Закаспий
Шрифт:
– Поллад, эй, отзовись! Ты здесь? Это я - Бяшим!..
Он подождал немного, вслушиваясь в мрачную тишину подземелья, и крадучись пошел по галерее, зная, что она ведет к главному подземному водоводу.
– Аю, Поллад, это я - Бяшим!
– позвал он громче.
Опять Поллад не отозвался, но Бяшим услышал шаги удаляющегося человека, и пошел быстрее, ощупывая боковые стенки.
– Поллад, эй, брось упрямиться! Красная Армия давно Асхабад захватила, к Кизыл-Арвату уже подходит. Коммуны теперь везде для бедняков создаем. У нас тоже теперь коммуна. Я назначен главным. Как скажу, так и будет...
– Слышу, поганый ишак, все слышу!
– отозвался вдруг Поллад.
– О равноправии говоришь! О коммунах говоришь! Но неужели две твоих вонючих козы стоят двух моих скакунов и трех верблюдов?! Не подходи, подлый батрак, меня ты не обманешь, я не из глупцов. Не сегодня-завтра вернется Ораз Сердар с нукерами, мы твою коммуну в землю живьем закопаем. Ты себя называешь главным в коммуне, но ты запомни - сам Ораз Сердар сказал мне: как только разгромим красных большевиков, то Теке-хана оставим сидеть в песках, а тебя, Поллад, главным сердаром сделаем. Советую тебе, батрак, подумать, пока еще не поздно... Не подходи близко! Жаль, все патроны у меня кончились, я бы вас всех перестрелял, как кекликов.
– Ладно, Поллад, пойдем, я обещаю тебе - никто тебя не расстреляет...
– Не подходи, убери руки!
– взвизгнул Поллад, ударив рукояткой пистолета Бяшима по руке.
– Ух, шакал безмозглый, - сердито выговорил Бяшим.
– А ну, брось оружие!
– Он схватил Поллада за полу чекменя, с силой потянул на себя, но поскользнулся, и оба упали в журчащую под ногами воду.
Оказавшись на спине, Бяшим чуть было не захлебнулся - подземный поток залил его с головой. Он силился перевернуться, но Поллад рычал, как бешеный зверь, и тыкал пистолетом в лицо, навалившись всем телом. На какое-то мгновение Бяшим пал духом, и уже расслабил руки, но жажда жизни пробудила в нем такую силу, что, изловчившись и согнув колени, он с такой силой отбросил от себя врага, что тот ударился головой в потолок галереи и упал рядом. Вывернувшись, Бяшим схватил нукера за горло и держал до тех пор, пока враг не испустил дух...
Потом, взяв за шиворот, он потянул его по водоводу, навстречу потоку, к боковой галерее. Отыскал ее и начал звать на помощь. Кричал до тех пор, пока не услышал в ответ голос Али Дженга, спустившегося в кяриз.
– Давай, неси веревку, поднимем наверх, здесь его оставлять нельзя, - выговорил Бяшим угрюмо.
– Я уговаривал его, аллах свидетель этому, но он кинулся на меня сам.
Связав несколько ременных уздечек, они выволокли мертвеца из кяриза и закопали его тут же, на кладбище. Рядом похоронили шестерых красноармейцев.
Когда Бяшим и Али Дженг вернулись на подворье Теке-хана, здесь под огромным котлом горел огонь и аппетитно пахло мясом. Целая гора пустых консервных банок валялась рядом, и бойцы, вороша и пиная их ногами, приговаривали со злой завистью:
– Вот ведь как, сволочи, воюют - на заморских консервах!
– Да уж Англия снабжает белых, дай боже! С голоду не даст подохнуть.
– Не думайте, что задарма они сюда консервы везут. Взамен забирают все, что можно вывезти. Одной нефти из Асхабада вывезли в Красноводск несколько поездов, а сколько хлопка из того же Бахара, из Геок-Тепе! Нет, братцы, эти заморские палачи - себе на уме, они не простачки...
Шурпу, сваренную из консервов, разлили по котелкам. Насытившись, собрались в путь.
– Ну ладно, братцы, пора в путь-дорогу, - сказал Русанов, - ночевать здесь не будем. Хоть ты и есть голова коммуны, Бяшим, но коммунаров пока у тебя нет, кроме нас. А нам воевати треба, как говорят в Хохляндии. Поедем дальше, посмотрим на Кизыл-Арват, на Красноводск. Пока белую нечисть и оккупантов не сбросим в Каспий, оружия бросать нельзя... По коням!
– скомандовал он и зашагал в глубину двора, где стояли на привязи лошади...
Пленных белогвардейцев Русанов поставил впереди отряда, велев идти поживее.
– Будете спать на ходу - копытами задавим! Ты, штабс-капитан, держись ко мне поближе, дорогой поговорим...
Как только выступили из села, взяв направление на Бахар, Русанов спросил у офицера:
– Давно сюда деникинцы прибыли?
– Летом еще, - отозвался офицер.
– Откуда, если не секрет?
– Отовсюду... С Дона, с Терека... Формировались в Петровске у полковника Бичерахова. Оттуда на пароходах - в Красноводск.
– Много вас прибыло?
– Много, несколько тысяч... Одних офицеров - сотни. Зря вы так с нами. Сами же скоро угодите к нам.
– А как мы с вами?
– не понял Русанов.
– Да так... Сами поели, воды напились, а о нас даже не вспомнили.
– Слушай, штабс-капитан, но вы же до нашего при хода тут пировали, весь двор самогонкой провонял.
– Вчера это еще было...
– Ну, извини, сейчас сдадим вас командованию, там и накормят досыта, если придуриваться не будете. Советую, как на духу, обо всем рассказать. Чтобы была полная ясность - где у вас чего и сколько. Летчики наши до самого Кизыл-Арвата летали, видели на дороге бронепоезда. Чьи они - англичане завезли или Деникин прислал?
– Деникин... Каждый бронепоезд - крепость на колесах. Туго вам придется. Надо бы как-то договориться, чтобы окончить войну миром.
– Поздно о мире заговорили.
– Русанов усмехнулся.
– Мир нам был нужен, когда с немцами воевали... Когда мужики кровь за царя лили. А теперь нам надо поскорее разгромить вас, слуг царских да слуг британских... Много ли англичан еще на фронте?
– Хватит на вас, - вновь огрызнулся офицер.
– Но-но!
– пригрозил Русанов.
– Ты у меня тона не меняй, а то я ведь тоже могу обозлиться. Так, сколько англичан осталось в Красноводске?
– По слухам, гарнизон состоит из шестисот штыков, но никто не подсчитывал. Может, их больше тысячи.
– Вывозят все? Говорят, даже живых овец в трюмы загоняют?
– А вы думали, британцы сюда на прогулку пришли! Они и пришли, чтобы очистить склады и амбары. Насчет овец - не знаю, не видел.
– Почему вы оказались в ауле Теке-хана?
– после продолжительного молчания спросил Русанов.
Штабс-капитан показал в ухмылке белые зубы.
– Все равно же не поверишь, большевичок. Но врать мне нет никакого смысла - сбежали мы от своих. Хотели через горы в Персию уйти.