Закон бумеранга
Шрифт:
– Давай, капитан, что у тебя есть по поводу этого Нусрата?
– Жених – громко сказано. Так, мелкий уголовник. А женат он, на самом деле, я думаю, фиктивно, ради прописки, на одной дуре. И в ауле у него наверняка еще семья. Вот устроился тут, выписал к себе земляков. Торговлю небольшую держит возле рынка. Молдаване у него торгуют, а весь кишлак дома кормится. Я думаю, он девке просто прохода не дает. Но, здесь, пожалуй, крепко зарвался.
Из комнаты раздался радостный крик Поремского:
– Есть! Александр Борисович!
В обзор камеры, настроенной на окна Юлии, попадал кусок окна Воронцова.
Стали смотреть видеозапись.
…Вот какой-то молодой человек довольно мирно беседует с полковником. Затем, махнув рукой с ключом на цепочке, выходит. Воронцов хватает лист бумаги и начинает лихорадочно писать. Ставит точку и, приблизив текст к лицу дрожащей рукой, внимательно и в то же время как-то судорожно перечитывает. Затем внезапно, словно испугавшись содержания, бросается к металлическому сейфу, вытаскивает из него пистолет. Возвращается за стол. Приставив дуло ко лбу, долго раздумывает, ритмично раскачиваясь…
Выстрел раздается неожиданно. Быть может, даже случайно. Воронцов падает и больше не шевелится.
Промотав запись вперед, Турецкий нашел начало обыска.
…Письмо извлекает из-под руки трупа генерал Лесков. Он хлопает по карманам в поисках, вероятно, очков, а затем, отведя девушку к окну, что-то говорит ей. Она берет письмо в руки и читает…
Затем следователи увидели себя. Заканчивалась сцена с ними закрытием сейфа, при этом Лесков ловко сунул какие-то бумаги в рукав форменного кителя…
– Артист! – восхитился Владимир.
– Какие выводы? – спросил Турецкий.
– Однозначно, надо искать парня. Мы знаем, как он выглядит, – сказал Поремский. – А еще неплохо бы показать запись специалистам, которые умеют читать по губам.
– Ну-ка, – попросил Турецкий, – промотай обратно! Мне кажется, я видел на письме какие-то буквы.
– Александр Борисович, – Поремский наморщил лоб. – Бо же цифровая камера! Пять миллионов пикселей! Вот только не знаю, как здесь увеличение делается?
Он немного повозился с аппаратурой и вскоре поймал момент, когда письмо появилось на фоне окна под наименее острым углом. Затем принялся увеличивать изображение, и вскоре во весь экран телевизора появился текст предсмертного письма. Буквы, правда, сильно расплывались.
– Я думаю, – сказал Поремский, – экспертиза сможет разобраться.
– А я думаю, что было бы неплохо снова пообщаться с девушкой Юлией, – улыбнулся Турецкий. – Попробуй еще разок пригласить ее сюда, может, она вспомнит содержание?
Оскорбленная до глубины души, Юлия выскочила из подъезда, но не побежала сразу к себе, опасаясь нарваться на кавказцев, а уселась на качелях детской площадки. Девушке приглянулся белокурый следователь, тот, что помоложе. Он мог бы сгодиться на роль защитника от назойливого Нусрата. Похоже, парень имел неплохой вкус, если, увидев ее, будто опьянел.
Потом она заметила, как из подъезда вывели и увезли подручных Нусрата. Но за ними, оказывается, она наблюдала не одна. Позади послышалось сопение, и мягкий голос произнес:
– Браво!
Юлия обернулась. На песочницу присел тот самый бродяга, что приносил письмо.
– Если дело пойдет такими темпами, то ничего лучшего вам желать не придется, – пояснил он.
– Может, расскажете, в чем, собственно, дело? – сухо спросила Юлия. – В какую аферу вы меня втянули?
– Ну в нее вас втянул не я, а ваш папаша. Но кое-что я могу объяснить. Бу банду я ненавижу, быть может, посильней вашего. Поэтому сейчас вполне удовлетворен тем, что увидел. А Нусрату нужны не вы, уважаемая, а сокровища вашего отца. Для этой цели он и наблюдение устроил.
– А он откуда знает о письме? Наверняка ваша работа.
Бродяга неопределенно пожал плечами:
– Так, видите ли, сложилась ситуация… Они меня поймали и обыскали. А после велели отдать письмо вам. И вообще, в этой неприятной истории лично меня интересует лишь небольшой гонорар. Я думаю, придет время, мы договоримся.
Тут из подъезда выскочил молодой следователь, и Евсюхов, а это был именно он, поспешил испариться. Поремский ринулся было к дому Юлии, но, увидев ее, подошел.
– Юлия, извините, не могли бы вы еще раз подняться и помочь следствию, – попросил Поремский.
– Бо вы меня извините, – улыбнулась она, указывая на щеку, – за это.
– Да нет, все было правильно, – Владимир засмущался. – Получил за дело. Я, наверное, имел ужасно глупый вид, да? Но там ведь ничего неприличного не было. Красота не может быть пошлой. А такими изображениями можно украшать детские садики без ущерба для морали…
– Не продолжайте, если не хотите повторения, – усмехнулась она, сузив глаза.
– Да-да, – поспешно согласился Поремский.
Внезапно Юлия встала и, вплотную приблизившись к нему, обняла. Поремский почувствовал, что земля уходит из-под ног. А она вместо поцелуя, к которому он уже был втайне готов, шепнула ему в ухо:
– С троими справишься?
– Чего? – не понял Владимир. – Вы одна стоите троих?
– Да, – ответила она, – но сейчас я не об этом. Сюда направляются трое уродов с единственной целью: набить тебе морду! Можешь их сделать? Или позвать подмогу?
Обстановку он оценил мгновенно. Би трое крепких, смуглых парней были одеты, несмотря на тридцатиградусную жару, в кожаные куртки. Наверное, им казалось, что это очень круто. Первый сунувшийся к Поремскому был уверен, что справится сам. Но Владимир перехватил его руку в сантиметре от своего лица и произвел бросок через плечо. Кавказец рухнул на спину. Владимир придавил его горло ботинком и вытянутой рукой остановил двоих других.