Заключительный аккорд
Шрифт:
Выведенные вместе с ротой из русского котла, некоторые свиньи попали даже в Нормандию, где и опоросились.
Поскольку Альтдерфер не мог присутствовать на вечеринке, обер-лейтенант Клазен представлял на ней дивизион, Более того, капитан разрешил принять участие в поглощении панированных шницелей командирам батарей капитану Зойферту и обер-лейтенанту Науману.
Вечеринка была организована в имении, похожем на замок, расположенном в нескольких километрах позади линии передовых укреплений.
Обер-ефрейтор Зеехазе, узнав о вечеринке, начал ругаться, говоря, что солдату даже в воскресенье нет ни покоя, ни отдыха. Мюнхоф целиком и полностью согласился с ним. Правда, вскоре обоих их пригласили на кухню и хорошенько угостили, к тому же там они могли свободно поговорить.
Капитан Квангель приказал выставить на стол бокалы, поскольку недостатка в налитках не ощущалось. Каких только бутылок тут не было: из зелёного или коричневого стекла, толстопузых или стройных! Все они были в своё время вывезены из тех стран, в которых «врачевал» капитан.
С каждой выпитой бутылкой настроение гостей поднималось, а их геройские подвиги, о которых без конца шла речь, достигли невиданных размеров.
Капитан Зойферт, постоянно подчёркивающий, что он охотно служил бы фюреру в войсках СС, старался показать себя наиболее воинственным. Его затуманенные винными парами глаза не заметили, что капитан медицинской службы в самом разгаре празднества куда-то вышел с Клазеном и Науманом, а затем вскоре вернулся, но уже без них.
Не заметил Зойферт и того, что доктор Квангель время от времени отзывал в сторону кого-нибудь из гостей и что-то шептал ему.
— Сегодня в штабе корпуса шёл разговор о том, что Первая американская армия после соответствующей огневой подготовки своей тяжёлой артиллерией снова предпримет крупное контрнаступление западнее Аахена, — рассказывал гостям хлебосольный хозяин. — Четвёртое по счёту! Так что, господа, нас ждут жестокие бои!
Разговор зашёл о положении на их участке фронта.
Чтобы не думать о неприятном, Зойферт беспрестанно прикладывался к напиткам, которым, казалось, и конца не будет. Пил он до тех пор, пока на лбу у него не выступили крупные капли пота.
Неожиданно в зал вошёл фельдфебель в каске и, бодро доложив капитану о своём прибытии, тихо, но так, чтобы все присутствующие могли слышать его, сказал, что американские десантники высадились в районе…
Все сразу же зашептались.
Доктор Квангель отдал несколько указаний своим подчинённым, объявив готовность номер три, а затем обратился к гостям:
— Господа, наш вечер, само собой разумеется, продолжается!
Гости только того и ожидали.
Зойферт, чтобы подавить охвативший его ужас, выпил ещё и, уронив голову на руки, задремал.
Когда его под руки вели через какие-то кусты в ротное укрытие, поблизости начали падать бомбы.
«Ага, это противник расчищает местность для своих парашютистов», — подумал Зойферт и возбуждённо заорал:
— Разбомбить Англию!
Вдруг он почувствовал, как чьи-то руки зажали ему рот. На голову ему набросили плащ-палатку и, обвязав верёвками, куда-то потащили, как мешок. Затем бросили в машину и повезли.
— На помощь! На помощь! — кричал он сквозь плащ-палатку, но никто не спешил ему помочь. — На меня напали!
— Да замолчи ты, чёртов немец! — шикнули на него по-английски.
«Везут, видимо, в джипе», — мелькнуло у Зойферта. Минут десять страх, охвативший Зойферта, боролся с алкогольным опьянением.
Вскоре джип остановился. Зойферта развязали, стащили с него плащ-палатку. Было совершенно темно. Где-то на севере грохотала артиллерия.
Ему завязали глаза, вывернули за спину и связали руки. Потом Зойферта повели по ступенькам куда-то вниз. Издалека доносились звуки пианино, мужской голос пел по-английски.
Когда Зойферт споткнулся о порог, присутствующие сдержанно засмеялись. Сидящий за пианино перестал играть. Зойферту подставили стул и, не развязывая глаз, усадили.
Вокруг него на стульях уселись… гости Квангеля, зажимая рты платками, чтобы не расхохотаться.
— Господин полковник, доставлен пленный офицер-артиллерист! — по-английски, немного изменив голос, доложил Науман воображаемому полковнику, невольно вспомнив годы учёбы в гимназии и то, как он сдавал экзамены по английскому языку.
— Из какой вы части? — по-английски начал он допрос.
Зойферт начал судорожно соображать: «Из какой я части? Из какой я части?» — а затем тихо произнёс:
— В моей служебной книжке всё написано.
Кто-то вытащил у него из левого кармана френча документы.
— Сколько орудий в вашей батарее? — задал Клазен конкретный вопрос.
— Шесть. Новой конструкции, семидесятипятимиллиметровые, с дальностью стрельбы в двадцать километров. Все они пристреляны. — И, усмехнувшись, он добавил: — Спрашивайте меня, джентльмены, спрашивайте…
Все громко захохотали.
— Сколько людей в вашем полку?
Зойферт дал точный ответ.
Клазен задавал деловые вопросы. Он интересовался вооружением, задачами, концентрацией танков и месторасположением подразделений тяжёлых орудий. Не удержался он и от соблазна услышать характеристики командиров от Круземарка до Рундштедта, а затем поинтересовался настроением солдат.
Зойферт на каждый вопрос давал даже более полные ответы, чем от него требовали.
Затем Клазен поинтересовался политическими взглядами Зойферта и его отношением к высшему командованию.