Забавы придворных
Шрифт:
XXXII. О ДИВНОМ ПОКАЯНИИ ТРЕХ ОТШЕЛЬНИКОВ [307]
Филипп Ньютонский [308] , муж именитый, рассказывал мне, что, возвращаясь с охоты на Черной Горе [309] , наткнулся на дикого человека, волосатого и безобразного, припавшего к ключу, чтобы напиться, и внезапно схватил и поднял его за волосы, вопрошая, кто он и что тут делает. А тот, кроткостью своею склонив его отпустить, говорит: «Пришли мы втроем в сию пустыню, чтобы творить покаяние по образцу древних отцов; первый и лучший из нас — француз, второй, много сильней и выносливей меня, — англ, а я скотт. Француз столь великого совершенства, что я боюсь говорить о его житии, ибо оно превосходит всякое вероятие. Англ, а скорее ангел, обвит железною цепью, столь длинной, что можно развернуть ее на семь стоп. Он всюду носит с собою железный молот и колышек, коими прикрепляет к земле свою цепь в субботу и меж тесных сих рубежей целую неделю молится, весь в ликующих гимнах. Никогда не сетует и не унывает; питается, чем найдется, а в субботу снимается с лагеря, не блуждая без цели, но ища приятного места — не то чтоб богатого на плоды, даже не уголка, защищенного от жестокостей погоды: где обнаружится какая-нибудь пища близ воды, там он с радостью разбивает свой стан. Если вам угодно его видеть, на этой неделе он у ручья, что течет из этого ключа». Молвив это, он со звериным проворством удалился. Вскоре ньютонец нашел англичанина мертвым и из уважения к его добродетелям не дерзнул тронуть ни его самого, ни что-либо из его вещей, но ушел, поручив сотоварищам достойно его погрести. Источник радости, Христа, носил в сердце этот англичанин, и никакие тяготы не ввергали его в уныние. Унылы лицемеры, как говорит Господь, ибо совершенная любовь изгоняет купно с унынием страх [310] .
307
О дивном покаянии трех отшельников. — О важной для
308
Филипп Ньютонский… — В Уэльсе есть несколько мест, называющихся Ньютон; возможно, имеется в виду Уэлш Ньютон, по сию пору существующий в Херефордшире к востоку от Черной Горы (Smith 2017, 141).
309
…на Черной Горе… — См. примеч. 157.
310
Унылы лицемеры, как говорит Господь, ибо совершенная любовь изгоняет купно с унынием страх. — Мф. 6: 16; 1 Ин. 4: 18.
ВТОРОЙ РАЗДЕЛ
I. ПРОЛОГ
Победа плоти противна рассудку, ибо человек меньше стремится к тому, что от Бога, и больше к тому, что от мира. Если же держаться рассудка, душа справляет триумф, воздавая кесарево кесарю, а Божие Богу [311] . Я намеревался рассказать две истории, являющие Божию милость и суд [312] : они не занятны и даже докучны, однако их дожидаются, как добиваются поэтических вымыслов или подражаний им. Но отложим эти истории, если не отбросим, а начнем с чудес, которые знаем или в которые верим.
311
…воздавая кесарево кесарю, а Божие Богу. — Мф. 22: 21.
312
…Божию милость и суд… — Пс. 100: 1.
II. О ГРИГОРИИ, МОНАХЕ ГЛОСТЕРСКОМ [313]
Видел я Григория, глостерского монаха, человека престарелого и (хотя сама старость — уже немощь) угнетенного многими иными недугами: он страдал каменной болезнью и язвами на голенях и бедрах, но неизменно был бодр; не уставала нападать на него хворь, но он не отставал от псалмопения. Если по долгим трудам прокрадывался к нему сладостный сон, Григорий говорил, что на этот час Богом покинут или предан забвенью; а когда страдал сильнее, обильнее изливал благодарности Всевышнему, как бы говоря вместе с блаженным Августином: «Здесь пали, здесь казни, и не в ярости Твоей обличай меня» [314] . Его молитвам препоручил я себя в ту пору, как впервые переправлялся через пролив: когда непогода поднялась такая, что корабль почти скрывался под волнами [315] , а все остальные были в совершенном отчаянии, я уповал на заслуги того, кому себя вверил, и с тем благоговением, с каким обычно взывают к Богу подвергающиеся опасностям на гибнущем корабле, молился, чтобы Своим милосердием и заслугами оного доброго Григория исторг Он нас из волн невредимыми. Посреди бури я забылся немного — и вот вижу господина Григория, идущего от морехода к мореходу, ободряющего их, наставляющего и все исправляющего. Очнувшись, застаю все в полной тишине и покое и воздаю Богу подобающую благодарность.
