За пригоршню чар
Шрифт:
Припомнив наш последний разговор, я стиснула зубы. Я с Айви почти год жила в одном доме, я видела след, оставленный Пискари на ее мыслях и чувствах, хоть и не знала, как он этого добился. А когда узнала, как — сама не порадовалась. Я не могла поверить, что она добровольно вернется к такой жизни, даже если Стриж распахнет двери и ее потащит. Кистей перестраховывается.
Айви не сорвется из-за моего отъезда, Кистей. Бог ты мой, да поверь ты ей хоть на немножко.
— Она слишком уязвима.
Нахмурившись, я принялась качать ногами, поддевая
— Она самый сильный живой вампир в Цинциннати, — напомнила я.
— Потому-то она и уязвима.
Я промолчала, нечего было возразить.
— Мне нужно всего пару дней, — сказала я, злясь на чертов телефон. — Мы вернемся, как только выручим Ника.
Дженкс громко фыркнул, и я подняла на него глаза, отвлекшись от цветка.
— С каких это пор мы собрались выручать Ника? — со злостью на юном лице поинтересовался он. — Мы приехали за Джаксом, мы его нашли и завтра уедем.
Я обалдела.
— Э-э, Кист, я тебе позже перезвоню?
Он вздохнул, явно расслышав слова Дженкса.
— Понятно, — сказал он, уверенный, что я не приеду, пока не улажу дела Ника. — Поговорим потом. Я тебя люблю.
У меня сердце дало лишний удар, последняя фраза эхом прозвучала в голове.
Я тебя люблю. Это правда. Я знала это всем своим существом.
— Я тебя тоже люблю, — тихо сказала я. Даже если бы я одними губами прошептала, он бы все равно услышал.
Соединение прервалось, я отключила телефон. Его пора было зарядить, и, подбирая аргументы к спору с Дженксом, я достала из сумки зарядку и подключила. Повернувшись, я обнаружила Дженкса в любимой позе Питера Пэна — руки в боки, ноги шире плеч. При его нынешнем росте эффект был не тот — впрочем, в этом обтягивающем комбинезончике пусть принимает любую позу, какую выдумает.
Рекс сонно моргала с пола невинными круглыми глазами, Джакс воспользовался шансом смыться на кухню, пристроился там на упакованной в целлофан пластиковой чашке и во все глаза смотрел на нас, когда отвлекался от поглощения мерзкого на вид комка пчелиной пыльцы, запиваемого кленовым сиропом. Отец ему то и другое выдал, как только мы переступили порог.
— Я без Ника не уеду, — заявила я, усилием воли разжимая челюсти. Он меня не бросил. Он просто думал, что я умерло. А сейчас ему нужна помощь.
Лицо у Дженкса стало жестче.
— Он увез моего сына и научил его воровать, причем научил-то плохо. Он его научил, как стать дешевым воришкой, который только попадаться умеет!
Я не поняла, как реагировать — то ли его оскорбляет само воровство, то ли что воровство не удалось. Плюнув на различия, я сама встала в позу Питера Пэна и ткнула пальцем в сторону автомобильной стоянки.
— Машина к югу не повернет, пока мы все в ней сидеть не будем! В полном составе!
Джакс в кухне потрещал крыльями, привлекая внимание.
— Они его убьют, пап. Его уже избили до полусмерти, и будут бить, пока он не назовет им место или не умрет.
Мелкая хищница сообразила, где находится Джакс, и принялась к нему подбираться, но Дженкс успел ее подхватить.
— Какое место? — настороженно поинтересовался он. Джакс замер с протянутой к очередному куску пыльцы рукой.
— Э-э… — промямлил он, крылья слились в смазанный вихрь.
Тут я опять рухнула в кресло и уставилась в потолок.
— Слушай, — сказала я, устало вытянув ноги. — Что случалось, то случилось. Я понимаю твои чувства к Нику, Дженкс, и если ты решишь остаться здесь у телевизора, пока я вытаскиваю Ника из его передряг, я нисколько на тебя не обижусь. — Пальцы, перебиравшие шерстку Рекс, замерли, и я поняла, что задела нужную ниточку. — Но он спас мне жизнь. — Я опять почувствовала укол вины и села прямей. Он спас мне жизнь, а я ушла к первому же парню, который проявил интерес. — Я не могу его бросить.
Дженкс покачался на носках — его потребность постоянно двигаться при нормальном росте стала заметней и производила неожиданное впечатление, особенно в этом не в меру обтягивающем костюмчике. Хорошо бы он накинул что-нибудь сверху. Я вытащила из-под коробки с пиццей местную карту, купленную у портье мотеля, и развернула ее. Шелест карты напомнил об Айви, и моя тревога усилилась. Стриж с ней переспала?
Стриж — это адвокат Пискари. Она приехала с Западного побережья и, как положено высокого класса адвокату, не гнушалась никакими манипуляциями, чтобы получить, что хочет.
Айви не хотела жить как вампир, но Стрижу дела не было до ее желаний. Она просто хотела Айви, и если Кистен сказал правду, она не постесняется свести Айви с ума, чтобы ее получить. Одно это вызывало у меня к ней жгучую ненависть.
Я не удивилась, что Стриж оказалась виновата во многих комплексах Айви. Они обе в свое время пошли вразнос, приобретя репутацию на редкость кровожадных и к тому же агрессивно сексуальных вамп. Ничего странного, что у Айви любовь и жажда крови так переплелись, что она одно от другого уже отделить не могла. В самом начале их связи она была так одинока и несчастна, впервые далеко от дома, а Стриж с полной готовностью помогла ей совершенствоваться в вампирских премудростях, которые Айви изучила под мудрым руководством Пискари. Наверное, Пискари все это сам спланировал, гад.
В общем, для вампира нормально демонстрировать любовь, предлагая и беря кровь. Но, судя по всему, Пискари так все извратил, что чем сильнее Айви кто-то нравился, тем в большее буйство она впадала. Пискари это вынести мог — черт, да он ее такой и сделал, — но Кистен от нее сбежал, и я не удивилась бы, узнав, что Айви все-таки убила кого-то в момент страсти. Тогда понятно стало бы ее трехлетнее воздержание от крови — она пыталась отделить любовную страсть от жажды крови. Я подумала, удалось ли ей, а потом подумала, в каком же аду она жила — чем больше она кого-то любила, тем больше была вероятность, что она его ранит или убьет.