когда-то стояли великолепные обширные здания, и запахах и звуках на Бурбон Стрит. Когда она говорила о джазе, о любовном напеве глубокого саксофона, громогласном реве медных труб, в глубине его глаз появились тайна и чувственное возбуждение, и он понял, что он мог почти поверить в то, что она из другого времени. Несомненно, из другой страны.
— Поцелуй меня, девушка.
— Я… не должна.
Ее беззвучный, хриплый шепот очаровал его.
— Значит, это так противно?
Эдриен глубоко вдохнула. Она стала, отошла от него, и запрокинула голову, изучая небо. Ночь прояснилась; завеса облаков стянулась к морю, и шторм ушел, не разразившись. Звук набегающего и отступающего прибоя
— Смотри! — возбужденно проговорила она. — Падающая звезда!
Хок вскочил на ноги.
— Что бы ты ни делала, не загадывай желание, девушка.
Она адресовала ему чистую, сияющую улыбку, и настолько полностью ослепило его, что он на мгновение потерял способность мыслить.
— Почему же нет, Хок?
— Они сбываются, — наконец смог выдавить он.
Ее взгляд снова обратился к падающей звезде. Эдриен затаила дыхание и пожелала изо все сил. Пожалуйста, пусть что-то очень хорошее случиться скоро со мной. Пожалуйста! Неспособная выговаривать даже безмолвные слова, она передала свою мечту звездам.
Он вздохнул.
— Что ты загадала?
— Я не могу сказать, — дерзко информировала его Эдриен. — Это против правил.
Хок вопросительно поднял бровь.
— Каких правил, девушка?
— Знаешь, это правила загадывания на звезду, — доложила она ему тоном, говорящим что каждый знает эти правила. — Так что ты загадал, то, что исполнилось?
Хок фыркнул.
— Ты только что сказала мне, что мне не позволено рассказывать.
Эдриен закатила глаза и издала нетерпеливый звук.
— Это только до того, пока они не исполнятся. Затем ты можешь рассказать тому, кому ты захочешь. — Ее глаза блестели от любопытства. — Так что — выкладывай. — И она слегка толкнула его в грудь.
Хок очарованно смотрел на Эдриен. На протяжении этого «загадай-желание-на-звезду» разговора, его жена, кажется, стала на много лет моложе. В ее освободившемся взгляде Хок мог ясно различить доверчивого ребенка, которым она когда-то была.
— Это не мое желание, скорее, это мой друг загадал желание на меня, — тихо сказал Хок.
— И что это было? — настаивала Эдриен.
Хок почти рассмеялся вслух; он уже думал, что она может надрать ему уши, если он не ответит достаточно быстро, с ее точки зрения.
— Поцелуй меня, Эдриен, — хрипло сказал он. — Докажи мне, что это не правда. Что друг не может наложить на тебя проклятье, загадав желание на падающую звезду.
— Давай, Хок, скажи мне, что он загадал! — смех звенел на ее сочных, надутых губах, и он захотел целовать ее до тех пор, пока она не выполнит все его личные желания.
— Тогда ты поцелуешь меня? — начал торговаться он.
— Ох! Все свелось к сделке, не так ли?
Хок пожал плечами.
— Зуб за зуб, девушка. Такова жизнь в этом мире. Если виллан [20] имеет бобы, но не имеет мяса, он ищет того, у кого есть мясо, но нет бобов. Я просто предлагаю тебе взаимовыгодный обмен.
— И я также получу кофе? — дальновидно поинтересовалась она. — Завтра утром? За поцелуй сегодня ночью? Пошлина предполагает оплату вперед?
— Ух, маленькая девчонка, кто учил тебя так торговаться? — Но если у него все получится, он уговорит ее на такое количество сладких поцелуев сегодня ночью, что утром ему нужно будет только повернуться, чтобы поцеловать ее снова. В его постели.