Забирая дыхание
Шрифт:
Он вышел из «KaDeWe», потратив четыре тысячи двести марок. От первых самостоятельно заработанных денег у него осталось всего триста марок, но он был чрезвычайно доволен собою. В принципе, он был по-настоящему счастлив.
Он знал, что так было бы разумнее, но у него не было никакого желания прятать свои сокровища.
Не прошло и двух дней, как Тильда обнаружила костюм, туфли и, конечно же, роскошную ручку. А также увидела чеки из «KaDeWe» на письменном столе.
Матиас воспринимал Тильду последнее время как толстую, вечно страдающую и не расположенную
Но в этот вечер она была другой.
Матиас сидел за письменным столом, перелистывая глянцевый проспект гольф-клуба и изучая условия приема в него, когда Тильда вошла в комнату.
— Ты что, совсем с ума сошел? — негромко спросила она. — Ты ненормальный? У тебя с головой не в порядке?
— Прекрати! Этот разговор ничего не даст, — ответил Матиас, не отрываясь от чтения, потому что совершенно точно знал, что она хочет сказать.
— Заткнись! — прошипела она, и у Матиаса от звука ее голоса даже волоски на руках встали дыбом. — У нас нет денег. Все, что нужно из продуктов иди каждодневных мелочей, мы вынуждены выпрашивать у твоей матери, и ты это знаешь. Мы достаточно часто говорили о нашей дерьмовой ситуации. Ладно, я не верила, что ты способен что-то заработать… Но то, что ты истратишь эти деньги на такое бесполезное дерьмо… — Она заговорила громче: — Этого я не ожидала!
Она подошла ближе, оперлась о письменный стол и посмотрела ему в лицо. Матиас не смог уклониться от ее взгляда, и увидел, что у нее по щекам бегут слезы, которых она, похоже, не замечает.
— У нас есть нечего, мы живем на супах из кубиков «Магги», а ты покупаешь себе авторучку за две тысячи двести марок? Ты что, рехнулся? А этот костюм? Куда ты собираешься его надевать? На рынок? А туфли за двести марок? За эти деньги я могла бы купить восемь пар!
— Ты — да. Я — нет. — Это было все, что он сказал.
Тильда уставилась на него, словно он был пришельцем с другой планеты.
— Сколько денег у тебя осталось?
— Ничего, — солгал он.
— Ты все истратил?
— Да, все.
— Знаешь, кто ты такой, Матиас фон Штайнфельд? Ты надутая, изображающая из себя непонятно что свинья с манией величия. Глупая и бессердечная. Но такая заносчивая, что уже от одного этого должна была бы лопнуть. — Она со злости засунула руку в коробку с визитными карточками и швырнула их о стену.
Матиаса бросило в пот от ужаса.
Тильда повернулась и направилась к двери.
— А я когда-то была влюблена в тебя…
Когда она ушла, Матиас опустился на колени и принялся собирать свои драгоценные визитки. Каждую он осматривал очень внимательно: не помялась ли, не прилип ли к ней какой-нибудь волосок. Он беспокоился лишь о визитках. То, что Тильда хотела оскорбить его, Матиаса не взволновало, потому что ей это не удалось. Наоборот. Он решил, что она очень хорошо его охарактеризовала, — очевидно, он уже изменился. В правильном направлении. И она это заметила.
Он поднял с пола последнюю визитную карточку и снова сложил их в картонную коробочку.
То,
Матиас был убежден, что этот день не так уж и далек.
18
Когда Алексу исполнился год, с Тильдой произошла настоящая метаморфоза. Она стала более стройной и худощавой, чем была перед беременностью, носила вызывающую современную одежду, а благодаря забавной короткой прическе у нее был спортивный вид. Она стала молодой женщиной, которая по-новому открыла себя, которая фантастически выглядела как в облегающих джинсах, так и в мини-юбке и по которой вряд ли можно было сказать, что она всего лишь год назад родила ребенка.
Ее бутик благодаря оживленным слухам и разговорам тоже начал пользоваться успехом. Тильда явно нашла для себя нишу на рынке спроса, и ее магазин приносил хороший доход.
Матиас также успешно работал в своей фирме по продаже недвижимости.
Холодильник больше не был пустым, и о деньгах они уже не разговаривали.
Они, собственно, вообще ни о чем не разговаривали, потому что больше не интересовались друг другом.
Накануне Рождества Тильда приготовила обильный ужин, чего не делала уже целую вечность. Сразу после закуски она перешла к делу.
— Слушай, — начала она, — мы должны серьезно поговорить о нашей ситуации.
Матиас внутренне застонал, но ничего не сказал.
— У нас есть сын, который должен расти, чувствуя себя защищенным и любимым, а для этого ему нужны оба родителя.
Сейчас Матиас застонал уже вслух.
— Я знаю, что такие разговоры нервируют тебя, но молчать не могу, — упрямо продолжала она. — Ты живешь в заоблачных высях и не хочешь, чтобы тебе мешали. Ты видишь только тех, кто появляется из-за угла с интересным заказом и мешком, полным денег.
— К чему ты ведешь? — резко спросил Матиас. — Я не думаю, что ты провела столько времени в кухне для того, чтобы обругать меня за ужином.
— Нет.
Тильда отрезала от своего бифштекса крошечные кусочки мяса, словно готовила пробы для анализа в лаборатории. Очевидно, ей было трудно решиться, но в конце концов она сказала:
— Беременность и рождение ребенка — это было год назад, Матиас. Я чувствую себя лучше, чем прежде. Я похудела, с моей фигурой, я так считаю, все о’кей, я здорова. Я женщина, у которой есть чувства и потребности, Матиас, но ты не прикасаешься ко мне. Ты даже не смотришь на меня. Похоже, ты даже не замечаешь, когда я прохожу по комнате. А таким образом, естественно, невозможно увидеть никаких изменений. Что случилось, Матиас? Я вызываю у тебя отвращение?