Замогильные записки Пикквикского клуба
Шрифт:
— Ну, этого нельзя сказать, — возразилъ м-ръ Пикквикъ. — У меня въ свое время были на этотъ счетъ свои особыя правила, которыхъ, однакожъ, я ни разу не примнялъ къ длу. Вамъ, разумется, нтъ никакой надобности слдовать этой теоріи.
— О, нтъ, совсмъ напротивъ, вы меня очень обяжете, если сообщите какой-нибудь совтъ, — сказалъ м-ръ Магнусъ, взглянувъ еще разъ на свои часы; стрлка показывала пять минутъ двнадцатаго.
М-ръ Пикквикъ пріосанился, вздохнулъ и, принявъ торжественный тонъ, отвчалъ такимъ образомъ:
— На вашемъ мст, сэръ, я бы началъ прежде всего описывать въ отборныхъ выраженіяхъ
— Очень хорошо, м-ръ Пикквикъ.
— То есть, вы понимаете, сэръ, что эта ничтожность должна, собственно, вытекать изъ сравненія съ ея собственной натурой, — продолжалъ м-ръ Пикквикъ. — Приступая потомъ къ изображенію своихъ собственныхъ достоинствъ, я бы сначала бросилъ бглый взглядъ на свою прошедшую жизнь и представилъ въ поразительной перспектив то значеніе, которое занимаю въ общественномъ мір среди уважающихъ меня согражданъ. Отсюда само собою могло бы выйти заключеніе, что для всякой другой особы съ разборчивымъ вкусомъ я былъ бы, въ нкоторомъ смысл, вожделннымъ субъектомъ. Затмъ, въ пылкихъ и страстныхъ выраженіяхъ, я изъяснилъ бы сущность своей любви и всю глубину своей безграничной преданности обожаемой леди. Въ заключеніе я отважился бы, вроятно, схватить ея руку.
— Этотъ пунктъ очень важенъ, — проговорилъ, покашливая м-ръ Магнусъ.
М-ръ Пикквикъ, повидимому, кончилъ свою рчь; но вдругъ представились его воображенію весьма интересныя подробности, отъ которыхъ трудно было отступиться. Онъ продолжалъ:
— Затмъ, вы понимаете, сэръ, я бы предложилъ простой и естественный вопросъ: — "Хотите ли вы, о другъ души моей, имть меня своимъ мужемъ?" — Не ршаясь отвчать прямо на такой вопросъ, красавица, по моему разсчету, должна отворотить свою голову и потупить глаза.
— И вы это принимаете за несомннное доказательство, м-ръ Пикквикъ.
— Разумется.
— Но если, сверхъ чаянія, случится, что она отворотить голову при самомъ начал объясненія?
— Нтъ, этого быть не можетъ, — возразилъ м-ръ Пикквикъ ршительнымъ тономъ. — Потомъ, сэръ, я бы слегка пожалъ ея пальчики, a потомъ… потомъ — вынулъ бы изъ кармана блый платокъ, чтобы отереть ея глаза, потому что, видите ли женщины обыкновенно плачутъ при такихъ случаяхъ. Здсь представляется весьма удобный случай обнять ее, прижать къ своему трепещущему сердцу и поцловать. Да, м-ръ Магнусъ, я бы непремнно поцловалъ свою леди, и, если, при этомъ случа, не будетъ отъ нея ршительнаго сопротивленія, значитъ, — дло кончено.
М-ръ Магнусъ вскочилъ съ своего мста, взглянувъ еще разъ на часы и умное лицо м-ра Пикквика, пожалъ ему руку съ особенною горячностью и юркнулъ изъ комнаты.
Оставшись одинъ, м-ръ Пикквикъ, заложивъ руки за спину, принялся расхаживать взадъ и впередъ, размышляя о непостоянств человческой судьбы и коловратности земного счастія. Изъ такой задумчивости, онъ минутъ черезъ двадцать былъ выведенъ внезапнымъ стукомъ въ дверь. Обернувшись назадъ и думая встртить м-ра Магнуса, онъ, съ пріятнымъ изумленіемъ, увидлъ радостное лицо м-ра Топмана, лучезарную физіономію м-ра Винкеля и умныя, меланхолическія черты поэта Снодграса.
Едва усплъ ученый мужъ сказать дружеское привтствіе своимъ врнымъ ученикамъ, какъ въ комнату вошелъ и м-ръ Магнусъ.
— Рекомендую вамъ м-ра Магнуса, друзья мои, джентльмена, о которомъ я говорилъ, — сказалъ м-ръ Пикквикъ.
— Къ вашимъ услугамъ, господа, — сказалъ м-ръ Магнусъ, бывшій, очевидно, въ самомъ сильномъ волненіи, — на пару словъ, м-ръ Пикквикъ, сдлайте одолженіе.
Говоря это, м-ръ Магнусъ задлъ за фрачную пуговицу ученаго мужа и отвелъ его въ амбразуру окна.
— Поздравьте меня, м-ръ Пикквикъ, — сказалъ онъ, — я послдовалъ вашему совту буква въ букву.
— И все кончилось благополучно? — спросилъ м-ръ Пикквикъ.
— Какъ нельзя благополучне, — отвчалъ съ запальчивостью м-ръ Магнусъ, — она моя.
— Поздравляю васъ отъ всего сердца, — отвчалъ м-ръ Пикквикъ, съ жаромъ пожимая руку своего новаго друга.
— Вы непремнно должны ее видть, любезнйшій м-ръ Пикквикъ, — сказалъ м-ръ Магнусъ. — Пойдемте. Извините насъ, господа.
И они вышли. Сдлавъ нсколько шаговъ по галлере, м-ръ Магнусъ тихонько постучался въ дверь той комнаты, гд была его невста.
— Войдите, — сказалъ женскій голосъ.
— Миссъ Уизерфильдъ, — сказалъ м-ръ Магнусъ, затворяя за собою дверь, — позвольте представить вамъ моего искренняго друга, м-ра Пикквика. Мн будетъ пріятно, м-ръ Пикквикъ, если вы удостоитесь знакомства миссъ Уизерфильдъ.
Раскланиваясь и расшаркиваясь, м-ръ Пикквикъ поспшилъ вынуть изъ жилетнаго кармана очки, но лишь только надлъ ихъ на свой носъ, какъ вдругъ испустилъ сильнйшій крикъ, выражавшій высокую степень изумленія, и попятился назадъ на нсколько шаговъ. Миссъ Уизерфильдъ, стоящая на противоположномъ конц, вдругъ пришла въ величайшее волненіе и, закрывъ обими руками свое лицо, повалилась на кресло, которое, къ счастью, стояло подл нея. М-ръ Магнусъ стоялъ какъ вкопанный на своемъ мст и смотрлъ поперемнно то на невсту, то на друга, причемъ его лицо выражало вмст изумленіе и ужасъ.
Все это можетъ показаться непостижимымъ съ перваго взгляда, но дло въ томъ, что м-ръ Пикквикъ, длая наблюденія черезъ свои очки, мгновенно узналъ въ невст своего друга ту самую даму, въ комнату которой онъ имлъ несчастье забраться наканун, и лишь только очки появились на носу ученаго мужа, изумленная леди съ ужасомъ увидла въ немъ владльца ненавистной ермолки съ отвратительными кистями, надлавшими ей столько непредвиднныхъ хлопотъ. Вотъ отчего взвизгнулъ м-ръ Пикквикъ и отчего невста Петера Магнуса повалилась на кресло.
— М-ръ Пикквикъ! что это значитъ, сэръ? — воскликнулъ м-ръ Магнусь, отуманенный напоромъ противоположныхъ чувствъ. — Что все это значитъ, сэръ? — повторилъ онъ голосомъ грознымъ и громовымъ.
Такая внезапная вспышка отнюдь не могла понравиться ученому мужу. Онъ пришелъ въ негодованіе и отвчалъ ршительнымъ тономъ:
— Сэръ, я позволяю себ уклониться отъ вашего вопроса.
— Какъ? Вы не намрены отвчать?
— Да, не намренъ, было бы вамъ это извстно, — сказалъ съ достоинствомъ м-ръ Пикквикъ. — Вы не вырвете изъ моей груди ничего, что могло бы нкоторымъ образомъ компрометировать эту леди или пробудить въ ея душ непріятныя воспоминанія.