Забавы придворных
Шрифт:
По просьбе некоего могущественного мужа в пределах епископства Сен-Жан-де-Морьен произвел из себя Шартрез иную обитель по образу своему: по внушению алчности последовав за дьяволом, она, прославленная красою и тучностью пажитей, жесточайшим образом собирает добро, откуда только можно; свою любовь превратившая в жар алчности, дурным намерением богатая, беспрестанно утоляла она свой зуд; вторгалась в соседние пределы, отовсюду что-нибудь неусыпно выскребая, то силой, то обманом, на всякий манер наживая именье [114] , и что могло вместить чрево, то могла и добывала мошна. Часто порицаемая приором Шартреза, а наконец и наказанная, она не уступила, но отолстела, расширилась, воспротивилась; уклонилась [115] и избрала мать, себе подобную, обитель цистерцианскую, которая открыла ей сердце самой жадной приязни, в обиду прежней матери сделала ее себе дочерью дражайшею и доныне крепкой рукою ее держит.
114
…на всякий манер наживая именье… — Ср.: Гораций. Послания. I. 1. 66.
115
…отолстела, расширилась, воспротивилась; уклонилась… — Втор. 32: 15.
XVII. О ПРОИСХОЖДЕНИИ ГРАНМОНТАНЦЕВ [116]
Гранмонтанцы, от Гранмонта в Бургундии, получили начало от Стефана, предписавшего им, что сколько они получат места изначально, стольким наперед им и владеть; можно занять меньше, больше — нельзя. Там им пребывать в затворе. Начальником их да будет пресвитер, которому ни для какого дела за ограду не удаляться. Никому не выходить в одиночестве; никому не иметь собственности снаружи; никакого животного внутри, кроме пчел, кои соседям не вредят. Питаются они тем, что им подают из милости и что могут приготовить внутри. Когда совсем кончается снедь, после однодневного поста без еды посылают двоих на ближайшую дорогу сказать первому встречному: «Братья голодны».
116
О происхождении гранмонтанцев. — Гиральд Камбрийский в «Зерцале церковном» (Giraldus IV, 254—260) аналогичным образом помещает рассказ об ордене гранмонтанцев вслед за рассказом о картузианцах; ср.: Nigellus Wireker. Speculum stultorum. 2183—2226. Орден был основан овернским дворянином Этьеном (Стефаном) де Мюре ок. 1100 г. Раздор между клириками и братьями-мирянами, о котором говорит Мап, был прекращен папой Иннокентием III после 1198 г. Мап возвращается к гранмонтанцам в гл. 26.
117
…ко Господу, Который не забывает миловать. — Пс. 76: 10.
118
…досель в судилище тяжба… — Гораций. Наука поэзии. 78.
XVIII. О ПРОИСХОЖДЕНИИ ХРАМОВНИКОВ [119]
Некий рыцарь из бургундского селения под названием Паган, сам нарицаемый Паганом, отправился паломником в Иерусалим. Услышав, что у конского водопоя неподалеку от Иерусалима язычники нападали на христиан, приходящих туда по воду и часто погибающих из-за этих засад, он пожалел о них и, ревнуя о правде, попытался, сколько мог, защитить их — и, часто выскакивая на помощь им из укрытий, многих врагов истребил: но те, уязвленные, стали выставлять столько людей на стражу, что никто не мог противиться их нападениям, и водоем пришлось покинуть. Паган, не малодушный и не легко сдающийся, придумал и пособил Богу и себе: каким-то способом добыл себе у регулярных каноников Храма большой дом в ограде Храма Господня и, довольствуясь грубым платьем и скудной едой, тратился лишь на коней и оружие; сколько ни было среди пилигримов мужей воинственных, всех, кого смог, он привлек уговорами, мольбами, всякими средствами, чтобы навсегда предали себя на служение Богу или, по крайности, посвятили себя этому на время. Себе и своим сотоварищам в строгой сообразности сану и службе он установил знак креста или вид щита; людям своим он заповедал чистоту и трезвость.
119
О происхождении храмовников. — Орден тамплиеров основан в 1118 г. Гуго де Пейеном (Hugues de Payns или Payens), чье имя Мап превратил в Паган (Paganus — Payne, «язычник»), и официально признан на соборе в Труа в 1128 г.; подробнее см., например: Мельвиль 2000, 11—34. Ср.: Nigellus Wireker. Speculum stultorum. 2051—2068. Легенда, рассказанная в этой главе, возможно, объединяет историю Атилия Регула, согласно обещанию вернувшегося в Карфаген на верную смерть (Цицерон. Об обязанностях I. 39; III. 99—100), с историей Дамона и Финтия (Цицерон. Об обязанностях III. 45; Valerius Maximus. Facta et dicta memorabilia. IV. 7; Гигин. Мифы. 257).
В сию их начальную пору случилось, что один из христиан, рыцарь высочайшей славы, известный язычникам и ненавистный им из-за множества убитых им родичей и друзей, был схвачен; ведут его к столбу. Среди знати, там собравшейся, было много лучников, готовых купить у короля один выстрел за один талант в отместку за кровь своих. Стоял подле него король, желавший заключить с рыцарем союз, если тот отречется от веры: увещевая его при каждой новой ране, он всеми способами пытался его прельстить; но видя, что тот держится с великим упорством, король, еще не теряя надежды, велит, отвязав его, беречь и врачевать; во многих попытках он долго упорствует добиться своего, но все же приходится ему скорбеть о неудаче. Но поскольку Господь, ради Которого рыцарь страдал, даровал ему благоволение в очах короля, тот, желая избавить его от ожидания столь свирепой мести, назвал ему имя юноши-язычника, которого пленили христиане и на которого он обещал его обменять, требуя, чтобы его Господин [120] стал заложником за его возвращение. На этих условиях рыцарь отправляется в Иерусалим и повествует своему королю, что с ним вышло. Король, клир и народ возносят торжественные хвалы Богу за возвращение столь великого поборника. Но известившись, что юноша тот умер, рыцарь готовится вернуться к назначенному дню. Запрещают ему это король и все королевство, дают отпущение от патриарха, обещая без счета мессы, милостыни и все, что принадлежит до такового искупления; и хотя он мог бы, казалось, удовлетворить таким образом Богу, ему самому этого мало, и он готовится, как обещал, в обратный путь. Когда его друзья о том узнают, по общему решению вверяют его надежной, но почетной страже, пока не минет день возвращения, чтобы, раз уж нарушен обет, не требовалось больше следить, как бы рыцарь его не исполнил. Он это сносил, надеясь на случай ускользнуть или на разрешение уйти, пока не увидел, что день уж подходит, и в отчаянии не затеял обмана, твердо им обещав, что останется на месте, если исполнят, что ему сулили. Выходит он на свободу среди общих похвал и веселья, а следующей ночью пускается в путь, изо всех сил спеша, чтобы не оказался виноват любезный ему Заложник. На краткое время он — повод для несравненной и непомерной тревоги; ждет его собственный король, ищут его отместники. Сделавшись тайным посмешищем, как это бывает с промахнувшимися владыками, король винит Заложника — но под вечер дня и надежды навстречу ему нежданный пешеход, точно беглец, изнуренный великой спешкой; он еле говорит, а как смог вымолвить, молит прощения, что затянул с исполненьем обета. Изумляются все и умиляются, и сам король, умиротворенный добросовестностью своего узника, по милости Христовой отпускает его на волю.
120
…его Господин… — Т. е. Христос.
XIX. НЕКОЕ ЧУДО
Той же порой сарацины пускали стрелы в одного клирика, чтобы отрекся от веры. Был там один уже отрекшийся и насмехался над глупой его верой, при каждом выстреле приговаривая: «Ну как, хорошо?» Тот не отвечал. Видя его стойкость, тот одним ударом снес ему голову, примолвив: «Как, хорошо?» И отсеченная голова, собственными устами заговорив, молвила: «Теперь хорошо».
Такое и подобное приключалось с первыми храмовниками, пока они Бога любили, мир не ценили. Но как скоро любовь обесценилась и богатство возвысилось, мы услышали совсем другие истории, которые тоже прибавим; но сперва послушайте о первоначальном их отступлении от бедности.
