За пределом
Шрифт:
– Стыдись, Лаванда, - попеняла Марждери.
– Не затевай ссору. Ты на пороге храма.
– Вот именно, - подхватил Мэдок.
– И не злись. Имей в виду, что у злючек рано появляются морщины, а рот превращается в куриную гузку.
– Да я…
– Тише, отец услышит, - одернула строптивицу Надя.
– Вон он идет.
– Ее высочество со свитой решила посетить службу в храме, напоминающем о Родине, - явно цитируя кого-то, отчитался Магнус.
– Получается, что Оливия Гранийская решила стать тутошней прихожанкой?
–
– Именно, что тутошней, - Доу даже не скрывал своего недовольства.
– Не было печали, - Мэдок растерял обычную веселость.
– А?..
– начала было Лаванда.
– Чшш, - остановила ее Надюшка.
– Не встревай, а то крайней окажешься?
– прошептала она на ушко падчерицы.
– Так ведь почетно!
– проигнорировала добрый совет упрямица.
– Грания от нас отказалась, а мы отказались от нее, - ответ Марджери был короток и категоричен.
– Принцесса должна это понимать.
– Странные дела творятся в славной Алеене, - Мэдок задумчиво перебирал вожжи.
– Разберемся, - пообещал Магнус.
– Просто принцессе тяжело на чужбине, - начитавшаяся любовных романов Лаванда с превосходством посмотрела на старших. Лично ей все было предельно ясно.
– Нужно пожалеть бедняжку.
– Выходишь замуж, живи как муж живет, - Наде вспомнилась бабушкина присказка.
– Если конечно хочешь быть счастливой.
Лаванда хотела ответить что-нибудь резкое, но, увидев наполненные гордостью и любовью глаза отца, промолчала.
***
Сегодня храм на костях почти не пугал Надю. Может быть она начала понемногу привыкать к готичному убранству святилища, а может быть тревога за девочек заставила собственный испуг отступить. Надюшка нервничала из-за их возможной реакции на кости, черепа и подобную некротическую роскошь. И, как оказалось, напрасно. Ни Вайолет с Бэрри, ни тем более Лаванду обилие человеческих костяков не смущало.
– Ну и слава богу, то есть Единому, - машинально перекрестилась Надя.
– Но вообще-то кошмарный менталитет. Бррр…
К тому же присутствие Оливии Гранийской и ее свиты разбавило атмосферу торжественного ужаса и внесло в нее элемент фантасмагории. Разодетые в пух и прах придворные, похожие на стайку тропических птиц, случайно залетевших в темный ельник, растерянно жались к ее высочеству и отцу Бенедикту. Причем последнего это не слишком-то радовало.
' Не, не птички, а туристы, ищущие чем бы пощекотать нервы, - глядя на озирающихся по сторонам кавалеров и дам, решила Надя.
– Рвались за острыми ощущениями, вот и попали в ад кромешный, в котором отец Бенедикт выступает в роли пастыря тире экскурсовода любителя. А может я и несправедлива к ним. В конце концов, придворные - люди подневольные, куда принцессу потянет, туда они и идут.'
– Магнус, - незаметно дернула мужа за рукав Надюшка, - объясни мне, - она на секунду замешкалась, сообразив, что едва не ляпнула с некоторых пор запрещенное
– Гранийцы?
– оглядев свиту ее высочества, удивился Доу.
– Нет же, цветочек, это алеенцы.
– Но как же?..
– Эскорт, сопровождавший невесту кронпринца, уже отправился на родину. С Оливией Гранийской остались лишь несколько особо доверенных дам.
– Вот как, а я то думала… Наверное ей тяжело среди чужих людей.
– Справится. Ее высочество с детства готовили к жизни у нас. Не жалей ее, цветочек, лучше ищи выгоду для себя, - подмигнул супруге Магнус.
– Отцу Бенедикту некогда нынче проводить душеспасительные беседы.
– Ну так-то да, - согласилась Надя, обрадованная открывшимися перспективами. Все-таки местный пастырь был слишком суров. Отец Жак из собора Святой Кармеллы при всей своей хитромудрости нравился ей куда больше.
– Не забудь, что сегодня за тобой и девочками присматривают Мардж и Мэдок, - Магнус, как всегда, оставался верным себе.
– Помню, - повеселевшей Надюшке все было нипочем, даже огрызаться на мужнино занудство не хотелось.
– Не волнуйся, я же обещала быть хорошей девочкой.
– Ну-ну, - потянул недоверчивый Доу. И по его виду было заметно, что мужчине страсть как хочется посадить жену с дочками дома под надежной охраной Онуфрия и Серпа.
– Ладно уж поверю, а сейчас прекрати отвлекаться, цветочек, отец Бенедикт то и дело косится в нашу сторону. И не только он…
– Да?
– удивилась Надя.
– А кто еще?
– Помоги, Единый, - закатил глаза ее муж.
– Святая простота, ты Надин, ничего не замечаешь. Повезло мне. Ох, как повезло.
***
– Что ты тащишься как на последнем издыхании, Мэдок?
– возмущалась тетушка Мардж.
– Нам с девочками надоело глотать пыль, которую подняли эти бездельники!
– Что же я могу сделать, булочка?
– виновато гудел один из самых страшных людей Эны.
– Дуй по обочине, - раскашлялась Марджери.
– Нам недосуг ждать пока проедет свита ее высочества.
– Если бы они еще ехали, - поддержала ее Лаванда, напоказ прижимая ко рту вышитый платочек.
– Хромой калека и то передвигается быстрее.
– Эскорт принцессы движется со скоростью ее портшеза, - оправдывался Мэдок.
– Слава Единому, мы не свита и не эскорт, - потеряла терпение тетушка Мардж.
– Съезжай на обочину!
– Да едрена ж мать!
– с сердцем крякнул Мэдок, посылая Соловья вперед.
– Подведешь ты меня под монастырь, булочка!
И до того супруги в тот момент были похожи на Надюшкиных родителей, что у нее аж сердце прихватило. Ни вздохнуть, ни охнуть. И смешно, и слезы в глазах, и увидеть их хочется. Хоть издали и одним глазком. Но нельзя, нельзя…