За границами легенд
Шрифт:
Травы он вкусно подобрал… если не считать, что у меня на зубах недосмытая земля заскрипела. Хорошо, что Лэр не заметил, как я тайком сплюнул это месиво в рукав, а оттуда же сразу переместил. И, желая спасти его здоровье, выпросил мне весь салат отдать с собой, а то, мол, у папы дела срочные, папе будет некогда перекусить, а вот эта еда будет очень кстати. Сын радостно согласился. И даже предлагал сделать мне ещё. Я сослался на срочные дела.
— Папа халосый, — радостно говорил мальчик, подпрыгивая у меня на коленях, — Мой папа самый халосый мусина в мире!
Он многого не понимает сейчас, мой Лэр. Но… В будущем. Если он узнает… если он поймёт…
Вздохнув, прижал к себе маленькое худое тело.
Нет, Лэр. Я не хочу, чтобы ты страдал из-за меня! Ты никогда не узнаешь ни о чём!
Но Кан вдруг опять вернулся из памяти. Смотрел на меня из огня. Так что же?.. Что же мне делать?! Мой сын остался в живых, но сын Тэл…
Никогда не забуду тот день, когда двоих осуждённых привели на Поляну проклятых. Когда им объявили о помиловании. Кажется, сейчас эта мысль уже возмутила их. Потому что их любимого мальчишки уже не было. Плод их любви сгорел. Сгорел живым… Они не смогли спасти его. Я не успел его спасти…
Теперь у Тэл и Рана шансов вновь стать родителями осталось мало. Если бы Тэл завела интрижку с человеком, то, вероятно, она бы родила полукровку. И, быть может, не одного: почему-то от связи древнего мага и человека может выйти много потомства. Но кому из древних магов нужен ребёнок-полукровка? Тем более, что Тэл до безумия любила своего супруга. Жаль… Как жаль! Я испоганил жизнь этой юной женщины так сильно, как только было возможно. И ничего уже изменить не мог.
Помню, как в какой-то миг погасли глаза Тэл. Как опустились её плечи. Как её муж прижал её к себе дрожащей рукой. Тогда я вдруг заметил что-то странное в её глазах. В его глазах. Вдруг Тэл подняла на меня взгляд, полный боли. Взгляд загнанного зверя на убийцу.
Никогда не забуду тот миг, когда я всё понял… Миг, когда я вспомнил серые глаза мальчишки, сгоревшего заживо… Миг, когда я понял, чем же они зацепили меня…
У него были мои глаза! У Кана были мои глаза! Да, у меня они светло-карие, а у него серые, как и у его мамы, но их форма… форма густых бровей… С его лица на меня смотрели мои глаза! И во всём его лице было что-то такое… Да, он был похож на Тэл, но… он не был похож на Рана и его ближайших родственников… И не совсем был похож на родственников Тэл. Он и не мог быть полностью на них похожим, потому что он был моим сыном. Моим сыном… моим…
В серых глазах, впившихся в меня, словно лезвия кинжалов, я прочитал укор. Мне отчётливо вспомнился запах роз в вазах… звон разбитой вазы… То, как я перепрыгнул через подоконник и поймал в саду возле дворца край её шали…
Я до сих помню тот миг очень ярко… как притянул её к себе и крепко обнял… Чувствуя её спину и то, что было ниже, прижатым к себе… обвив руками её шею… уткнувшись лицом в корону её волос… Её худое тело, пахнущее цветочными духами… Тёплая кожа плеч под моими ладонями… Тот хрупкий, тот неуловимый миг, когда держал Тэл в своих руках… О, как же это было волнующе! И как сладостно!
А потом очнулся. И почему-то как-то смутился, будто я прикоснулся к женщине в первый раз. Сказал тихо ей:
— Прости, я… я не удержался.
Она было задёргалась в моих руках. И мне бы отпустить её. Но так хотелось почувствовать её тепло хотя бы на миг… её запах… её хрупкое изящное тело…
Мои руки невольно опустились вниз. По нежной коже плеч… Вниз, туда, где кончики пальцев невольно сползли по основанию её мягких грудей, а ладони при этом чувствовали твёрдость её рёбер… изгиб её тонкой талии, переходящий в упругие бёдра…
Девушка замерла и как будто не возражала.
Страсть застила мой разум…
Её нежные губы… её волосы, которые я невольно расплетал, желая почувствовать как этот шёлковый водопад, благоухающий цветами, потечёт между моих пальцев… Её хрупкое тело, но такое притягающе мягкое и упругое в груди и в её бёдрах… её нежная бархатистая кожа…
Женщина Рана… Чужая женщина…
Но, даже поняв это, я всё ещё хотел остаться с ней… слиться с нею надолго… навечно… навсегда…
Нежно лаская её и нежно целуя, я так хотел сделать эту ночь волшебной и для неё…
О, если бы можно было остаться в этом мгновении навсегда!
И на празднике в мою честь я при всех сказал, что хочу выбрать Тэл своей женой.
Я подошёл к ней, застывшей с флейтой у окна. И взгляд юной женщины облил меня холодом.
— Я благодарна вам за вашу симпатию ко мне, Хэл, — сказала она вежливо — всего лишь вежливо — и низко поклонилась, отчего пряди её волос скользнули по плечам, сегодня прикрытым рукавами, но ещё недавно такими тёплыми и нежными в моих руках.
Тэл указала на Рана, который стоял поодаль, у стола, но напряжённо смотрел на нас:
— Но Ран мой жених. Я уже согласилась идти по жизни за ним.
И мой соперник, поняв, что она всё ещё его женщина, женщина, чья душа всё ещё тянется к нему, счастливо улыбнулся.
Она… она у всех на глазах оттолкнула меня. И на мой сердитый взгляд ответила взором, полным ненависти. О, сколько ненависти было тогда в её серых глазах! В ту ночь я подумал, что это было согласие, чтобы остаться со мной. Тогда я не понял, что она просто смирилась и подчинилась воле наследного принца. Но она не собиралась сдаваться теперь. Оттолкнула меня при всех!
И мне пришлось прикинуться невозмутимым. Будто и не было ничего, кроме симпатии да лёгкого интереса к ней. Хотя внутри меня бушевала буря. Хотя мне хотелось развеять пылью по свету этот проклятый дворец, в котором меня так страшно унизили.
Я… я всё-таки любил тебя, Тэл?..
И, скользнув взглядом по замершим красавицам, назвал имя самой красивой из незамужних жительниц Эльфийского леса. Она отставила тарелки, грациозно поднялась из кресла. Низко поклонилась. Сказала красивым голосом: