Забудь о прошлом
Шрифт:
— Они неконтролируемы. Они неоправданно возбуждают. Люди не спят ночами, ходят, шумят. Неизвестны последствия подобного воздействия на психику. На поведение. На здоровье.
— Неужели у вас совершенно нет музыки? — последнее слово палевианского аналога не имело, Дан, во всяком случае, его не знал, но собеседник понял.
— Нет.
— И не было?
Правитель снова заколебался, потом неохотно сказал:
— Может, и была. Когда-то давно. Вместе с другими подобными реликтами. Позднее многое отмерло. За ненадобностью.
Потрясенный Дан молчал. Маран спросил:
— Когда — давно?
— Очень давно. В самом начале Эры Единства. Судите сами — сейчас у нас идет четыреста двенадцатый ее год.
— А что было до Эры?
Деланное оживление на лице Самого Старшего угасло. Пропустив вопрос мимо ушей, он сказал:
— Итак, будем считать, что мы договорились. Обдумайте вопросы, на которые вы хотите получить ответы. За вами придут в ближайшие дни, — и, давая понять, что аудиенция окончена, тут же поднялся с места.
Оказавшись на улице, Маран сразу перешел на бакнианский.
— Четыреста двенадцатый… Это сколько же земных лет? Триста тридцать два, так? Почти совпадает со временем посещения Торены. Любопытно, — сказал он задумчиво. — А скажи-ка, Дан, тебе приходилось видеть людей в особых нарядах?
— Каких нарядах? — не понял Дан.
— Ну иных. Отличающихся от прочих, как выразился этот император в лохмотьях.
— А что?
— А то, что мне очень хотелось бы побеседовать с местными сумасшедшими.
— Зачем?
— Затем. Так видел ты или нет?
Дан порылся в памяти.
— Вроде бы нет. Точнее, не обращал внимания. А чем они должны отличаться? Цветом, что ли?
— Черт его знает. Надо понаблюдать. А лучше препоручить это компьютеру. Данных для анализа, наверно, уже достаточно.
Данных и в самом деле оказалось достаточно. Начал компьютер с синих повязок, отвергнутых Мараном немедленно, хотя Патрик и предложил гипотезу об обществе, коим успешно правят безумцы. Потом компьютер продемонстрировал широкую, похожую на атласную, полосу, которой были оторочены блузы кое-кого из палевиан. Эта версия Марану понравилась больше, во всяком случае, он удовлетворенно кивнул, этим, впрочем, и ограничившись. Немного позднее, после ужина, когда возбужденные контактологи вкупе с Патриком и при посильном участии Натали сели составлять список вопросов, которые, по их мнению, надлежало задать правителю или тому, кто заменит его во время предстоящей беседы, Маран никакого интереса к дискуссии не проявил, а молча удалился в спальню. Дан, раздираемый двумя противоположными стремлениями, посидел с четверть часа в гостиной и даже внес несколько предложений, но скоро не выдержал и пошел проверить, уснул ли уже Маран.
Оказалось, что тот и не думал спать, во всяком случае, лежал на койке одетый.
— Маран, — спросил с порога Дан, — объясни, пожалуйста, зачем тебе сумасшедшие?
Маран посмотрел удивленно.
— А ты думаешь, что это действительно сумасшедшие?
Дан замялся. И правда, разве он думает?.. ну а что ему думать? Нельзя же, в конце концов, объявить безумцем человека в здравом уме…
— Ну а вдруг? — спросил он упрямо.
Маран улыбнулся.
— Вдруг? Ну если они и впрямь душевнобольные, наверняка они окажутся более разговорчивыми, чем их нормальные сограждане.
— Но мы же обещали не задавать вопросов.
— Этого и не понадобится. От них ведь все шарахаются. Они мечтают о собеседнике.
— И все-таки, Маран, не забывай об отношении к нам этих Старших. Им нужен только повод.
— Если им нужен повод, они найдут таковой в любом случае. Хотя, если говорить откровенно, Дан, по-моему, повода им вовсе не надо.
— Что ты имеешь в виду?
Маран сел и заглянул Дану в глаза снизу вверх.
— То, что делается в соседней комнате, — сказал он раздельно, — пустая трата времени. Никаких собеседований, никаких пресс-конференций, интервью и прочей болтовни больше не будет.
— Почему?
— Потому что этот их Самый-Самый уже понял, какого рода вопросы мы собираемся ему задавать.
Дан смешался.
— Хочешь сказать, что я вел себя неосторожно? — пробормотал он смущенно.
Маран снова лег.
— Не в этом дело. Не могу понять, — добавил он задумчиво, — почему я ни разу не видел этих атласных полос. Ну а ты, Дан? Ты видел их?
Дан молча помотал головой.
— Странно, правда? Послушай-ка, Дан, сделай одолжение, сходи запроси компьютер.
— Что ты хочешь знать?
— В какое время суток зонды засекали людей с полосой. От и до.
Дан вернулся ровно через три минуты.
— Вечером, — сказал он, садясь на койку напротив Марана. — После того, как стемнеет.
— Всегда?
— В ста процентах случаев.
Маран снова сел и даже обулся.
— Пойдем пройдемся?
— Прямо сейчас?
— А почему нет?
Маран встал и причесался. Дан заговорил торопливо, стараясь быть убедительным.
— Маран, прошу тебя, отложим это. Если переговоры сорвутся… Ну пожалуйста, не надо давать им повода. Я имею в виду не только Старших.
Маран молча поглядел ему в глаза.
— Ладно, — сказал он со вздохом. — Подождем.
Где-то к полудню Дан устал болтаться без дела по саду и дому и решил подключиться к рабочим группам.
Из картинной галереи ему ответила Натали, настроение у нее было прекрасное, не успело еще появиться изображение, как она уже радостно выпалила:
— Замечальные новости, Дан! Я нашла несколько действительно старых картин.
— Старых картин? — переспросил Дан, потом догадался: — Написанных до Эры?
— Да.
— Ну?!
Дан восхитился. Действительно, приятная новость. Дело в том, что тысячи полотен, которыми был завален чердак галереи, хотя и отличались по манере написания от выставленных внизу, тем не менее датировались первыми десятилетиями того, что, как теперь стало известно, называлось Эрой Единства. То есть отбор производился постоянно, и сохранившиеся на чердаке картины являли собой искусство, забракованное уже в период Эры. А что было до?