313
О Григории, монахе глостерском. — См. сопроводительную статью, с. 271.
314
Здесь пали, здесь казни, и не в ярости Твоей обличай меня. — Цитата из Августина не идентифицируется; ср.: Пс. 6: 2; 37: 2.
315
…корабль почти скрывался под волнами… — Ср.: Мф. 8: 24.
Потом я поведал это аббату Григория, Гамелину [316] , и он, много меня благодарив, многим это сообщил. Услышав о том, Жильбер де Ласи [317] , муж именитый, посвятивший себя Храму, последовал моему примеру, отправившись в Иерусалим с молитвами и благословением сказанного Григория, и рассказывал потом, как в Греческом море с ним приключилось нечто подобное.
III. О БЛАЖЕННОМ ПЕТРЕ ТАРАНТЕЗСКОМ [318]
316
Гамелин — аббат Глостерский (1148—1179), преемник Гильберта Фолиота.
317
Жильбер де Ласи — глава ветви семейства Ласи, члены которого много жертвовали Глостерскому аббатству; стал тамплиером ок. 1157—1159 гг. и, вероятно, умер в 1160-х гг.
318
Петр Тарантезский — выдающийся деятель цистерцианского ордена, архиепископ Тарантеза (ныне Мутье в Савойе) в 1142—1174 гг. Поддерживал папу Александра III против Фридриха Барбароссы и антипапы Виктора IV. В 1173 г. пытался примирить Генриха II с Людовиком VII. Канонизирован в 1191 г.
Позже я видел блаженного Петра, архиепископа Тарантеза, что лежит в Альпах, мужа столь великой добродетели и столькими чудесами прославленного, что по всей справедливости можно провозгласить его равным в заслугах древним отцам, коих мы почитаем в церкви; одним касанием его руки вкупе с молитвой Господь исцелял немощных, изгонял демонов, и никогда Петр не брался за то, чего не мог довершить [319] . Одиннадцать дней он пребывал с английским королем, господином Генрихом Вторым, в Лиможе [320] , заботу же о нем король поручил мне, и я должен был содержать его на королевский счет; это был человек веселый, с лицом, ясным во всяких обстоятельствах, чистый, скромный, смиренный, и, как казалось многим другим и мне самому, во всем совершенный. Я видел одно чудо, сотворенное от Господа его рукою, и о многих слышал. Однажды в поздний час пришло великое множество лиможских граждан, ведя с собою одержимого. За ними шел епископ Пуатевинский, ныне архиепископ Лионский, по прозвищу Альбеман [321] , родом из Кентербери, муж замечательного красноречия, высочайшей власти и славы, — не чтобы искушать, но чтобы подлинно узнать то, во что все верили. Он обратился ко мне с такими словами: «Дорогой мой, пригласи к нам архиепископа, чтобы нам быть истыми свидетелями тому, о чем все говорят. Не раз я наблюдал, как там, где люди толкуют о виденных ими чудесах, было одно наваждение; я находил лишь притворство, но никогда — истинное чудо». Тогда я привел господина Петра: опустившись на колени, он возложил руку на недужного, изрыгавшего пену и, без всякого сомнения, совершенно безумного. Мы насторожили уши, господин епископ Иоанн и я, и услышали, как он молвит: «Возлежащим одиннадцати ученикам» [322] и прочее. Бесноватого держали, прижав к кровати, но не связывали, затем что он был их согражданин. После Евангелия произнеся краткую молитву, Петр велел его отпустить, а тот сейчас же утер себе рот рукою и вымолвил: «Матерь Божия, смилуйся». Внезапно отпрянув, господин епископ Иоанн сказал со слезами: «Подлинно исцелен больной. Лишь он один — епископ, а мы — псы, не могущие лаять [323] ».