XX. ДРУГОЕ ЧУДО [121]
Один рыцарь по имени Америк, большого достатка и скромной славы, ехал на воинское состязание, что зовется турниром. Держа путь густой дубравой, он заслышал вдалеке колокол, звонящий к ранней мессе, и хотя товарищи отговаривали его, вопреки им поспешил слушать мессу, оставив с ними оруженосцев и оружье. Он нашел отшельников и по окончании мессы поторопился назад к товарищам, надеясь настичь их через две-три мили; но, весь день проскитавшись, запоздно воротился к месту мессы. Назавтра то же. На третий день, провожаемый отшельником, он встретил едущих обратно товарищей, кои с великою радостью его поздравляют. Дивится он уважению, выказываемому больше обычного, и подозревает насмешку. Близкого друга отзывает в сторону и спрашивает, каково они успели на турнире. Тот отвечает: «Хорошо нам и руке твоей, а противникам худо; они, однако, воротились нынче к нам, чтобы поглядеть на тебя, изумленные твоими делами; но когда вчера мы вернулись на постоялый двор, никто нам о тебе ничего не мог сказать наверняка; а оруженосцы твои твердят, что едва они приняли у тебя оружие, ты исчез из глаз вместе с конем. А коли хочешь послушать, что о тебе толкуют по дороге, опустим забрала и послушаем». От каждого, кто проезжал мимо, они слышали прославление Америка и великие хвалы человеку, прежде порицаемому за робость. Дивится он, не зная за собою никакой заслуги, и насилу уразумевает, что даровал Бог ему заместителя, дабы его товарищам не радоваться, что пренебрегли мессой, а ему — не печалиться, что почтил ее; и предал он себя со всем своим имением Богу и дому храмовников и, как говорят, усилил их весьма.
121
Другое чудо. — Сходные истории о сверхъестественном Заместителе на турнире: Иаков Ворагинский. Золотая легенда. 131. 2; Caesarius Heisterbacensis. Dialogus miraculorum. VII. 38. См.: Liebrecht 1879, 29.
Потом владыки и князья, считая намерение их добрым и жизнь честною, при содействии пап и патриархов почтили их как защитников христианства и отягчили несметными богатствами. Теперь они могут делать, что им угодно, и добиваются того, что им желанно. Нигде они не нищенствуют, кроме Иерусалима; здесь они берут меч для обороны христианства, который Петру запрещено было поднять для защиты Христа. Здесь Петр научился искать мира терпением, а их невесть кто научил смирять силу насилием. Меч приемлют и от меча погибают [122] . Они, однако, говорят: «Все законы и все уставы позволяют отражать силу силою». Но отвергнут этот закон Тем, Кто в час, как Петр наносил удар, не захотел призвать легионы ангелов [123] . Видно, не избрали они благой части [124] , коли под их защитою наши пределы в тех краях непрестанно сужаются, а вражеские расширяются; словом Господним, а не устами меча стяжали апостолы Дамаск, Александрию и великую часть мира [125] , которую меч потерял. Давид же, идя во сретенье Голиафу, говорит: «Ты идешь на меня с оружием, я же иду на тебя во имя Господа, да ведает весь сонм, что не мечом спасает Господь» [126] .
122
Меч приемлют и от меча погибают. — Мф. 26: 52.
123
…Кто в час, как Петр наносил удар, не захотел призвать легионы ангелов. — Мф. 26: 53.
124
…не избрали они благой части… — Ср.: Лк.10: 42.
125
…стяжали апостолы Дамаск, Александрию и великую часть мира… — Церковь в Александрии, по преданию, основана апостолом Марком (см., например: Иаков Ворагинский. Золотая легенда. 59). Дамаск в христианской истории славен обращением апостола Павла и первою его проповедью (Деян. 9: 27). «Великая часть мира», возможно, значит «Азия» (см. примеч. 463).
126
Давид же, идя во сретенье Голиафу, говорит: «Ты идешь на меня с оружием, я же иду на тебя во имя Господа, да ведает весь сонм, что не мечом спасает Господь». — 1 Цар. 17: 45—47.
Никто в здравом уме не усомнится, что учреждение орденов происходило сначала в добром порядке, сопутствуемое смирением: но всякий корыстолюбец, отгоняя смирение, отвергает наставницу добродетелей и приводит из заводи пороков алчную гордость. Многие в своих орденах пытались избавиться от бедности, но обрати ее в бегство — бежит и смирение; князь горделивый [127] живет в роскоши, Иисус же, в бедности смиренный, выбрасывает его за порог. Пришел Он к Илии не в вихре, скалы сокрушающем, не в землетрясении, не в огне, но в шепоте тихого ветра, которого всем сердцем дожидался и домогался Илия, пренебрегая всем помянутым. Сперва идет все перечисленное, но не в нем Господь; следом ветерок, и в нем Господь [128] . А в наших орденах сперва ветерок, в нем Господь, а следом — то, в чем нет Господа: храмовники, с которых начинался этот рассказ; ибо, по службе своей любезные прелатам и королям и отмеченные почестями, они предусмотрительно пекутся, чтоб не истощались у них средства к возвышению. Если вспомнят и обратятся к Господу все концы земли, по пророку [129] , что же эти? Если мир придет, что с мечом произойдет? [130] Говорят, некогда они помешали миру вот каким образом.
127
…князь горделивый… — Т. е. дьявол.
128
…следом ветерок, и в нем Господь. — 3 Цар. 19: 11—12; ср.: Ogle 1940, 207—209.
129
Если вспомнят и обратятся к Господу все концы земли, по пророку… — Пс. 21: 28.
130
Если мир придет, что с мечом произойдет? — Ср.: Мф. 10: 34.
XXI. О СЫНЕ СУЛТАНА ВАВИЛОНСКОГО [131]
Не так давно был пленен и ввержен в темницу рыцарями Храма Господня Нассарадин, сын Абекия, султана Вавилонского, язычник, но в остальном муж славнейший по происхождению, отваге, учености и доблестям душевным. Еще будучи на свободе и дома, он прилежно исследовал нашу веру и их заблуждения и, увидев, что в их обрядах ни твердости, ни верности, перешел бы к христианскому благочестию, не будь ему помехой уважение к знатным родичам. Когда же из его собственных уст известились об этом те, кто держал его в узах, не только ему не поверили, но и остались глухи к его просьбам о крещении. Обещал Нассарадин добыть им Вавилонию, свой родной город, своими силами и разумом, лишь бы позволили ему креститься, но они, в суровости упорствуя, не волнуются о потере его души, чуткие к другим вещам. Дошла эта весть до вавилонян, и те, узнав, что один из их храбрейших мужей сулит сдать город, тем больше боятся, чем больше ненавидят в нем противника своему закону. Учиняют они совет и сообща решают, что его, как бы на рынок выведенного, надобно купить, во что бы им это ни стало; и, послов отрядив, в цене условившись, они, честно лукавствуя, платят талантами в золоченой бочке за товар великой ценности и, боясь неодолимой крепости этого человека, по уговору получают его связанным. Он же прямо посреди города объявлял себя христианином, ярым попрекам и бичам не боясь отвечать речами спасения своего. Доставлен он в Вавилонию; горожане, с радостной спешкой навстречу пускаясь, развязывают его, приветствуют как отца отечества, своего господина и поборника, а как достигли середины города, остальных горожан сзывают зычно, как глашатаи. Поднимается общая хвала; не перестают возносить благодарности богу своему, яко спасенные от рук христианских, надеясь, что Нассарадин станет главою их защиты, ибо начальника у них не было. Он же не позволяет себя увлечь ни ласке, ни страху, взывая к Отцу, и, Христа исповедая, в изумление ввергает весь город разом. Первейшие граждане, отошед от толпы, цепенеют в глубоком безмолвии; встает великое несогласие, ищут решения и судят надвое. Есть такие, кто жаждет покончить с ним немедля, другие же из уважения к достойнейшему лицу считают, что надобно его охранять, ибо он, ныне безумный, может однажды вернуться в разум. Сзывают соседних князей, и те, известившись о происшедшем, мыслят розно. Кто надеется, что по его устранении их самих изберут охранять и властвовать в городе, те говорят распять нечестивого отступника; те же, кто радеет о спасении и сохранении города, считают благоразумнее молить его согражданам и сородичам, чтобы из почтения к городу, его вскормившему, и из любви к своему именитейшему роду он отступился от безумия и поклонился богам отцов своих. Все способы испробовали; никакой не успели мольбой, никакими слезами своего не добились. Посему ведут его, к столбу привязывают, и, наподобие благороднейших мучеников, короля Эдмунда и блаженного Себастьяна, стрелами пронзаемый [132] , отправляется он ко Христу. Как он возрожден водою и Духом Святым [133] , вполне ясно: ибо кровь — влага, а всякая влага — из воды.
