Зачем цветет лори
Шрифт:
Он усмехнулся, качнул головой. Власть лори, чары раяны. Он знал о них. И с привычной для аида решительностью боролся. Ран Лавьер никогда не проигрывал, а значит и чары раяны он сможет победить. Сломает, согнет, раздавит, как делал всегда, не позволит завладеть собой. Он привык брать, а не отдавать, и сейчас намеревался сделать то же самое. Взять раяну. Подчинить. И нечего не отдавать взамен.
Хотя, почему же нечего?
Он готов был дать ей многое. Богатство, роскошь, которую она никогда не знала. Чувственные наслаждения. Защиту от всего мира, даже от темного владыки. Жизнь, в конце концов. Разве не достойная плата?
Аид хотел подарить ей жизнь. И предвкушал радость в ее глазах, когда она это поймет.
Поэтому Лавьер почти улыбался, рассматривая город, хотя ничего красивого в скоплении каменных домов он не видел. Просто отмечал по привычке узкие проулки, где может затаиться убийца, шумные проспекты, где может затеряться он сам, пути отступления и способы атаки. И поглаживал узкую ладонь Оникс.
— Куда ты хочешь пойти? — спросил он.
Девушка пожала плечами. Как ни удивительно, но в этот момент она тоже рассматривала переулки и проспекты. Только у нее была другая мысль: как убежать.
Лавьер прижал ее к себе, прямо посреди улицы завладел ее губами. Нормы приличия и этики аида не волновали.
— Два аркана, Оникс, — выдохнул он ей в губы, — на тебе два аркана.
Она задохнулась. Он что, мысли читает? Ран Лавьер рассмеялся.
—У тебя все на лице написано. Но тебе не сбежать от меня, даже не пытайся. Я всегда тебя найду, — он лизнул ее губы, — всегда. Ты моя.
И снова крепко взял ее за руку.
— Пойдем в торговые ряды, купим тебе каких-нибудь сладостей или безделушек. Расскажи мне о себе, Оникс.
Девушка пожала плечами.
— Мне нечего рассказывать. Я все жизнь прожила в Обители Скорби и не была нигде кроме долины.
— Кто научил тебя обращаться с арбалетом? У тебя меткий глаз.
— Один старик, — девушка вздохнула. Воспоминания о Катране причиняли боль и в то же время были радостны, — он пришел умирать, а потом неожиданно очнулся и стал выздоравливать. Дух смерти отпустил его… Какое-то время он жил в обители, помогал по хозяйству и научил меня стрелять из арбалета. Сам же его и сделал. Умелый был мастер.
— Своих родителей ты не знаешь? — скорее не вопрос, а утверждение.
— Нет. К обители меня подбросили.
Лавьер кивнул. Он шел медленно, подстраиваясь под шаг девушки, поглаживая большим пальцем ее ладонь. Оникс хотелось отстраниться, но она шла рядом и терпела. И спокойно отвечала на вопросы, понимая, что выбора у нее нет.
— Сколько тебе было лет, когда расцвел лори? — спросил он.
— Он расцвел при тебе, — без эмоций ответила Оникс, — когда ты приехал в обитель заплатить за спасение.
Легкая горечь все же скользнула в ее голосе. Аид остановился, развернул девушку.
— Ты снова врешь мне, Оникс? — нахмурился он.
— Я говорю правду, — глухо ответила она, глядя ему в глаза. И, наверное, аид увидел в ее глазах, что Оникс не врет. Увидел и рассмеялся, словно она ему подарок сделала. Вообще, сегодня у аида было на редкость хорошее настроение. Он снова поцеловал ее губы. Лавьеру захотелось плюнуть на эту прогулку, взять раяну на руки и отнести обратно в гостиный дом, раздеть и почувствовать ее обнаженное тело. Но девушка была бледна, под синими глазами залегли тени, и он со вздохом выбросил из головы эти желания. Надо потерпеть. Его закаленное и выносливое тело такие ночные забавы совсем не утомляли, а после раяны он и вовсе чувствовал себя превосходно, словно всю ночь купался в живом источнике. И мог бы продолжать и продолжать, тем более что так и не насытился ею. Голод остался, и аиду хотелось еще. Один взгляд на девушку превращал Лавьера в похотливое животное.
Но аид желал наслаждаться раяной долго. Очень долго. Поэтому понимал, что сейчас надо оставить Оникс в покое, что ее тело слишком нежное, и уже не выдержит его ненасытности. А ломать свою игрушку Лавьер не хотел. По крайней мере, слишком быстро.
К тому же, ему нравилось идти рядом с ней по мостовой. Аид не очень понимал, отчего это нехитрое занятие, лишенное всякого смысла и необходимости, доставляет ему удовольствие? Он привык разбирать свои эмоции, отсекать ненужные, но сейчас почему-то не делала этого, позволяя себе чувствовать.
Он просто шел, держал Оникс за руку, иногда останавливался и целовал ее, желая снова ощутить ее вкус. Улыбался.
— Мммм, ты сладкая, раяна, — сказал аид, чуть отстранился, — тебе еще больно? Скажи мне?
Оникс прислушалась к себе и пожала плечами. Больно ли ей? Наверное…
— Хочешь вернуться?
— Нет. Я хочу… еще пройтись.
— Хорошо.
Они дошла до торговых рядов, где уже кипела жизнь. Шумные простолюдинки и торговки наперебой предлагали свои товары, хватали за руки покупателей, зазывали к себе.
— Хасайсский шелк. Сукно! Льняные сорочки. Подходи!
— Румяна и пудра. Белила да щек! Чернила для глаз!
— Заколки! Бусы! Каменья. Подходи без разуменья!
— Сладости! Налетай! Покупай!
Аид посмотрел на девушку.
— Чего ты хочешь? Хочешь карамель? Или что-то из украшений? Пойдем, посмотрим.
Он потянул ее в красивую лавку с большими окнами, над дверью которой висела узорчатая надпись «Золотых дел мастер, господин Ивье»
Когда они вошли, к ним сразу бросились симпатичные помощницы мастера, забрали их плащи и предложили присесть в удобные кресла.
— Что вам показать, господин? — с придыханием спросила одна из них, курносая брюнеточка, — кольца, ожерелья, браслеты? Вы сделали правильный выбор, что зашли к нам, господин Ивье — лучший мастер в городе! Он настоящий волшебник!
Бойкие помощницы шустро забегали, вытаскивая из шкатулок драгоценности, заманчиво выкладывая их на черный бархат. Камни сияли под светом масляных ламп, переливались и рассыпались радужными брызгами. Оникс смотрела на них с отвращением. Помимо воли в памяти всплывало видение длинной жемчужной нити.