Заговорщица
Шрифт:
Действительно, в рабочий кабинет короля Генриха III вошел не кто иной, как шевалье де Пардальян. Войдя, он аккуратно прикрыл за собой дверь.
— Сударь! — дрожащим от негодования голосом проговорил Сен-Малин. — Немедленно оставьте нас! Неважно, что вы собирались нам сообщить, — сейчас не время для любых разговоров!
— Не горячитесь! — усмехнулся Пардальян. — У нас есть еще несколько минут. Генрих Меченый пока не появился в этом кабинете. Так что вам придется выслушать меня…
— Вы что же, все знаете? — с изумлением спросил Шалабр.
— Конечно, знаю. Вы собрались здесь, господа, для того, чтобы убить герцога де Гиза.
Трое убийц переглянулись. На их лицах застыло выражение бессильной ярости.
— Господа, господа! — поспешил успокоить их шевалье. — Подождите, не хватайтесь сразу за кинжалы. Если вы на меня нападете, я могу убить всех троих, мне это по силам. А кто же тогда расправится с герцогом? К тому же, если мне не удастся убить всех троих, я смогу распахнуть окно и крикнуть пару слов тем, кто стоит сейчас во дворе. А там немало сторонников Гиза. Мой крик услышат, и обязательно найдется человек, который бросится к воротам, наперерез Гизу, и остановит его словами: «Ваша светлость, не ходите в замок, вас хотят убить!»
Добавлю, что там же, во дворе, меня ожидает мой друг, он специально прибыл в Блуа, чтобы спасти герцога и убить короля. Услышав мой крик, он сделает все, чтобы выполнить свою миссию. Впрочем, этот человек вам знаком, вы встречались с ним в Шартре… Его зовут Жак Клеман, он монах якобинского монастыря, помните?
Трое приятелей смертельно побледнели. Жак Клеман, тот самый, которого они поклялись убить! Жак Клеман здесь, а они доложили королю, что покушавшийся на его жизнь убит!.. Допустим, что все пройдет, как задумала Екатерина: король останется жив, Гиз умрет… Но ведь королева может узнать, что Жак Клеман не погиб… Что тогда? Их неминуемо ждет виселица!
— Говорите же! — крикнул Шалабр. — Чего вы хотите? Только побыстрей!
— Господа, — спокойно произнес Пардальян, — вы мне должны еще одну жизнь. Я явился, чтобы потребовать немедленной уплаты последней части вашего долга. Вы должны отдать мне жизнь одного человека…
— Да чью жизнь?! — взревел Сен-Малин, который, впрочем, уже все угадал.
— Жизнь герцога Генриха де Гиза, — хладнокровно ответил Пардальян.
Сен-Малин опустил голову, слезы выступили у него на глазах.
Шалабр обратился к Монсери:
— Если мы убьем герцога и откажемся выплатить долг, мы не сдержим слова и запятнаем нашу честь. Если же мы его не убьем, нам конец. Монсери, все равно погибать, прошу, убей меня ударом кинжала!
— Хорошо, — ответил Монсери. — А себя я заколю сам.
Сен-Малин с трудом подавил рвущееся из груди рыдание.
— Господа, — сказал шевалье де Пардальян, — вижу, вы твердо решили вернуть мне долг. Но теперь мне ясно, что я запросил слишком много. Сейчас я снижу цену…
Трос приятелей подошли поближе, в их глазах вспыхнул лучик надежды.
— Сударь, — умоляюще произнес Сен-Малин, — оставьте нам Гиза, а мы взамен отдадим себя в ваше полное распоряжение. Вы получите три жизни вместо одной!
— Нет, я не согласен, — возразил шевалье. — Я предлагаю иное: мне не нужна жизнь герцога де Гиза, вы отдадите мне лишь десять минут этой жизни.
Приятели переглянулись, пытаясь понять, что задумал Пардальян.
— Сейчас объясню, — продолжал Пардальян. — Я хочу сказать герцогу пару слов. Это займет минут десять, не больше. После разговора со мной Гиз будет… говорить с вами. Слушайте меня внимательно: ведь герцог войдет сюда, в кабинет. Верно?
— Да!
— Вы признаете, что, попав в кабинет, он не сможет вернуться в прихожую?
— Да, но он сможет сбежать по боковой лестнице!
— Для того, чтобы помешать ему, вы втроем встанете за дверью, ведущей на лестницу. Все пути к отступлению будут для герцога отрезаны, и тогда…
В эту минуту во дворе послышался шум. застучали копыта, зазвенели шпоры, раздались слова команды и чей-то громкий смех.
— Это он! — спокойно сказал шевалье. — Господа, выйдите за дверь! Через десять минут герцог будет— в вашей власти. Но пока его жизнь принадлежит мне! Выйдите, господа, я жду!
Пардальян гордо выпрямился, подкрутил усы. И столько воли чувствовалось в его словах и жестах, что трое убийц поняли: противостоять этому человеку они не в силах. Они предугадывали, что шевалье замыслил нечто необычное. Перед ними был уже не просто храбрый воин, а живое воплощение непреклонного Рока. Все трое осознали, что Гизу не уйти от возмездия…
Они попятились, послушно вышли на боковую лестницу и прикрыли за собой дверь.
— Помните, десять минут! — задыхаясь, прошептал Сен-Малин уже на пороге.
— Десять минут — и ни секундой больше! — крикнул в ответ Пардальян.
Оказавшись в кабинете в одиночестве, шевалье с удовлетворением вздохнул и улыбнулся. Он скрестил руки на груди и встал напротив двери. Из прихожей донесся неясный гул голосов.
Кто-то из придворных громко сказал:
— Король у себя в кабинете, монсеньор. Его Величество ожидает вас!
Потом воцарилось молчание и раздались тяжелые шаги — герцог пересек прихожую. Распахнув дверь, он уверенно шагнул в комнату.
Окинув се быстрым взглядом, Гиз тут же понял, что короля в кабинете нет. Зато в нескольких метрах от себя он заметил какого-то человека, стоявшего спиной к свету. Гиз недоуменно хмыкнул и попытался вернуться обратно в прихожую, но дверь оказалась заперта снаружи — до герцога донесся скрежет задвигаемого засова. Тогда он вновь повернулся к Пардальяну, вздернул подбородок и надменно спросил:
— Кто вы такой? Что вам нужно? Как вы оказались в кабинете Его Величества?
— Мое имя не имеет значения, — спокойно ответил шевалье. — Впрочем, вы меня знаете. Я тот самый человек, который шестнадцать лет назад во дворе дворца Колиньи дал вам пощечину! Помните?