Замогильные записки Пикквикского клуба
Шрифт:
— Кого это несутъ, господа? — проревлъ опять Самуэль Уэллеръ.
Еще разъ произнесенъ былъ единогласный отвтъ, и хотя слова ихъ потерялись въ воздушномъ пространств, но м-ръ Уэллеръ угадалъ по движенію губъ, что пикквикисты произнесли магическое имя своего вождя.
Этого было довольно. Въ одно мгновеніе ока, м-ръ Уэллеръ пробился черезъ толпу, остановилъ носильщиковъ и схватилъ за рукавъ м-ра Груммера.
— Пару словъ, старичина, — сказалъ м-ръ Уэллеръ, — кого вздумали вы посадить въ этотъ курятникъ?
— Прочь, прочь! — забасилъ м-ръ Груммеръ, остановленный на всемъ ходу въ такую минуту, когда его слава достигла, повидимому, самыхъ высшихъ предловъ.
— Прогоните этого сорванца, — сказалъ м-ръ
— Я вамъ очень благодаренъ, старики, — отвчалъ м-ръ Уэллеръ, — и увренъ, что вы желаете мн всякаго добра; но я не отвяжусь отъ васъ ни за какія блага, если вы не отдадите мн отчета: кого, зачмъ и за что угораздились вы посадить въ этотъ кузовъ? — Здравствуйте, сэръ.
Привтствіе относилось къ м-ру Пикквику, который, просунувъ голову изъ своей сидйки, любовался, повидимому, удальствомъ своего слуги. М-ръ Груммеръ, между тмъ, проникнутый величайшимъ негодованіемъ, неистово принялся размахивать своимъ жезломъ передъ самымъ носомъ Самуэля.
Въ эту же самую минуту м-ръ Винкель, не говоря дурного слова, заушилъ какого-то зваку, стоявшаго подл него. Дло приняло было весьма жаркій оборотъ, и нтъ никакого сомннія, что могла бы произойти свалка даже между гражданами Ипсвича, какъ вдругъ м-ръ Снодграсъ, сохранявшій во все это время невозмутимое спокойствіе духа, добровольно отдалъ себя подъ арестъ. Его примру немедленно послдовалъ и м-ръ Винкель, начинавшій понимать опрометчивость своихъ поступковъ. Самуэль Уэллеръ, показавшій еще нсколько побдоносныхъ опытовъ своего мужества и силы, долженъ былъ уступить большинству своихъ непріятелей и отдаться въ плнъ. Такимъ образомъ, къ общему удовольствію, прибавилось еще три новыхъ арестанта, и процессія двинулась опять въ стройномъ порядк.
Въ продолженіе этой суматохи, негодованіе м-ра Пикквика возросло до самыхъ крайнихъ предловъ. Прикрытый толстой кожей сверху и сбоку, онъ могъ только видть энергическія движенія своего слуги и еще не зналъ, какой опасности подвергались его друзья. Наконецъ, при содйствіи м-ра Топмана, онъ сбросилъ кожу, и, вытянувшись во весь ростъ, обозрлъ изумленными глазами весь ходъ дла съ его несчастными послдствіями для своихъ учениковъ. Огонь благороднаго гнва въ его груди разгорлся въ яркое пламя. Опираясь одной рукою на плечо м-ра Топмана и длая другою выразительные жесты, ученый мужъ принялся импровизировать великолпную рчь, обращаясь къ гражданамъ Ипсвича, съ такою легкомысленностью извращавшимъ истинный смыслъ великобританскаго права.
При звукахъ этой великолпной рчи процессія, сопровождаемая новыми плнниками, приблизилась, наконецъ, къ жилищу городского мэра.
Глава XXV. Торжество невинности и удивительное безпристрастіе м-ра Нупкинса, со включеніемъ другихъ весьма важныхъ обстоятельствъ
Во всю дорогу м-ръ Самуэль Уэллеръ неистово бсновался. М-ръ Снодграсъ и м-ръ Винкель съ мрачнымъ молчаніемъ прислушивались къ дивному краснорчію своего неустрашимаго вождя, не умолкавшаго ни на одну минуту. Но гнвъ м-ра Уэллера мгновенно смнился живйшимъ любопытствомъ, когда процессія повернула къ тому самому двору, гд онъ встртился съ забулдыгой Троттеромъ. Еще минута, и любопытство уступило мсто чувству сильнйшаго изумленія, когда м-ръ Груммеръ, остановивъ процессію, подошелъ къ той самой калитк, откуда наканун выюркнулъ Іовъ Троттеръ. На звонъ колокольчика выбжала хорошенькая двушка лтъ семнадцати, съ румяными и пухлыми щечками. Бросивъ быстрый взглядъ на изумительную наружность плнниковъ и на колымагу, откуда продолжалъ ораторствовать м-ръ Пикквикъ, она испустила пронзительный крикъ, всплеснула руками и побжала назадъ. М-ръ Моззель, явившійся на мсто сцены, отворилъ калитку, чтобы впустить арестантовъ съ ихъ стражей и тутъ же захлопнулъ ее подъ носомъ толпы. Три или четыре счастливыхъ джентльмена, отыскавъ значительную трещину въ забор, откуда, впрочемъ, ничего нельзя было видть, продолжали глазть въ нее съ такимъ же упорнымъ постоянствомъ, съ какимъ праздные зваки оттачиваютъ свои носы объ уличныя стекла полицейскаго врача, подвергающаго въ задней комнат хирургическому осмотру кости какого-нибудь пьяницы, раздавленнаго на улиц колесами прозжавшаго экипажа.
