Зачем цветет лори
Шрифт:
На аида яды не действовали, его столько раз пытались отравить, что он уже и со счета сбился. Но его дар выжигал отраву довольно быстро, оставляя лишь легкое головокружение и слабость.
Но прислужница этого, конечно, не знала.
Инта взвыла, бросилась к хозяину, выхватила кружку и выплеснула настой в камин. И упала на колени, заламывая руки.
— Господин… — прошептала она в отчаянии, с ужасом глядя в его лицо.
Оникс растеряно стояла у окна, не понимая, что происходит. Лавьер наклонил голову, посмотрел Инте в глаза, а потом коротко размахнулся и ударил ее по лицу. Ударил почти без замаха, но губы прислужницы треснули до крови, а на щеке сразу разлилось багровое пятно.
— Как ты посмела? — сквозь зубы сказал он, и девушка заплакала.
Оникс бросилась к ним и вздрогнула, когда мужчина поднял на нее глаза. От расслабленного спокойствия аида ничего не осталось, он был в бешенстве.
— Господин… — завыла Инта, — пощадите…
Она пыталась обнять его колени, пыталась дотронуться, но он отошел, оттолкнув ногой ее руки.
— Ты сейчас пойдешь к Йену и скажешь, что я велел наказать тебя кнутом, — уже спокойно сказал аид, — тридцать ударов.
Инта затихла на миг, а потом закрыла лицо руками, раскачиваясь из стороны в сторону и подвывая. Оникс бросилась к аиду.
— Ран, за что? За что ты ее так…Она не выдержит столько… — попыталась вступиться она за прислужницу.
— Инта, иди, — бросил он, — я приду после завтрака.
Пошатываясь, девушка встала и побрела к двери, низко опустив голову.
— За что? — с ужасом повторила Оникс.
— За попытку отравить тебя, — ответил Лавьер, — садись завтракать, Оникс.
Раяна так и осталась стоять, сжимая руки. Аппетит пропал напрочь.
— В настое был яд? — догадалась она, — но… но ты выпил, я видела…
— На меня яды не действуют, — ответил Лавьер и зло усмехнулся, — вижу, ты расстроилась, Оникс? — он спокойно взял хлебную лепешку, неторопливо намазал на нее масло.
Оникс осторожно села в кресло напротив.
— Как ты узнал? — глухо спросила она. Аид пожал плечами, объяснять он не собирался. Короткий взгляд прислужницы, полный злорадного торжества, чутье, умение замечать детали и делать выводы… Он не зря ел свой хлеб в цитадели. И разочарование раяны, что яд на него не подействует, он тоже заметил. И это разочарование разозлило его так, что захотелось убить девушку прямо сейчас.
— Ешь, Оникс, — сказал аид, отвернувшись от нее, — а то после зрелища порки, аппетит у тебя вряд ли прибавится.
— Я не собираюсь на это смотреть, — глухо ответила раяна.
— Еще как собираешься, — почти ласково сказал он, — может, осознаешь, насколько я с тобой добрый, раяна.
Он неторопливо ел, не глядя на девушку и погрузившись в свои мысли, а Оникс так и сидела в кресле, не в силах проглотить ни кусочка.
Насытившись, аид промокнул губы салфеткой и поднялся.
— Плащ возьми, прохладно, — заботливо сказал он.
Оникс понимала, что сопротивляться бесполезно, поэтому молча обулась и накинула меховой плащ поверх своего платья. Лавьер открыл ей дверь и взял за руку.
Они прошли по галерее, и вышли на небольшой балкончик, с деревянными перилами, откуда открывался вид на задний двор. Там уже собрались люди, женщины стояли испуганной кучкой, вытирали глаза кончиком фартуков. Мужчины отводили глаза. А в центре… Раяна и раньше видела этот столб с крюком наверху, но не знала, для чего он нужен. А теперь поняла, для порки. Возле столба стояла Инта, обнаженная по пояс, ее руки были вздернуты и привязаны к крюку. Высокий крепкий парень за ее спиной стоял, поигрывая, свернутым кнутом. Увидев аида, он коротко кивнул и взмахнул рукой, так что кожаное жало хлестануло по земле. Парень хмыкнул, дождался ответного кивка господина, взмахнул рукой и кожаный кнут обвил тело прислужницы, сразу оставив на нем кровавую полосу. Девушка закричала.
Оникс не чувствовала к Инте ненависти, только жалость и недоумение, не понимая, за что прислужница пыталась убить ее. Оникс не хотела смотреть. От криков Инты звенело в ушах, хотелось отвернуться, убежать или хотя бы зажать уши руками и закрыть глаза. Но раяна молча стояла, вцепившись руками в деревянные перила.
Лавьер стоял за ее спиной, его руки легли на бедра девушки, медленно потянули юбку ее платья, обнажая ноги. Теплые ладони прикоснулись к обнаженной коже. Оникс сжала перила так, что побелели костяшки пальцев. Она боялась даже голову повернуть, чтобы посмотреть на него и не могла поверить, что он делает это. Гладит ей бедра, мягко трогает пальцами, прикасается… Скользит ладонью, ласкает ее, поднимаясь все выше. Прямо здесь, на этом балконе, за которым стоят люди, и кнут обвивает тело Инты, оставляя на коже девушки кровавые борозды.
Оникс сжала зубы и опустила голову, стараясь не вздрагивать от его настойчивых прикосновений.
— Страшно тебе, Оникс? Противно? — ласково спросил он, продолжая гладить ее, — скажи, что лучше… Стоять здесь и чувствовать мои ласки или стоять у того столба, под кнутом? Ну? Отвечай, что ты выберешь, Оникс? Отвечай! — почти прошипел он.
— С тобой, — выдавила Оникс.
— Не слышу.
— Я выбрала бы стоять здесь, с тобой, — медленно повторила Оникс.
Он убрал руки, резко развернул ее, заглядывая в глаза. Аид злился, и эта злость была такой же сильной, как и его желание. Порой ему казалось, что он ненавидит раяну. Истово, страстно ненавидит. Так же, как и хочет.
— Поцелуй меня, — сказал он. В зеленых глазах дрожала тьма, и Оникс уже казалось, что эта тьма заразна, что она сама уже переполнена ею, так же, как и Ран Лавьер.
Она обвила руками его шею, встала на цыпочки, потому что он не хотел помогать ей и наклонять голову, прижалась губами к его сжатому жесткому рту. Она целовала его так, как мечтает целовать девушка своего возлюбленного, со страстью и нежностью, с лаской и напором. Он не отвечал, не шевелился, и Оникс прекратила этот странный поцелуй и посмотрела вопросительно.
—Все. Можешь идти, — сказал он и отвернулся.
Оникс помедлила, бросила быстрый взгляд на Инту, но девушка, кажется, потеряла сознание и висела, не поднимая головы, и не издавая ни звука. Аид кивнул Йену, приказывая прекратить. Кнут щелкнул по земле, не коснувшись окровавленного тела. Толпа медленно расходилась.
— Почему ее не отвязывают, — с беспокойством спросила Оникс.
— А почему ты все еще здесь? Я ведь сказал, что ты можешь идти.