319
…не брался за то, чего не мог довершить. — Ср.: Овидий. Наука любви. I. 389.
320
…он пребывал с английским королем, господином Генрихом Вторым, в Лиможе… — В конце февраля 1173 г. Генрих II со своим двором находился в Лиможе, где принимал Гумберта III, графа Морьена, обсуждая с ним проект брака Джона, младшего из королевских сыновей (будущего короля Иоанна Безземельного), с Алисой Савойской, дочерью и вероятной наследницей Гумберта. Если бы этот проект осуществился, Джон стал бы владыкой Турина и больших территорий в северной Италии и южной Франции. Резкая реакция на этот договор Генриха Молодого, недовольного передачей Джону трех замков в континентальных владениях Плантагенетов, привела к конфликту короля с сыном и в конечном счете — к мятежу сыновей Генриха в 1173—1174 гг. Об этой ассамблее и роли Петра Тарантезского см.: Previte-Orton 1912, 338—341.
321
…архиепископ Лионский, по прозвищу Альбеман… — Иоанн Прекраснорукий (Jean aux Belles-mains), клерк при Теобальде, архиепископе Кентерберийском (ум. 1161), епископ Пуатье (1162—1181) и архиепископ Лионский (1181—1193), соратник Бекета в его распре с Генрихом II. Оставив архиепископский престол, кончил дни монахом в Клерво (ум. 1204).
322
Возлежащим одиннадцати ученикам… — Мк. 16: 14; ср.: Ogle 1940, 206.
323
…псы, не могущие лаять. — Ис. 56: 10. Glossa ordinaria относит этот библейский образ к прелатам: «Как псы — стадо, так прелаты должны охранять народ» (PL 113, 1298).
IV. ЕЩЕ О ТОМ ЖЕ БЛАЖЕННОМ ПЕТРЕ
Рассказывал мне магистр Серлон Вильтонский, аббат Милостыни [324] , что того же доброго архиепископа Петра, когда он присутствовал на капитуле в Сито, один монах той обители, с ногою изуродованной и вывернутой от рождения, просил исцелить его своим заступничеством. Отведя монаха в сторону, он усадил его на скамью и, разув, молился пред ним, преклонив колена и держа в руках обнаженную эту стопу. Приблизился магистр Серлон и, насторожив уши, внимал господину архиепископу; тот отпрянул от монаха, точно ударенный, и, воззрев на него с изумлением, сказал: «Брат, лучше тебе с одной ногой войти в Царствие Небесное, чем с двумя отправиться в геенну [325] », и отпустил его, и, оглянувшись на Серлона, сказал: «Брат Серлон, если б исцелить этого брата допустил меня Господь, самого бы его упустил». Приписывая это скорее его неспособности, чем прозорливости, Серлон, однако, хотел удостовериться, что же произошло, и поведал обо всем аббату Сито, настойчиво прося отозвать этого монаха и велеть ему рассказать, что случилось. Вняв повелению, тот говорит: «Отче, хотя я знатен и принадлежу к прекраснейшему роду, но, видя, что из-за этой ноги я не похож на свою родню и безобразен, как на посмешище, от стыда за свое убожество я водворился в здешней обители. Но когда эту ногу лелеял в руках господин Петр, мне казалось, я чувствую, как приходит здоровье, и, пожав его первины, я думал с весельем вернуться туда, откуда ушел в стыде и печали».
324
Серлон Вильтонский (ок. 1105—1181), учившийся и преподававший в Париже, один из самых известных поэтов «овидианского возрождения» XII в., стал сначала клюнийским, а затем цистерцианским монахом и аббатом Милостыни (Abbaye de l'Aumone, основано в 1121 г. как седьмой дочерний монастырь Сито; стало материнским аббатством для 29 обителей, включая Уэверли и Тинтерн).
325
…лучше тебе с одной ногой войти в Царствие Небесное, чем с двумя отправиться в геенну. — Ср.: Мк. 9: 43.