Передъ крыльцомъ, y самаго основанія лстницы, ведущей во внутренность дома, колымага, наконецъ, остановилась, и м-ръ Пикквикъ, сопровождаемый своими врными друзьями, введенъ былъ въ корридоръ, откуда, посл предварительнаго доклада, ихъ представили передъ очи городского мэра.
Сцена была торжественная въ полномъ смысл слова. Подл большого книжнаго шкафа, въ большомъ кресл, за большимъ столомъ засдалъ м-ръ Нупкинсъ, представлявшій изъ своей особы величавую фигуру огромнаго размра. Столъ былъ украшенъ огромными кипами бумагъ, изъ-за которыхъ, на противоположномъ конц, выставлялись голова и плечи м-ра Джинкса, употреблявшаго дятельныя усилія сообщить своему лицу дловой и озабоченный видъ самаго отчаяннаго свойства.
Вслдъ за входомъ арестованныхъ пикквикистовъ, м-ръ Моззель заперъ дверь и въ почтительной поз сталъ за кресломъ своего начальника, ожидая дальнйшихъ приказаній. М-ръ Нупкинсъ, съ поразительной торжественностью, бросилъ инквизиторскій взглядъ на лица арестантовъ.
— Ну, Груммеръ, что это за человкъ, — сказалъ м-ръ Нупкинсъ, указывая на м-ра Пикквика, который, какъ ораторъ и представитель своихъ друзей, стоялъ со шляпою въ рук, отвшивая учтивые поклоны.
— Это Пикквикъ, буянъ, сэръ, — сказалъ Груммеръ.
— Вонъ оно какъ, куда метнулъ, старый головачъ… погоди малую толику, — сказалъ м-ръ Уэллеръ, выступая смлымъ шагомъ въ передній рядъ. — Прошу извинить, сэръ, но этотъ старый господинъ въ богатырскихъ ботфортахъ не зашибетъ себ ни одного шиллинга на хлбъ, если будетъ состоять церемоніймейстеромъ при вашей чести. Позвольте ужъ лучше мн рапортовать, — продолжалъ м-ръ Уэллеръ, отстраняя лвою рукою Груммера и обращаясь къ судь съ фамильярною учтивостью. — Это, сэръ, м-ръ Самуэль Пикквикъ, ученый основатель, президентъ и членъ столичнаго клуба; a это м-ръ Топманъ; за нимъ, прошу замтить, м-ръ Снодграсъ; a за нимъ, по другую сторону, м-ръ Винкель. Все это, сэръ, джентльмены первой руки, и мн будетъ очень пріятно, если вы удостоитесь знакомства съ ними. Поэтому, сэръ, совтую вамъ прежде всего сослать на втряную мельницу этого втренаго старичишку, a тамъ ужъ все, авось, пойдетъ y насъ какъ по маслу. Дла прежде всего, a посл удовольствія, какъ говорилъ король Ричардъ III, запирая другого короля въ Тоуэръ.
— Заключивъ эту сентенцію, м-ръ Уэллеръ началъ растирать тулью шляпы рукавомъ своей куртки и самодовольно бросилъ благосклонный кивокъ на м-ра Джинкса, который, повидимому, слушалъ его съ несказаннымъ удовольствіемъ.
— Что это за человкъ? — спросилъ судья.
— Онъ мой камердинеръ, — съ гордостью сказалъ м-ръ Пикквикъ.
— Онъ вашъ камердинеръ, говорите вы, то есть состоитъ при васъ въ качеств слуги: такъ ли? — спросилъ судья.
М-ръ Пикквикъ отвчалъ утвердительно.
— Итакъ, принять къ свднію, — продолжалъ м-ръ Нупкинсъ, — Камердинеръ Пикквика. Запишите, м-ръ Джинксъ.
Письмоводитель записалъ.
— Какъ ваша фамилія? — грянулъ м-ръ Нупкинсъ.
— Уэллеръ, — отвчалъ Самуэль.
— Итакъ, однимъ именемъ больше въ спискахъ ньюгетской тюрьмы, — сказалъ м-ръ Нупкинсъ.
Это была шутка и, слдовательно, господа Груммеръ, Джинксъ, Доббли, Мозель и вс остальные члены судейской канцеляріи сочли своимъ непремннымъ долгомъ захохотать изъ угожденія господину мэру. Смхъ ихъ продолжался пять минутъ.
— Запишите его имя, м-ръ Джинксъ, — сказалъ судья.
— Два «Л»; не забудьте, пріятель, — шепнулъ Самуэль.