За границами легенд
Шрифт:
— В кабинет к отцу, — ответил он как-то слишком серьёзно.
Чуть подумав, заслонила ему дорогу, заглянула в глаза:
— Нам разнос будет?
Он, кажется, удивился. Но кивнул. Вздохнув, снова пристроилась рядом. Разнос так разнос. Я заметила, что папаше не нравится Нэл. Да и Акар, кажется, тоже. Но я выбрала именно их двоих. Похоже, королю моё решение не понравилось. Впрочем, меня давно интересовало, как ругаются очень злые эльфы? С матами или без? Если с матами, то какими?.. Словом, хотя бы ради проведения данного научного исследования, можно было и сходить на тяжёлый разговор к правителю остроухих. Впрочем, выбора-то особо и не было. Ладно, ради науки я на всё согласна. Ну, почти. Эх, только бы Нэлу из-за меня не сильно влетело. Его и без того тут достают из-за отца-преступника.
Брат сжал мою ладонь.
— Не волнуйся, — сказал, — Это была только моя идея. Я просто хотел защитить тебя от чужой корысти и жажды власти. Я буду говорить, а ты помолчишь, хорошо?
Кивнула. Хотя, подозреваю, что вряд ли смолчу. Но пусть брат пока поживёт спокойно, пока мы ещё не дошли до места пыток и расспросов.
Шли мы довольно-таки долго. Через лес, где росло много-много клёнов и рябин, уже готовящихся к новому цвету шкуры. И цветов там почти не было. Скромный такой лес. Похож на леса в Черноречье. Хотя тут как-то чище и светлей. Пней нету, ни свежих, пахнущих соком, ни дряхлых. Поваленных деревьев не валяется.
Дошли до простого дома из светло-серых камней, кой-где поблескивающих. Двухэтажный, прямой. Он не выглядел массивным, но и особой красоты в нём тоже не было. Подошли на крыльцо — брат первым ступил, а я за ним. Странное чувство, когда впереди идёт мужчина, а ты — следом. Он был повыше меня, не широкоплечий и худой, но за его плечами ощущалось как-то спокойнее. Да и не убьют же нас, в конце концов. Иначе как остроухие выкрутятся без прямого наследника?..
Брат постучал по двери, осведомился, можно ли нам войти.
— Входите, — последовал голос короля Эльфийского леса. На удивление спокойный.
Мы прошли небольшую комнату с кадками цветов. Потом просторную комнату, в которой были только большой тёмный овальный стол, несколько десятков кресел и, разумеется, снова кадки с цветами. Занавески, что в первой комнате, что в этой, были под цвет цветов на растениях. С лёгким следом узоров. А дальше была огромная библиотека. У входа шкаф с коробками свитков, перьями, плоскими листами бумаги, сложенной в стопочки по цвету и размеру, книгами, чернильницами, коробками небольшими из металла. Рядом с ним большой квадратный массивный тёмный стол. Всего двенадцать кресел. Из тёмного дерева, с тёмно-зелёной обивкой без узора. На единственном кресле, стоявшем напротив двери, сидел Хэл. В тёмно-зелёной одежде, с редкой чёрной вышивкой, по вороту, да по краям рукавов, скромной. Да сегодня с серебряным обручем на голове: вокруг косы-основы, чуть приплющенной, вились причудливые завитки веточек с редкими листьями-изумрудами.
— Садитесь, — король указал на кресла напротив него, не отрываясь от свитка, в котором что-то записывал, когда мы пришли.
Мы послушно сели. Он ещё долго что-то строчил, изящными мелкими буквами с завитушками. Правда, отсюда читать было неудобно, чего он там писал. Много. Как будто забыл о нашем существовании. Странно, я ожидала, что он на нас начнёт орать, едва мы переступим порог.
Покосилась на брата. Почему-то села в кресло рядом. Он под столом ободряюще сжал мою руку, так, чтобы Хэл ничего не заметил. Ну, ладно, хотя бы брат рядом. Странное чувство, когда какая-то опора всё-таки есть. Когда не только самой обидчиков за косы тягать, да своими только кулаками пытаться дать в морду. И, ежели не сильно дашь, то и не отстанут.
Наконец король отложил свиток, поставил перо в подставку рядом с чернильницей, устало потёр переносицу. Потом отклонился от столешницы, скрестил руки на груди, серьёзно посмотрел на нас. Мы робко притихли, недоумевая, какая подлость последует.
— Зачем вы поступили так неосмотрительно? — спросил наконец отец.
Спокойно так спросил. С матюгами не бросался и бить нас как будто не спешил.
— Почему же неосмотрительно? — спокойно спросил Лэр.
А под столом руку мою потвёрже сжал. Мол, не лезь.
Хэл строго посмотрел на меня — смотрела на него в упор, пока его это не достало — и он перевёл взгляд на наследника.
Мужчина шумно выдохнул. Холодно заметил:
— Вы унизили всех участников, придумав это испытание голубой лилией. Тем более, под конец.
— Я хотел узнать, кто по-настоящему любит Зарёну. Чем же вам не понравилось моё решение?
— Какая любовь? — Хэл криво усмехнулся, — Чтобы любовь выросла, нужно время, а чему там вырастать, если ни она тех мужчин, ни они её толком ещё не успели узнать?
Брат чуть помолчал, но руку мою под столом продолжал сжимать крепко. Потом недоумённо поднял брови и уточнил:
— А разве это первый раз, когда в Эльфийском лесу девушка или женщина кого-то испытывает голубой лилией? Вот в …
И последовало перечисление махровых каких-то лет и страстных или драматичных историй, то ли из местных легенд о яркой любви, то ли из летописей.
Спасибо Лэру! Не только предложил мне, как всех проверить, но теперь защищает меня от гнева отца. И доводы приводит. А я всех этих случаев вообще не знаю. Вот что бы я сказала сама, если бы эту идею сочли моей?..
На тринадцатом примере отец оборвал его. Сказал устало:
— Любовь — штука редкая. Сразу разве что страсть вспыхивает. Но страсть со временем проходит, а в браке важно, чтобы муж был достойным эльфом. Или, хм, из другого Основного народа, — устремил строгий взгляд на меня, — Зарёна, почему ты отвергаешь такого толкового мужчину, как Син? Он и внешне хорош, и любовник, говорят, роскошный, и голова у него умная, и друзей-союзников много по всему миру, и в политике он хорошо разбирается, и дерётся хорошо.
Я было открыла рот — всё-таки обращались уже ко мне — но наследник опять сжал мою руку и невозмутимо спросил, пристально смотря на короля:
— А откуда вы знаете, хороший он любовник или нет? Сами, что ли, проверяли? Или кто-то из ваших женщин?
Папаша побагровел и крепко сжал чернильницу, замахнулся — сын ждал удара, не сдвигаясь с места и спокойно смотря ему в глаза — долгий режущий взор друг на друга, после чего король руку опустил, передумав его бить. Лэр твёрдо на меня зыркнул: