За гранью вечности
Шрифт:
Тем временем юноша медленно приоткрыл глаза. Ваталлос тут же вскочил с места и схватил сына за плечи.
– Дариус! Ты в порядке?
– Где я?.. – тихо промолвил виновник.
– Там же, где и вчера, – отозвался Даймон. – Скажи мне на милость, дружок, – воин подошёл ближе к юноше, гордо сложив руки на груди. – Что ты вчера натворил?
– Я не знаю… – Дариус устало оглядел присутствующих и остановил взгляд на легате. – Было больно.
– Скажи спасибо за то, что господин Юклиас вовремя твою руку перевязал, – равнодушно
Дариус с трудом скинул с себя одеяло и увидел перевязанную в бинты правую руку.
– Что ты помнишь? – спросил Фаметес.
– Видения… – юноша закрыл глаза и промычал. – Прошлое… И глаз… Змеиный глаз…
– Что? – Ваталлос выпучил глаза, а Даймон грубо оттолкнул мужчину, выйдя вперёд.
– Змеиный глаз? В видениях?
– Да… А вокруг дракон…
– Что это значит? – переглянувшись с остальными, спросил правитель Элиоса.
– Только одно… – скорчив лицо в презрении и прожигая Дариуса острым взглядом, промолвил Даймон. – Во время Перерождения ты видишь всю свою жизнь, а если в воспоминания закрадывается нечто чужое…
– То? – переспросил Фаметес.
– То это чужое уже внутри тебя.
Ваталлос приложил ладонь к щеке сына и недоверчиво перевёл взгляд на Даэва.
– Что ты такое говоришь? Может, это была ошибка жреца. Кто знает, что могли подмешать Дариусу в тот кубок…
Эдвард хотел подойти к юноше, но Даэв не позволил. Он оттащил всех подальше от кровати, а сам схватил лежащего за плечи и стал громко спрашивать:
– Как твоё имя? Отвечай! Как твоё имя? – бессмертный тряханул юношу и снова спросил, почти крича. – Имя! Как твоё имя?
Молодой человек зажмурился и тихо промычал:
– Дариус… ан Боуэн…
– Это старое имя! – закричал Даймон. – Назови новое! Имя Даэва!
Ваталлос подбежал к бессмертному и дёрнул его в сторону.
– Довольно! Что ты вытворяешь? Ему больно!
Даймон с силой оттолкнул мужчину, да так, что тот упал на Эдварда. Глаза Даэва налились ярким светом, а лицо утонуло в поступившей ярости.
– Называй. Своё. Имя!
Вдруг Дариус резко открыл глаза, и Даймон в тот же миг прекратил его трясти. Лицо юноши вновь стало каменным, а глаза начали тускло светиться, как у бессмертных.
– Ты! – прорычал Даймон. – Как тебя зовут?
Дариус внимательно смотрел на Даэва, ровно дыша, но не произносил ни звука.
– Даю тебе последний шанс… Назови. Своё. Имя.
– Сата… – зашипел юноша.
– Громче! – Даймон вновь тряханул его, вцепившись в плечи.
– Саталлока…
Воин в тот же миг опешил, бросил юношу и отбежал назад.
– Дариус? – не расслышав ответа сына, воскликнул Ваталлос ан Боуэн.
– Это уже не Дариус… – сжав губы, замотал головой легат Щита Неджакана. После этих слов Фаметес в страхе сделал несколько шагов назад, а Ваталлос вцепился взглядом в бессмертного.
– Что он сказал? – спросил Эдвард, схватив
– А кто тогда? – тихо пробормотал император.
– Балаур, – промолвил Даймон, не сводя взгляда с каменного лица лежащего перед ним молодого человека.
– Какого?.. – военачальник Бертрона тут же растолкал всех и ринулся к сыну.
– Ваталлос, стой! – Даймон успел схватить его за рукав.
Мужчина успел посмотреть ещё раз на своего сына. Ему показалось, что в глазах Дариуса появилась грусть. Он был прав. Юноша виновато опустил взгляд, затем закрыл глаза, и его кожа вдруг зашипела.
– Уходим отсюда! – предполагая то, что могло сейчас случиться, Даймон схватил остальных и потащил к двери.
Ваталлос сопротивлялся, ошарашенным взглядом смотря на то, что творится с его родным Дариусом. Постель начала дымиться, по комнате распространился едкий запах тлеющей ткани. Вдруг фигура парня в один момент вспыхнула и обернулась ярким пламенем, сковавшим тело юноши, словно кокон.
Даэв распахнул дверь и насильно вывел всех из покоев.
– Не-е-ет! – закричал Ваталлос, но от его сына уже ничего не осталось. Только сверкающий пожар, плавно перетёкший на мебель и обои, напоминал о прошлых минутах.
Фигура, объятая огнём, лежавшая прежде в горящей постели, вдруг взлетела вверх и яркой вспышкой взорвалась. Перед ошеломлёнными мужчинами появилась огромная огненная птица, тело и крылья которой были сотканы из самого жаркого пламени. Гости зажмурились, попятились назад и закрыли руками лица от смертельного жара, исходящего от стихии. Фигура несколько раз взмахнула крыльями и пулей вылетела в окно, разбив стёкла. За широкими взмахами огненной птицы по небу тянулся длинный след из серого дыма.
Мужчины торопливо спустились в зал и поспешили выбраться из горящего Святилища. Оказавшись на улице, они подняли глаза и увидели, как пылает верхний этаж, испуская из окон языки красного пламени и столбы чёрного дыма.
– Что же он натворил?.. – словно загипнотизированный, пробормотал Ваталлос.
– Надо идти за подмогой, – бросил Эдвард и побежал к Площади Святых.
Около Святилища стала собираться толпа зевак. Они обступили горящее здание и, раскрыв рты, наблюдали за тем, как по главному храму Элиоса распространяется пожар.
Ваталлос застыл на месте и более не произнёс ни слова. Он смотрел на Святилище и не верил своих глазам, отрицая, что подобная беда могла случиться с его единственным сыном. Ваталлос ан Боуэн был закалённый воином, он много раз проходил через боль и утраты. Но увиденное полностью выбило его из колеи. Он растерянно смотрел на огонь, надеясь, что всё это – страшный сон. Дариуса больше нет. Его поглотила магия огня, вживлённая в него хитрыми балаурами. Но как он пошёл на это? Неужели он был так глуп и простодушен, раз согласился стать инкубатором для давно умершего балаура? Отец не мог в это поверить.