Заключительный аккорд
Шрифт:
С каждым днём Клазен всё больше сердился на себя за то, что невольно сыграл на руку Альтдерферу.
— Послушайте меня, Клазен. Мне в голову пришла отличная идея: возьмите людей, вооружите их лопатами и кирками, и пусть они вокруг нашего домика наделают воронок, которые походили бы на артиллерийские. — Альтдерфер, довольный, рассмеялся.
— А к чему всё это?
— Чтобы полковой командир подумал, что наш домик находится под постоянным артиллерийским обстрелом. Дошло до вас? Когда есть смысл, не грешно и пошутить, Клазен.
— Когда есть смысл? — Обер-лейтенант
Капитан даже растерялся. Он не мог поверить, что слышит это от всегда осторожного и безмолвного Клазена, безропотно выполняющего все приказы старших.
«С чего бы это? — мелькнуло у Альтдорфера в голове. — Такого ещё никогда не было».
«Ему нужно было, чтобы я тогда назвал фамилию Генгенбаха», — вспомнил старую обиду Клазен и сказал:
— Я вам уже не раз говорил, что если бы Генгенбах стрелял в вас, то он обязательно рассказал бы об этом и мне, и Линдеману, а раз он нам ничего не говорил, то, следовательно, и стрелял в вас не он, а кто-то другой.
Альтдерфер усмехнулся. Как опытный адвокат, он прекрасно разобрался в чувствах Клазена.
— Последнее время, Клазен, вы слишком много работали, и теперь вам нужно несколько деньков отдохнуть. Жаль, что сейчас запрещены отпуска: шестая танковая армия СС нуждается в нас. — И он дружески похлопал своего начальника штаба по плечу.
Обер-лейтенант растерялся: он не думал, что капитан так спокойно отреагирует на его дерзость. Он ожидал скандала, криков, чего угодно, только не этого. А Альтдерфер просто отстранил его, как какого-нибудь желторотого юнца, заявления которого он даже не собирается принимать всерьёз.
«Я убью его», — мелькнула у Клазена мысль, и он поймал себя на том, что рука его невольно тянется к пистолету.
Подполковник Кисинген приказал шофёру отогнать машину в укрытие, а сам решил последние двести метров до охотничьего домика пройти пешком вместе со своим адъютантом, чтобы насладиться удовольствием в предвкушении того, что приближающееся рождество он проведёт в нём, возле нарядно украшенной ёлки, с пением песен и соответствующими возлияниями с верными друзьями…
Подполковник обошёл воронку. Долина лежала где-то внизу. Узкая дорога вилась серпантином. То тут, то там на дороге попадались воронки, и притом совсем свежие.
А вот и охотничий домик. Из трубы вьётся дымок, по в крыше почему-то виднеются дыры. Небольшой пятачок перед домом словно перепахан.
Завидев командира полка, Альтдерфер одёрнул френч и браво вытянулся.
— Мне казалось, что ваш охотничий домик стоит на тихом месте и не обстреливается вражеской артиллерией, а тут… — И Кисинген кивнул в сторону воронок.
— Господин подполковник, — печально начал Альтдерфер. — отсюда вы вряд ли сможете управлять огнём артиллерии, да и в безопасности вы себя отнюдь не будете чувствовать.
— Мне тоже так кажется, — согласился с капитаном Кисинген и, торопливо выпив предложенный ему коньяк, распрощался и укатил.
В тот же день
«Это тоже, видимо, в интересах дела», — снова подумал Клазен.
— Альтдерфер, дружище! Какое совпадение, что мы оба находимся на одном участке! — Генерал Круземарк вставил в глаз монокль. — Господа с Бендлерштрассе снова сунули меня в эту кучу. Следовательно, все мои старые друзья, оставшиеся в живых, должны слететься ко мне. — Генерал выдавил из себя смешок. — Я вас давно не видел.
«До тех пор пока у меня будут подобные знакомые, мне нечего бояться», — подумал Альтдерфер и произнёс:
— Да, давненько. Ничего особенного со мной за это время не произошло, господин генерал. Правда, был дважды ранен в грудь. Верные люди вытащили меня из фалезского мешка. Довольно быстро выздоровел. Да иначе и быть не могло, так как фюреру нужны надёжные офицеры. — Альтдерфер слегка поклонился. — Как видите, господин генерал, я жив и здоров.
Генерала не очень-то интересовало недавнее прошлое Альтдерфера. Достав сигару, он откусил кончик и сплюнул в угол.
— Здесь что-то нужно сделать, господин генерал, даже если воробьи и не чирикают пока со своих крыш.
«Я ни о чём не имею ни малейшего представления, — подумал про себя генерал. — Разумеется, различные людишки крутятся вокруг меня, но это не ново. Как бы там ни было, а я хочу спокойно пережить эту зиму».
— Вы со своей группой недавно в этих местах, — произнёс генерал и, подозвав капитана к карте, ткнул сигарой в верхний край Рейнской области. — А я последнее время имел успех. Интересно, что предпримет Эйзенхауэр? То ли он, используя благоприятный момент, постарается нанести нам классический удар через Пфальц в направлении Майна, то ли будет действовать по старому плану, нанося удар по Руру. Тогда между Кёльном и Дюссельдорфом они натолкнутся на наши новые танковые соединения. Короче говоря, им нужно подготовить достойную встречу.
— А каково положение английской группы армий на Нижнем Рейне?
— Томми всё ещё никак не могут опомниться после Арнгейма и Ниджегена. Погода им явно не благоприятствует. Американцы под Аахеном тоже застряли.
— А как наш фронт на участке Эйфеля? — Альтдерфера даже в пот бросило, что с ним бывало всегда, когда его охватывал страх.
— Янки используют этот участок между Аахеном и Эльзасом для того, чтобы пополнить свои порядком потрёпанные части и соединения и одновременно дать возможность новичкам освоиться во фронтовых условиях.
— Какие войска противника находятся на участке, занимаемом группой армий «Б»?
Круземарк ткнул пальцем в Трир на южном участке фронта и в Рермонд на северном:
— Около двадцати пяти дивизий. Из них, по последним данным разведки, перед участком нашей 6-й танковой армии СС пять дивизий противника и левее, на участке 5-и танковой армии, только три с четырьмястами тапками в лучшем случае. — Генерал придал своему лицу многозначительное выражение и, кивнув в сторону Эйфеля, сказал: — Давайте лучше сядем.