Заговор
Шрифт:
— Матвей, бери солдат и в кольцо их тут, а еще выстави плутонг к мосту, швед попереть может. Егор, мухой в крепость за подмогой! — командовал уверенный, пусть и молодой, голос.
Я мысленно попросил прощения у русского офицера. Я подумал о нем плохо. Он-то тут, на месте и грамотно командует.
— Не стрелять! Я генерал-лейтенант Сперанский, посланник его величества Павла Петровича к шведскому королю! — сказал я, приоткрывая дверцу кареты и начиная выходить с поднятыми руками.
— Имею честь представиться, прапорщик Новгородского полка
— Я сниму шубу! — предупредил я и скинул своих соболей. — И мои слуги принесут бумаги от государя.
На шее, свисая до кирасы, красовался Мальтийский Крест. Такая награда могла быть только у русского вельможи.
— Проследуйте с моими солдатами, ваше превосходительство, в крепость. Там нынче сам Его Сиятельство фельдмаршал Александр Васильевич Суворов, вы должны быть с ним знакомы, — вот так, культурно мне предлагали идти под конвоем.
— Вам мало бумаг, одной из моих наград, а еще и честного слова? — сделал я удивленный вид.
— Ваше превосходительство. Вы прорывались через границу боем, я не могу быть ни в чем уверенным, как и в том, как будет расценен столь опасный инцидент командующим. Если вы оскорбились, то прошу прощения. Если не удовлетворитесь им, то я к вашим услугам сразу после дежурства, — сказал русский офицер, идеально выпрямляя спину и приподнимая подбородок.
Ну что же вы все так рьяно стремитесь умереть вне поле боя? Какая дуэль, если скоро, как бы и не сегодня, война? Ладно, придется брать с собой королеву, как бьющий любую карту, козырь.
— Я не один, — сказал я и отправился к карете.
Открыв, под пристальным присмотром русских солдат, дверцу кареты, я опешил. Не было этого парня с усами, была прекрасная женщина, чьи светлые волосы спадали на соболиный воротник шубы. Не глупа Александра Павловна, оценила обстановку и поняла, что на родной земле, как бы она не относилась к России, но именно тут ее земля, дочь императора решила показаться во всей своей красе.
— Господин прапорщик, будьте любезны пользовать протокол общения с монаршими особами, — говорила Александра Павловна, выходя из кареты, при этом опираясь на подставленную мной руку. — Перед вами королева Швеции и дочь русского императора!
— Ваше велич… высоч… — парень явно растерялся.
И не понять от чего больше, или от красоты женщины, или от того, кем эта женщина является. А, может от всего сразу.
Что ж, это даже очень хорошо, что Суворов в крепости, которую сам же и строил не так давно. Значит все решения приняты и командующий уже на командном пункте. Однако, поспешить нужно. Если фельдмаршал здесь, то в Петербурге у заговорщиков появляются возможности совершить самую большую свою глупостью.
Через час я был уже в кабинете фельдмаршала. Суворов так же растерялся, смотрел то на меня, то на Александру Павловну.
— Кто вы такой, господин Сперанский? —
— Князь, смею напомнить о своем присутствии, — обиженно произнесла королева Швеции.
Я рассказывал ей про то, что Суворов нынче князь Италийский. В Швеции об этом газеты не писали, они вообще такую чушь печатали, что даже реинкарнация Гебельса где-то там, где рогатые существа выбирают степень прожарки грешников, аплодировала. Я везу газеты в Россию. Не уверен, что до императора доходят такие тексты, граница перекрыта, а через другие страны до России пресса идет долго.
— Ваше величество, всемилостивейше прошу прощения, но в этом же и суть, я не понимаю вашего присутствия, роли в этом господина Сперанского. Когда я не понимаю этого, я не могу рассчитать свои действия, — говорил бойкий старичок, эмоционально размахивая руками.
— Ваше величество, вы позволите нам отойти поговорить? — спросил я.
— Идите, — Александра пренебрежительно махнула рукой. — Только распорядитесь, чтобы мне принесли горячий обед.
— Бах-ба-бах! — звучали пушечные выстрелы.
— Это наша артиллерия? — спросил я, когда мы с Суворовым вышли из кабинета и направились в другую комнату.
— Наша! — с укоризной сказал Суворов. — Ты в чем, Миша, участвуешь? Я знаю, что ты послом стал. Так посольство было для того, чтобы вытянуть Александру? Как это возможно?
Мы уже зашли в небольшую комнатку, где находились три генерала, которые что-то там рассматривали на разлаженной карте с фигурками пехотинцев, егерей, разных кавалерийских частей. В моем присутствии карту не свернули, не закрыли хотя бы тряпицей.
— Что? Непорядок? — заметил мое недоумение Суворов.
— Непорядок, ваше сиятельство, в нашем Отечестве, — сказал я провокационные слова и сделал паузу.
— Господин Сперанский, я не буду задерживать вас, вы можете проследовать в Петербург, — резко, с металлом в голосе, сказал Суворов.
— Я не об этом, ваше высокопревосходительство, вы, видимо, подумали, что я говорю об участии в заговоре? — сказал я и по реакции старика, понял, что попал в точку.
К нему приходили, ему предлагали, не могли этого не сделать. Но… Суворов дистанцировался. Стоит ли винить фельдмаршала в таком поведении? И да и нет. В нынешних условиях, командующему нужно сконцентрироваться на подготовке к военной компании, которая не будет легкой прогулкой.
Чтобы не говорили, но шведы — серьезный противник, да и англичане, ведь, не из тех, кто побежит только завидев русские полки. Для пропаганды такие утверждения хороши, для реальной оценки ситуации, преступны. Война будет суровой, а преимущество, по прошествии трех, максимум, четырех, недель и уже потеряно, начнется распутица, лед станет тонким и после сойдет. Наступление толком не начавшись, рискует утонуть в грязи. Тут асфальтированных дорог нет, тут вообще, можно сказать, дорог нет, только направления.