V. ЕЩЕ О ТОМ ЖЕ БЛАЖЕННОМ ПЕТРЕ
Тот же Серлон рассказывал, как назавтра тот совершил другое чудо. Когда господин Петр проповедовал народу по распоряжению аббата Сито, его прервала какая-то женщина, с громкими воплями причитавшая, что у нее срезали кошель ее хозяина. Велев всем молчать, архиепископ много молил и упрашивал вернуть плачущей просительнице ее потерю, но видя, что все увещания впустую, сказал наконец: «Возьмите вон того верзилу в белой шапке: деньги у него под левой подмышкой». Взяли деньги там, где велел правдивый пророк, и вернули женщине; хозяин этого вора спросил у архиепископа, как ему угодно поступить с вором, а тот в ответ: «Пускай идет: выловить его можно, а выправить — нет».
Этот Петр, говорят, обращал воду в вино, чудесным образом кормил множество народа немногими хлебами, так что вы можете ведать, что благодать Божия и в наши времена не покидает ищущих ее и заслуживающих.
В бургундских же краях рассказывают, как один рыцарь, мало боявшийся Бога и упорно державшийся греха, испытал, как ему отмстили или, скорее, как его хватили [326] . Забралась на плечи к нему ящерица и запустила в них зубы и когти. Нельзя было удалить ее ни Гиппократовым искусством, ни помощью молитвы, и тогда чудесно возвеличила Себя Матерь милосердия. Всякий раз, как этот несчастный входил в церковь, Ей посвященную, отпускала его ящерица и с глаз пропадала, но на выходе вновь прилеплялась к нему. Узнав о сем от помянутого рыцаря, Петр выслушал его исповедь и наложил покаяние, и тот, совершив покаяние, освободился.
326
…или, скорее, как его хватили. — Истории про обличенного вора и бургундского рыцаря объединены не только тем, что в них действует Петр Тарантезский, но и тем, что в обеих обыгрывается слово corripere «хватать; обвинять, бранить». Фраза св. Петра об обличенном воре: «Corripi potest, corrigi autem non». В случае с рыцарем обыгрывается слово correptio: это не только «выговор, порицание», но и «схватывание», что уместно применяется к человеку, не способному избавиться от вцепившейся в него ящерицы.
VI. О НЕКОЕМ ОТШЕЛЬНИКЕ [327]
Являет Свои милости Господь, когда покаяние свершено или начато, научая нас, что сердце, истинно кающееся, освобождается незримой и тайной силой. [Освободил Господь отшельника. ] [328] В час вечери приполз к отшельнику в пустыне маленький змей, и, вползя в келью, словно голодный, скромно держался подле трапезующего, всем своим видом словно прося поесть. Ревнуя о Господе, но не по разуму [329] , отшельник внял заповедям «просящему у тебя дай» и «щенки едят от крох» [330] . Он дал змею крох и так принимал гостя, каждый день приходящего, пока тот не вырос настолько, что не мог выползти тем путем, каким вполз. Время шло, и пришлец заполнял тесный домишко своими огненными витками, так что там уж ничего, кроме гостя, не помещалось. Плачет кормилец извилистого дьявола, воздвигает всю душу к Господу [331] , раскаивается, узнав, как вознаграждается глупо расточаемая любовь. Смиловался над ним Господь, не могущий не миловать в Своей благодати, и послал ему вестника спасения, мужа, пришедшего его навестить, который, услышав и увидев это чудовище, велел кающемуся терпеть присутствие змея до дня сорокового. Он так и сделал, и в назначенный день тот, кто не давал отшельнику найти в хижине что-нибудь кроме него самого, сам уже не нашелся. Силен Тот, Кто незримою силою заставил зримого врага исчезнуть и несомненно готов уничтожить скрытые опасности, если только не находит в нас упрямства.
327
О некоем отшельнике. — В отличие от соседних эта история явно сродни притче: в ней нет ни указаний на время и место действия, ни имен действующих лиц, и она в иносказательной форме представляет постепенное укоренение в душе греховного помысла и борьбу с ним «постом и молитвою» (ср. символическую 40-дневную длительность воздержания). Ср. IV. 2: «прельститель-змий все опоясал извивами, снаружи или ничего не осталось, или мало». Либрехт (Liebrecht 1879, 29) приводит в параллель «Сагу о Рагнаре Кожаные Штаны» (XIII в.), где змееныш, за которым ухаживала дочь ярла Херруда, так вырос, что занял весь дом и в конце концов был убит Рагнаром.
