Зачем цветет лори
Шрифт:
Выросшая в обители скорби, Оникс философски относилась к смерти. Смерть всего лишь часть жизни, неизбежность, с которой легче смириться и принять. Смерть не пугала ее.
Но вот такая? Умереть вот так, ни за что, просто от того, что зашла не в то время ни в ту дверь? Ведь он даже убил девчонку не магией, а ножом, чтобы было нагляднее…
Впрочем, разве ее судьба, судьба самой Оникс, сильно отличается от судьбы рыжеволосой прислужницы? Оникс тоже обречена, и вся ее вина лишь в том, что на ее спине цветет лори.
Где-то в глубине ее нутра начиналась истерика, которую она пыталась подавить, не выпустить, сдержать.
— Оникс, тихо, — нежно прошептал он, — прости, но мне пришлось так поступить, прости… Прости меня… Ты должна слушаться меня.
И непонятно было, за что он просит прощение. За какой из своих грехов? За насилие над Оникс? За убийство прислужницы? За что? И понимал ли вообще аид, что означает слово «прости»? Его «прости» значило «запомни и больше не зли меня».
Он снова целовал ее губы, снова ласкал, на этот раз так трепетно, так чувственно, что девушке казалось, что она сходит с ума от непонимания, как этот монстр может быть таким нежным? Она смотрела в потолок, пока его пальцы и язык порхали над ней, прикасались, находили самые чувствительные места ее тела. Оникс не откликалась, внутри нее, словно разлилась стужа. Она лишь позволяла ему делать то, что он хочет.
Лавьер остановился и внимательно посмотрел ей в глаза. Его тело было напряжено, он был возбужден, но остановился.
— Ты не готова, Оникс. Я подожду, — хрипло сказал он, — теперь ты моя. И я… подожду.
Он улыбался, вдыхая запах лори.
Оникс закрыла глаза.
Оникс не знала, что сломало ее больше, насилие над ней или убийство девушки. Наверное, и то и другое. Ей казалось, что за один оборот луны она стала другой, словно из куколки вдруг вылупилась… бабочка? Нет… Не бабочка. Из кокона ее души выскользнула змея, страшная ядовитая змея, свернувшаяся внутри в ожидании, когда можно будет вонзить в тело аида смертоносное жало.
И до того момента, Оникс словно застыла, затаилась. Подавила внутри себя истерику. Молча позволила ему себя одевать и заплетать волосы. Аид забавлялся, расчесывая ее, перебирая белые пряди, наматывая их на свою ладонь. Благо, он больше не требовал, чтобы она что-то говорила или улыбалась.
— Пойдем, тебе надо поесть, — сказал он, заботливо накидывая на нее плащ.
Оникс поправила ткань капюшона, придержала рукой, чтобы не спадал, и послушно вышла вслед за Лавьером из комнаты. Не оглядываясь туда, где лежал труп прислужницы.
Ран Лавьер сидел за столом, привычно отмечая массу самых разнообразных вещей. Натренированное зрение и слух считывали помещение и окружающих людей, легко проникали в души, рассматривали множество вариантов возможных событий и выбирали наиболее вероятные. Его глаза видели подвыпивших мужиков- лесорубов и сразу выносили вердикт: глупы, сильны, не опасны. Тонкую фигуру наемника, маскирующуюся под горожанина: опасен, но не для аида. Богатеев из столицы: могут узнать.
За мгновение все, кто находился на первом этаже гостиного дома, были оценены и разложены по полочкам в сознании мужчины. И все это происходило машинально, по привычке, не задумываясь. Он придержал Оникс за руку.
— Не снимай капюшон, — приказал Лавьер.
Псы уже сидели за столом, хотя не ели, ждали Лавьера. Гахар сидел, опустив голову, и при их появлении, кажется, еще больше напрягся.
— Гахар, тебя что-то беспокоит? — спокойно спросил аид. В его голосе не проскользнуло ни одно чувство, но зеленые глаза смотрели на блондина в упор, не мигая, и Гахар сглотнул под этим взглядом.
— Нет, верховный… Все… в порядке. Плохо спал.
Лавьер насмешливо приподнял бровь и одним движение прижал Оникс к себе. Провел рукой по ее спине.
— Кошмары мучили, Гахар? — усмехнулся он.
Блондин сверкнул серыми глазами, но промолчал. Власть аида была неоспорима… Как и его сила. Гахар опустил глаза.
Ран Лавьер поманил трактирщика, заказал еду для себя и для Оникс.
— На несколько дней остаемся в городе, — буднично сказал он. Псы кивнули. Задавать вопросов аиду никто не стал.
После завтрака Лавьер потянул девушку к лестнице.
— Пойдем наверх, тебе лучше полежать. А завтра мы погуляем по городу, Оникс.
Помимо воли девушка затормозила, уперлась. Одна мысль о том, что они снова вернуться в эту комнату… повергала ее в ужас.
— Можно погулять… сейчас? — почти умоляюще спросила она. Мужчина смотрел ей в глаза, раздумывая.
— Ты уверена? Мне кажется, тебе лучше отдохнуть.
Оникс представила, как она будет отдыхать… Конечно в его компании. И отрицательно покачала головой.
— Я хочу на воздух.
— Хорошо. Пойдем, — согласился аид.
И крепко взял ее за руку. Через плечо бросил приказ псам, чтобы оставались в гостином доме, и повел Оникс к выходу.
Утро было прохладным, хоть и сухим, городок только просыпался, гулко аукал голосами разносчиков, шелестел проезжими экипажами. Аид держал девушку за руку, сняв перчатки. Ее теплая ладонь наполняла его странным ощущением довольства, какой-то гармонией и полноценностью, глубинным осознанием, что всю жизнь ему не хватало вот этой вот ладошки в его руке.