Забытая история
Шрифт:
— Я не пойду, Том. Я уже говорила. Не пойду.
Они шли дальше.
— В своём роде, — произнёс он, — ты такая же упрямая, как твой отец.
— Если иметь своё мнение — значит быть упрямым, тогда да, я такая. Но что значит упрямство? Лишь решимость другого поступать не так, как ты хочешь.
— Ты учишься, Пэт. Постигаешь искусство спора. Но молю тебя, не стоит слишком углубляться в теорию.
— Думаю, — сказала она, — ты хотел бы видеть меня аккуратной, педантичной и высохшей, как тётя Фиби.
— Да с чего бы?
Вопреки собственному здравому смыслу, она насмешливо хмыкнула.
— Это слово как раз подходит тётушке Фиби. Она жёсткая и сухая, и колючая, и шуршит, когда дует ветер.
— Но ведь даже от чертополоха есть какая-то польза. Ни один ботаник не ждёт, что природа вся впишется в единую форму. Если…
— Значит, вот в чём проблема тётушки Фиби, — поспешила перебить его Пэт. — Она не ботаник.
Он склонил голову.
— Верно подмечено. Только я не виню ни её, ни тебя. Я считал себя ботаником, но почему-то ожидал, что лилия и чертополох смогут расти на одной и той же почве. Ворчливая старость и юность… Что же… Я усвоил урок. И теперь предлагаю начать всё сначала уже на другой основе.
Последовало продолжительное молчание. Том Харрис умел отстоять свою точку зрения. И его артиллерия оказалась чересчур тяжела для девушки. Энтони чувствовал, что не должен был допускать начала этого разговора, а теперь, когда он начался, следует поскорее его прервать. Но он не знал как. Он ещё не справился с пережитками детства. Рядом с ним взрослые обсуждали свои проблемы между собой. И они про него забыли. Он не мог собрать достаточно самоуверенности, чтобы вмешаться.
— Мы не можем повернуть жизнь вспять, — тихим голосом сказала Патриция. — Не можем просто вернуться назад и начать всё заново, словно ничего не происходило, ничего не было сказано.
— Я и не прошу тебя возвращаться на ту же дорогу. Я прошу вернуться и быть со мной.
Вдалеке, в чёрном провале между домов, замерцал свет Сент-Энтони и снова исчез.
— Но видишь ли, Том, — мягко сказала она, — я тебя не люблю.
Они пересекли улицу. Они были уже почти дома.
— Ох, — выдохнул Том.
— Извини. Я правда не хотела говорить это вот так, в лоб.
Они подошли к крутому узкому переулку и свернули в него.
— Как давно ты это поняла?
— С тех пор… поняла вскоре после того, как вернулась домой.
— По какой-то конкретной причине?
— Нет…
Они остановились прямо у края полосы света от витрины ресторана Джо Вила.
— Ну, тогда я считаю, — ответил Харрис, — что ты можешь ещё передумать. Я считаю, что сумею убедить тебя передумать.
— А сейчас ты просто мне отвратителен, — сказала Пэт.
— Сожалею, — ответил он. — Это не входило в мои намерения.
— Мне пора идти, — сказала она. — Папа ещё далеко не здоров. В любом случае, мой долг — оставаться с ним.
Харрис взял её протянутую руку.
— А выходить с
Девушка быстро отдёрнула руку. На мгновение она замерла, а когда снова заговорила, её тон полностью изменился.
— Полагаю, мне следовало ожидать замечаний подобного рода.
— Разумеется, раз ты гуляешь с подобного рода мужчинами.
— Доброй ночи, — сказала она. — И спасибо, что проводил нас до дома.
— Может быть, некоторые из них не так уж плохи, — сказал он. — Я не знаю. Но Нед Поулин мне не нравится. И не думаю, что мог бы понравиться. Его низкий лоб выдает невысокий уровень интеллекта. Я удивлён, что ты могла счесть его интересным.
Патриция вошла в заведение Джо, а они остались на улице, и Энтони обнаружил, что оказался наедине с их спутником.
Они обменялись взглядами.
— Доброй ночи, Энтони, — сказал Харрис.
— Доброй ночи, — ответил Энтони, приподнимая кепку.
А потом толкнул дверь и тоже вошёл в ресторан.
По сравнению с сумрачной улицей свет внутри показался Энтони таким ярким, что какое-то время он почти ничего не видел. Удалось разглядеть лишь то, что Патриции в зале нет, зато дядя занимает своё привычное место за стойкой.
А потом, к великому удивлению, Энтони понял, что дядя не тот.
Он потёр глаза. Человек напротив не исчез и не изменился.
— А где дядя Джо? — наконец выпалил Энтони.
— Наверху, слёг с болями в животе, — сказал дядя Перри. — Его заместитель перед тобой, в натуральную величину, и шустрее вдвое.
Энтони тут же вспомнились все ремарки мистера Трехорна, и он оглянулся, надеясь увидеть Пэт.
— Дяде плохо? — спросил он, невольно понизив голос.
— С ним всё будет в порядке через час или два, мой мальчик. — дядя Перри, казалось, пребывал в отличном расположении духа. — Ничего особенного, обычное дело.
— А где Пэт? — спросил Энтони.
— Наверху, пошла присмотреть за отцом.
— А, — Энтони посмотрел на блюда с аппетитной едой на стойке. — Посетителей много?
— Дела сегодня не очень. — дядя Перри откинул со лба волосы и взмахнул раздаточной вилкой. — Ну, а вы что желаете, сэр? Что хотели бы нынче вечером?
Энтони оглянулся, но в зале кроме него никого не было.
— Кусочек окорока? — продолжал дядя Перри. — Отменный вкус, и никто на нём не сидел, как раз для вас, сэр. — Он поочерёдно тыкал разделочным ножом в каждое блюдо. — А тут у нас прекрасный цыплёнок. Я сказал «цыплёнок»? Ну ладно, старая курица. Могу я предложить вам потроха старой курицы? Мягкие и эластичные, уверяю вас. Годятся на струны для скрипки. Нет? Тогда ломтик жареного поросёнка? Позволите угостить жареным поросёнком? Бедняжка скончался на той неделе, а от чего — мы не знали, иначе его бы вылечили. Ха-ха! А может, утиную шейку? Не жди, мой мальчик, и угощайся. Плати, только если нравится. Спокойным едокам пять процентов скидки!