131
О сыне султана Вавилонского. — Более краткое изложение истории о том, как тамплиеры захватили бежавшего из Египта Насира ад-Дина, сына великого визиря Аббаса, и выдали его арабам: Willelmus Tyrensis. Chronicon. XVIII. 9, под 1155 годом, где она иллюстрирует алчность храмовников. Об этих двух рассказах см.: Barber 1994, 75f. Вавилония (Babilonia) — обычное в средневековых латинских текстах название Каира. Абекий — Аббас.
132
…наподобие благороднейших мучеников, короля Эдмунда и блаженного Себастьяна, стрелами пронзаемый… — Эдмунд, король Восточной Англии, был убит викингами в 869 г.; впоследствии его смерть стали сравнивать со смертью св. Себастьяна, пронзенного стрелами. Его рака в бенедиктинском аббатстве в Бери была значимым центром паломничества с XI в.
133
…возрожден водою и Духом Святым… — Ин. 3: 5.
XXII. О СТАРЦЕ АССАСИНЕ [134]
Случилось также, что муж величайшей власти, нарицаемый Старцем ассасином, то есть повелевающим сидящими под небом [135] , бывший источником благочестия и веры язычников, обратился к патриарху Иерусалимскому за книгой Евангелий, которая была ему послана вместе с толкователем. Встретив толкователя и Евангелие с пылом приняв, он отрядил одного мужа из своих, доброго и знатного, дабы взять у патриарха жрецов и левитов [136] , от коих они могли бы сполна принять крещение и таинства веры: но его из засады убили городские храмовники — говорят, ради того, чтобы вера неверных не исчезла и не водворились единство и мир. Ведь ассасины, говорят, — первейшие наставники в языческой неверности и неверии. Старец же, известившись об этом коварстве, укротил дьявольской уздою первое побуждение набожности, и воздержался Господь совершить то, что казалось уже обещанным. Патриарх мог скорбеть об этом, мог и король, но отомстить не могли: патриарх не мог, так как Рим освобождает плененных в мошне [137] и собирает от всех стран [138] ; король — так как мизинец их больше его самого [139] .
134
О Старце ассасине. — Речь идет о «Старце Горы», шейхе ассасинов. Историю рассказывают также Willelmus Tyrensis. Chronicon. XX. 31—32 и Jacques de Vitry. Historia Orientalis. I. 14. См. Hinton 1923, 450f. Об исторической основе этого рассказа — переговорах, которые вел лидер низаритов Рашид ад-Дин Синан с королем Иерусалима Амори, планировавшим совместное нападение на Египет, и совершенном тамплиерами убийстве низаритского посла зимой 1173—1174 гг. — см. Hamilton 2007.
135
…нарицаемый Старцем ассасином, то есть повелевающим сидящими под небом… — Образец фантастического этимологизирования: Senex Axassessis, quasi sub axe consessis inperat.
136
…жрецов и левитов… — Библейская формула (Втор. 18: 1; 3 Цар. 8: 4; 1 Парал. 15: 14 и др.), в переводе М. Р. Джеймса: «священников и диаконов».
137
…освобождает плененных в мошне… — Т. е. выводит из нее деньги, как Господь вывел Израиль из плена египетского (следуем толкованию Ригга: Rigg 1985, 180).
138
…собирает от всех стран… — Ср.: Иер. 29: 14.
139
…мизинец их больше него самого. — Ср.: 3 Цар. 12: 10.