Забирая дыхание
Шрифт:
Нет, она не вызывала у него отвращения. Просто ему было все равно, есть она или нет. Краем глаза он замечал, что сейчас Тильда выглядит лучше, чем тогда, когда они познакомились, но это было уже неважно, и через несколько минут он об этом забывал. Он просто не думал о ней. Ни тогда, когда она была рядом, ни тогда, когда ее здесь не было. Не говоря уже о том, что он никогда по ней не скучал. А при мысли о том, что с ней нужно спать, прикасаться к ней, его начинало тошнить. Но при всем желании он не мог объяснить почему.
— Ничего не случилось. Правда. Все в порядке.
— Да что ты говоришь?! Мы живем рядом,
Тут она была права. Но изменить он ничего не мог.
— И что мне делать?
Тильда ошеломленно уставилась на него — таким чудовищным показался ей этот вопрос. Унизительным и язвительным одновременно.
— Я хочу, чтобы ты убрался из нашей спальни. Я больше не могу выносить этой близости, которой на самом деле нет. Мы переоборудуем твой рабочий кабинет, чтобы ты мог спать там. Он достаточно большой. Мы купим тебе кровать, это не проблема. А в остальном все оставим по-старому и перед родителями будем делать вид, что все в порядке.
У Тильды ком встал в горле. Втайне она надеялась, что Матиас будет возражать, каким-то образом сопротивляться тому, что его выселяют из общей спальни, но он только сказал:
— Это хорошая идея, Тильда.
19
Точно через академическую четверть часа, то есть в пятнадцать минут четвертого, подъехал доктор Герсфельд на «ягуаре» кремового цвета. Услышав молодой голос по телефону, Матиас представил себе спортивного мужчину сорока с небольшим лет и очень удивился, когда из машины выскочил маленький круглый человечек, которому было явно больше пятидесяти, причем выглядел он еще старше. Доктор Герсфельд даже не подумал помочь своей супруге, у которой возникли проблемы с тем, чтобы выбраться из низко сидящей машины, и Матиас шагнул вперед.
Доктор Герсфельд так долго тряс ему руку, как будто они только что договорились о продаже скаковой лошади. Матиас даже удивился, что, вдобавок ко всему, доктор не похлопал его по плечу.
— Извините, что мы опоздали, но вы же знаете, что такое женщины: обширные реставрационные мероприятия с каждым годом продолжаются все дольше!
Он расхохотался. Матиас был неприятно удивлен и смущенно взглянул на фрау Герсфельд, не зная, как она отреагирует на такое бестактное замечание, но та и бровью не повела.
— Как прекрасно, что сегодня нам наконец-то удалось встретиться! — с сияющим видом продолжал доктор Герсфельд. — Может быть, так даже лучше, ведь сегодня у нас больше времени. — Он похлопал в ладоши. — Я весь внимание!
— Хорошо. — Матиас открыл документы, которые держал в кожаной папке под рукой. — Во-первых, я хотел бы показать вам эксклюзивную квартиру в старом стиле с террасой на крыше. В центральном районе, пять минут езды до Курфюрстендамм, тем не менее на лоне природы. Дом на берегу озера Литцензее, вид на воду, шестой этаж, лифт, семь комнат, три ванные, грандиозная новенькая американская кухня. В общей сложности триста тридцать два квадратных
— А гаража нет?
— Нет. Гаража или крытой стоянки нет.
— А как же моя машина? — заметила фрау Герсфельд высоким, но пока еще теплым голосом.
— Мы найдем выход, — торопливо сказал Матиас.
— Ну разумеется, я в этом уверен. Хотя ты ведь опасаешься гаражей, не так ли, сокровище мое?
Вместо ответа фрау Герсфельд только прищелкнула языком. Это был тревожный знак, который Матиас истолковал как отрицание, но с уверенностью продолжил:
— Я бы предложил для начала осмотреть этот великолепный объект. Он вам понравится, потому что находится по одному из самых престижных адресов Берлина. И если у вас будут какие-то особые пожелания — ничего невозможного нет. Во всяком случае, не для меня и моих сотрудников.
— Его стоимость?
— Один миллион восемьсот тысяч.
— О’кей. А второй проект?
— Вилла на острове Шваненвердер. Триста шестьдесят квадратных метров, семь комнат, три ванные, две террасы, два гаража. Два года назад полностью отремонтирована, абсолютно спокойное место, прямо возле озера, с отдельным причалом для лодок, участок шесть тысяч квадратных метров. Цена вопроса: три миллиона сто тысяч. Объекты очень разные, и каждый сам по себе — уникум!
Доктор Герсфельд не выглядел человеком, который испугался цены или был особенно ею поражен. Он беспрерывно потирал ладони, как будто не мог сдержать свою энергию, и у Матиаса возникло ощущение, что сейчас он заскачет, словно резиновый мяч.
— Вот и хорошо. — Доктор Герсфельд наконец скрестил руки на груди. — Давайте сначала посмотрим квартиру в городе. Может быть, она подойдет нашим детям, которые вряд ли захотят жить в лесу, в каком-то медвежьем углу. — Он рассмеялся, но Матиас не нашел в его словах ничего смешного.
Матиас поехал вперед, а доктор Герсфельд следовал за ним на своем «ягуаре». Возможно, болезненный вопрос с парковкой прямо сейчас, еще только при осмотре квартиры, вылезет наружу.
Принадлежавшая дому стоянка для машин была, слава богу, свободна. Матиас жестом указал доктору Герсфельду, чтобы он ставил машину на стоянку, а сам проехал дальше, молясь о том, чтобы быстро найти место для парковки, чтобы Герсфельдам не пришлось слишком долго ждать и у них уже сейчас не сложилось отрицательное отношение к квартире.
Матиасу повезло. Уже через пять минут он открыл дверь перед Герсфельдами.
Если в Берлине и существовала безукоризненная квартира в старом доме, то это была она. Это с первого взгляда увидел бы даже человек, абсолютно не сведущий в недвижимости. Доктор Герсфельд медленно переходил из комнаты в комнату, но по его застывшей улыбке Матиас никак не мог определить, замечает ли доктор дорогую обстановку, относится ли с любовью к деталям. И смогли он оценить двери с выдержанными в стиле модерн стеклянными украшениями, благородную лепку на потолке, старинные дверные ручки и латунные шарниры, драгоценный мрамор в кухне и стильный пол в ванных комнатах. Он, наверное, точно так же расхаживал бы по двухкомнатной квартире в Веддинге. Он беспрерывно говорил: «Чудесно, чудесно!» — и, кивая головой, выслушивал пояснения Матиаса. Очевидно, он был человеком, который руководствуется только своими ощущениями.