328
Освободил Господь отшельника. — Возможно, эта фраза — маргиналия, попавшая в текст.
329
Ревнуя о Господе, но не по разуму… — Рим. 10: 2.
330
…внял заповедям «просящему у тебя дай» и «щенки едят от крох». — Лк. 6: 30; Мф. 15: 27.
331
…воздвигает всю душу к Господу… — Пс. 24: 1.
VII. О ЛУКЕ ВЕНГЕРСКОМ [332]
В Париже, в школе магистра Жерара Девицы [333] , я видел Луку Венгерского, мужа достойного и хорошо образованного, который разделял свою трапезу с бедняками, так что они выглядели зваными гостями, а не побирающимися ради пропитания. Господь посредством короля Венгрии, клира и народа призвал Луку на архиепископство Эстергомское. О житии его и нравах по восшествии на архиепископскую кафедру рассказал мне Гуго, муж родом из Ле-Мана, епископ Акры [334] . Упомянутый мной король Венгерский умер, оставив наследником маленького сына, совсем дитя. И вот пришел к архиепископу Луке брат короля, требуя, чтобы тот помазал и венчал его на царство. Укорил его Лука, обвинил в измене, затем что вопреки закону, обычаю и праву хочет он невинного обездолить, и не пожелал дать ему согласие. А тот добился, чтобы сделал его королем другой архиепископ того же государства, не имеющий никакого касательства к королевскому венчанию, как бы промолвив:
332
О Луке Венгерском. — В этой главе речь идет о трех преемниках венгерского короля Гезы и их взаимоотношениях с Лукашем, архиепископом Эстергомским (ок. 1160/61—ок. 1179). «Умерший венгерский король» — Геза II (ум. 31 мая 1162), оставивший после своей смерти двух сыновей. Старший из них, Иштван III (летом 1162 г., когда он короновался, ему было 15 лет), встретил противодействие со стороны братьев покойного отца, Ласло и Иштвана (последнего поддерживал его тесть, император Мануил Комнин). Венгерские бароны выдвинули Ласло в согласии с традициями, требовавшими, чтобы умершему наследовал старший мужчина в роду. Ласло прибыл в Секешфехервар, заставив племянника бежать, и был провозглашен королем. Лукаш, архиепископ Эстергомский, отказался его короновать, поэтому Ласло в июле 1162 г. короновал Мико, архиепископ Калочи. Лукаш был арестован и освобожден по требованию папы Александра III 25 декабря 1162 г. (на Рождество, а не на Пасху, как у Мапа). Ласло умер 14 января 1163 г., его брат Иштван IV был коронован 13 дней спустя (церемонию снова совершил архиепископ Калочи, так как Лукаш Эстергомский вновь отказался и отлучил Иштвана, объявив его правление незаконным). Вскоре несколько венгерских баронов составили заговор против Иштвана в пользу его изгнанного племянника. Молодой Иштван начал кампанию и в решающем сражении 19 июня 1163 г. разгромил своего дядю и взял его в плен, но потом отпустил по настоянию архиепископа Лукаша. Иштван IV бежал к императору Мануилу и скоро кончил свои дни. Иштван III правил до своей скоропостижной смерти в 1172 году, на 25-м году жизни.
333
Жерар Девица (Gerard la Pucelle; ок. 1117—1184), преподаватель канонического права в Париже, один из приближенных Томаса Бекета, близкий друг Иоанна Солсберийского, в конце жизни — епископ Ковентри (1183—1184).
334
Гуго, муж родом из Ле-Мана, епископ Акры. — Возможно, речь о епископе Акры, убитом в сражении при Хаттине в 1187 г.; но более вероятно, что имеется в виду некий венгерский епископ и что Acrensis — испорченное Agriensis, т. е. «Эгерский». В венгерских источниках о нем свидетельств нет.