Закаспий
Шрифт:
– Одна Али Дженга с собой беру-этого хватит, она сильный товарищ.
– Бяшим взвесил на ладони тяжелую ракетницу и сунул ее в переметную суму.
Дженг, исполнявший обязанности помощника командира отряда, обиделся:
– Хов, Бяшим, ты без меня, оказывается, ни одного шага не можешь сделать. У меня тридцать человек в подчинении, я ими должен командовать, а ты хочешь, чтобы я сам подчинялся тебе. Кто ты такой?
– Я - председатель коммуны, - Бяшим шутливо ударил себя в грудь.
– Коммуну сделим - мирабом тебя назначайт буду. Вису воду тибе отдаю. Скажу: «Дженг, ты за вода отвечайт».
– Ну, ладно, хватит паясничать.
– Русанов повернулся к Дженгу.
– Давай, поезжай с ним: действительно, вы, как два сапога, один без другого никуда не ходите.
Бяшим и Дженг повернули коней влево к холму, и спустя полчаса подъехали к первым кибиткам. Заглянули в одну, в другую, в третью - всюду пусто.
– Вах-хов, неужели мама тоже нет?
– Бяшим, тяжко вздохнув, заглянул в свою юрту и пожал плечами.
– Мама тоже сабсым нет... Давай поедем на Теке-хан...
– Да говори ты по-своему, по-туркменски, я же понимаю, а то лопочешь, как маленький ребенок!
– Дженг сдерживал коня, дожидаясь, пока выйдет из кибитки Бяшим.
Бяшим вышел, держа в руке пиалу, покачал головой.
– Мама чашку забыла, - сказал озабоченно и сунул пиалу в хурджун.
– Это она тебе специально оставила, чтобы чай из нее пил.
– Дженг засмеялся. Бяшим вскочил в седло, и они, в полной уверенности, что и на ханском подворье никого нет, направились к усадьбе.
Подъехав к воротам, неожиданно встретились с незнакомцами. Два нукера, в тельпеках, при саблях, и винтовках, стояли у входа, и тотчас оба лязгнули затворами.
– Кто такие?!
– спросил один грубо по-русски.
– Свои мы, живем здесь, - отозвался Али Дженг, поняв, что наткнулись на белогвардейцев.
– Приехали посмотреть, как тут идут дела. Где Теке-хан?
– Сбежал ваш Теке-хан, и народ весь увел в пустыню. Гад, хоть бы муки там или с десяток баранов оставил. Слезайте, заходите во двор, там Поллад хозяйничает, ханом себя объявил.
– Некогда нам, - небрежно отказался Дженг.
– Мы тоже два дня не ели, надо что-то раздобыть.
– А вот тут и раздобудете. Слезайте, приказываю!
– повысил голос часовой, и второй, его напарник, приблизился к Дженгу, держа винтовку наготове.
– А, где наша не пропадала!
– Дженг ударил ногой в лицо подошедшего белогвардейца, выхватил из-за пояса револьвер и в упор выстрелил во второго.
– Давай к Русанову!
– крикнул он Бяшиму.
Пустив коней в галоп, разведчики выскочили из предгорной котловины на равнину и тотчас Бяшим вы стрелил из ракетницы. Зеленая ракета с треском рассы палась в небе. Приостановившись во время выстрела, Бяшим оглянулся назад и увидел скачущих из селения белогвардейцев. Но тут из-за холма, словно смерч, по явился конный отряд Русанова и бросился с фланга на белогвардейцев. Засверкали сабли, понеслось: «Бей конт ру! Ур-ра!» Численностью русановцы превосходили беловардейский отряд вдвое, и враги, видя это, дрогну ли - развернули коней и поскакали к аулу, а другие бросились на взгорье, разделяющее два соседних кяриза. Загнав всадников во двор, Русанов прокричал:
– Эй вы, золотопогонная сволочь! Даю на размышление минуту! Приказываю сложить оружие и поднять руки вверх!
Ответа не последовало, враги затаились или попрятались в сараях и конюшне. Русанов взял из рук бойца гранату и бросил ее через дувал, во двор. Вместе со взрывом зазвенел металл. И пока над двором рассеивался дым, мелодичный чугунный звон, словно звон далекого колокола, дрожал в воздухе.
– Сдавайтесь, гады!
– еще раз прокричал Русанов.
– Погодите, не стреляйте - сдаемся!
– донеслось в ответ и около двух десятков белогвардейцев с поднятыми руками вышли со двора.
Русановцы ощупали у всех карманы - не остался бы кто с револьвером или с пистолетом, приказали им сесть и прислониться спиной к дувалу. Оставив при пленных часовых, Русанов повел кавалеристов на взгорье, где шла перестрелка. Остановив коня и взвесив обстановку, командир решил зайти в спину врагов,- они залегли за надгробными плитами на старом кладбище и оттуда вели прицельный огонь по красным всадникам. Более тридцати русановцев пустили коней по склону долины и, оказавшись в тылу белогвардейцев, спешились и начали теснить их сзади. Кольцо с каждой минутой сжималось. И вот уже эти сдали оружие. Вновь пришлось прибегнуть к гранате, хотя и не хотел красный командир нарушать «покой мертвых». Взрыв этот разметал засевших за могильной плитой человек десять. Несколько белогвардейцев погибли, остальные подняли руки. Среди пленных оказался офицер в чине штабс-капитана. Кавалеристы, подталкивая их прикладами, погнали в низину, ко двору хана.
– Товарищ командир, одна минута!
– Бяшим подбежал к пленным и начал заглядывать каждому в лицо.
– Одна минутка, товарищ командир, тут одна врага должна быть, а оказалось его нет. Дженг, алю, а гиде Поллад?! Куда деваетца эта гад?!
Поллада не оказалось ни в числе пленных, ни убитых. Бяшим и Али Дженг принялись осматривать все вокруг, и тут пальван догадался:
– В кяризе он!
– Да, ты прав, больше ему деться некуда, - согласился Али Дженг, отыскивая среди могильных плит ту, из-под которой он когда-то вылез сам.
– Вот это место, - безошибочно указал рукой Бяшим и подошел к отверстию, уходящему в кяриз. Хоть и прошло несколько лет, но он помнил тот день, когда инженер Лесовский обнаружил этот скрытый ход в подземную галерею.
– Да, это то самое место, - согласился Али Дженг.
– Я уже бывал здесь, так что разреши - спущусь еще раз.
– Не надо, Дженг, он убьет тебя.
– Бяшим оттолкнул друга.
– У него пистолет. Я сам полезу.
– Значит, меня он может убить, а тебя пожалеет.- Дженг хмыкнул.
– Я уговорю его сдаться, - твердо выговорил Бяшим.
– Я скажу ему: «Мы тебя не расстреляем, если сам сдашься!»
Дженг замешкался, и Бяшим стал спускаться в колодец, держась одной рукой за могильную плиту, а в другой был пистолет. Опираясь спиной и ногами о стенки колодца, он достиг дна и, словно очутился на том свете, настолько темно и глухо здесь было. Бяшим подумал, что без фонаря тут ничего не увидишь. Поллад внезапно может пристукнуть рукояткой пистолета или ударить в грудь ножом, даже стрелять не станет. Пальван с минуту раздумывал, как ему поступить, и неожиданно для самого себя тихонько позвал: