Замогильные записки Пикквикского клуба
Шрифт:
— Мн кажется, вы разсуждаете основательно, — сказалъ ученый мужъ.
— Нтъ, прошу извинить, м-ръ Пикквикъ; но любопытство y насъ въ крови, и къ тому же я почувствовалъ къ вамъ дружбу съ перваго взгляда.
М-ръ Пикквикъ поклонился.
— Поэтому, сэръ, — продолжалъ м-ръ Магнусъ, — я желалъ бы знать: вы зачмъ пожаловали въ этотъ городъ?
— Ну, сэръ, мои похожденія далеко не имютъ такого поэтическаго характера, какъ ваши, — отвчалъ м-ръ Пикквикъ, проникнутый вдругъ благороднымъ негодованіемъ при мысли о вроломств и мошенничеств своего презрннаго врага, — я пріхалъ сюда единственно затмъ, чтобы обличить въ безнравственныхъ поступкахъ человка, который пользовался нкогда моимъ совершеннымъ довріемъ.
— Такъ онъ измнилъ вамъ?
— Самымъ
— Боже мой, какъ это непріятно! — воскликнулъ м-ръ Магнусъ.
— Ужасно! — воскликнулъ м-ръ Пикквикъ.
— Понимаю васъ, сэръ, и сочувствую вамъ. Человкъ, или правильне, человчица, о которой идетъ рчь… не перебивайте, я все понялъ. Вы можете бытъ насчетъ меня совершенно спокойны, м-ръ Пикквикъ: я не стану осуждать васъ, помилуй Богъ. Мучительные опыты въ жизни, искушенія тяжкія, можно сказать. Не церемоньтесь со мною, м-ръ Пикквикъ, если хотите дать просторъ своимъ чувствамъ. Я знаю по собственному опыту, что значитъ быть обманутымъ, сэръ: я испыталъ это три или четыре раза на своемъ вку.
М-ръ Пикквикъ между тмъ завелъ свои часы и положилъ ихъ на столъ.
— Мн пріятно, — сказалъ онъ, — благодарить васъ за радушное участіе, м-ръ Магнусъ; но я считаю своей обязанностью объяснить…
— Ни полслова, сэръ, сдлайте одолженіе, — возразилъ м-ръ Магнусь, — эти дла не договариваются. Я уважаю вашу тайну. — Который часъ, м-ръ Пикквикъ?
— Ровно двнадцать.
— Боже мой, какъ поздно! Давно пора бы спать. Завтра я, пожалуй, буду желтъ и блденъ, м-ръ Пикквикъ.
Пораженный такою страшною мыслью, м-ръ Магнусъ неистово позвонилъ въ колокольчикъ, и когда явилась трактирная служанка, вс его вещи немедленно отнесены были въ спальню, куда, вслдъ за изящной картонкой, онъ отправился и самъ съ японскимъ подсвчникомъ въ рукахъ. М-ръ Пикквикъ, вооруженный другимъ подсвчникомъ, отправился, черезъ лабиринтъ переходовъ, въ свой собственный нумеръ.
— Вотъ ваша комната, сэръ, — сказала служанка.
— Очень хорошо, — проговорилъ м-ръ Пикквикъ, озираясь кругомъ.
Это была довольно просторная комната съ каминомъ и двумя постелями, снабженными всми принадлежностями блья. Помщеніе оказалось вообще гораздо боле удобнымъ, чмъ можно было ожидать.
— Въ другой постели, конечно, никто не спитъ, — сказалъ м-ръ Пикквикъ.
— Никто, сэръ.
— Очень хорошо. Потрудитесь, моя милая, сказать моему слуг, чтобы онъ завтра къ половин девятаго приготовилъ для меня теплой воды. Теперь онъ можетъ ложиться спать.
— Слушаю, сэръ.
И, пожелавъ м-ру Пикквику спокойной ночи, двушка ушла и затворила за собою дверь. М-ръ Пикквикъ остался одинъ.
Усвшись теперь предъ ршеткою камина, м-ръ Пикквикъ погрузился въ глубокомысленныя размышленія. Онъ думалъ сперва о своихъ друзьяхъ, старался разгадать, отчего они такъ долго остаются въ Бери, потомъ мысль его перешла къ м-съ Март Бардль, и, наконецъ, по естественному сцпленію идей, мысли м-ръ Пикквика остановились мало-по-малу на гостиниц "Большого благо коня", и онъ припомнилъ, что уже давно наступила пора предаться безмятежному покою. На этомъ основаніи онъ началъ раздваться на скорую руку, какъ вдругъ пришло ему въ голову, что часы его остались внизу, на томъ самомъ стол, гд стояли опороженныя бутылки и стаканы.
Теперь должно замтить, что эти часы были однимъ изъ самыхъ любимыхъ предметовъ ученаго мужа, и онъ носилъ ихъ въ своемъ жилет съ незапамятной поры. Мысль о возможности спать, не прислушиваясь по временамъ къ бою этихъ часиковъ, положенныхъ подъ подушку, никогда не западала въ голову м-ра Пикквика. Что-жъ тутъ длать? Не желая звонить и безпокоить слугъ въ такое позднее время, м-ръ Пикквикъ снова надлъ свой фракъ и вышелъ изъ комнаты съ японскимъ подсвчникомъ въ рукахъ.
Но чмъ больше проходилъ онъ лстничныхъ ступеней, тмъ больше, казалось, лстницъ предстояло впереди въ этомъ лабиринт. Очутившись въ какомъ-то узкомъ проход, м-ръ Пикквикъ уже готовъ былъ поздравить себя съ окончаніемъ труднаго пути, какъ вдругъ передъ глазами его открылся новый рядъ ступеней. Наконецъ, мало-по-малу, добрался онъ до грязнаго коридора въ нижнемъ этаж; но и здсь величайшихъ хлопотъ стоило ему отыскать комнату, гд пировалъ онъ съ м-ромъ Магнусомъ. Онъ уже готовъ былъ отказаться отъ безполезныхъ поисковъ, какъ вдругъ, отворивъ наудачу какую-то дверь, увидлъ знакомый столъ, и на стол — свои часики съ золотой цпочкой.
Съ величайшимъ торжествомъ м-ръ Пикквикъ схватилъ свою драгоцнную собственность и въ веселомъ расположеніи духа ускоренными шагами направился въ обратный путь; но, къ несчастію, на дл оказалось, что это путешествіе представило безконечныя и совсмъ неожиданныя затрудненія. Двери одинаковой формы, величины и вида перескали ему дорогу справа и слва, спереди и сзади. Въ верхнемъ этаж онъ пытался войти въ тотъ или другой нумеръ, обманутый необыкновеннымъ сходствомъ его со своей собственной спальней, но каждый разъ ему кричали извнутри: — "какой дьяволъ тамъ возится?" или "чего вамъ надо?" — и м-ръ Пикквикъ отпрядывалъ на цыпочкахъ въ дальнйшій путь. Онъ былъ уже доведенъ до крайней степени отчаянія, какъ вдругъ отворенная дверь одной изъ комнатъ обратила на себя его напряженное вниманіе. Онъ заглянулъ во внутренность ея и, какъ нельзя больше, обрадовался, убдившись въ тождеств нумера съ своею спальней. Дв постели стояли неподвижно, и въ камин еще продолжалъ горть огонь. Лишь только затворилъ онъ дверь, его свча совсмъ догорла и загасла.
— Въ этомъ теперь нтъ бды, — сказалъ м-ръ Пикквикъ, — можно раздться и безъ свчи, при свт каминнаго огня.
Постели, прикрытыя большими занавсами отъ потолка до полу, стояли въ весьма не далекомъ разстояніи одна отъ другой, по ту и другую сторону двери. Между занавсами и кроватью былъ поставленъ соломенный стулъ, отъ котораго тянулся коверъ до края кровати. Задернувъ об половинки занавса, м-ръ Пикквикъ слъ на стулъ и поспшилъ прежде всего скинуть свои штиблеты. Затмъ онъ постепенно снялъ свой фракъ, брюки, жилетъ и прикрылъ свою голову ермолкою съ кисточками, которую онъ тщательно завязывалъ на ночь снурками y самаго подбородка. Совершая такимъ образомъ эти предварительныя приготовленія, онъ вдругъ припомнилъ свое ночное странствованіе до лстницамъ и коридорамъ и, закинувъ голову на спинку соломеннаго стула, разразился такимъ добродушно-веселымъ смхомъ, что посторонній наблюдатель могъ бы почувствовать истинное наслажденіе, если бы ему удалось наблюдать въ эту минуту лучезарныя черты великаго человка.
— Чего, подумаешь, не можетъ случиться съ человкомъ! — сказалъ м-ръ Пикквикъ самому себ, заливаясь такимъ игриво-громкимъ смхомъ, что чуть не порвались снурки его ермолки. — Кто бы могъ подумать, что мн придется, какъ вору, подкрадываться по всмъ этимъ комнатамъ и тревожить бдныхъ людей! Забавно, очень забавно.
Уже м-ръ Пикквикъ, продолжая улыбаться, собирался вновь открыть уста для произнесенія краснорчиваго монолога, какъ вдругъ неожиданное происшествіе прервало его на самомъ интересномъ мст. Въ комнату вошла какая-то особа со свчею въ рукахъ, заперла за собою дверь и поставила свчу на столъ.
Улыбка, заигравшая было на устахъ ученаго мужа, мгновенно исчезла въ чертахъ, выразившихъ самую высокую степень изумленія и досады. Особа, кто бы она ни была, вошла такъ внезапно и съ такимъ ршительнымъ видомъ, что м-ръ Пикквикъ, потерявъ присутствіе духа, не усплъ и даже не подумалъ оказать какое-либо сопротивленіе. Кто бы это былъ? Мошенникъ, можетъ быть, подмтившій въ его рукахъ золотые часы, когда онъ пробирался по коридору? Что хотла здсь эта особа?
Чтобы покончить съ этимъ недоразумніемъ, всего лучше было лечь въ постель, протянуть потихоньку ноги, прислушиваться и посматривать исподтишка на движенія и уловки ночного гостя. М-ръ Пикквикъ такъ и сдлалъ. Отдернувъ немножко уголъ занавса, чтобы безпрепятственно длать свои наблюденія, м-ръ Пикквикъ надлъ очки, поправилъ ермолку и призвалъ на помощь все свое мужество, не покидавшее его во всхъ ршительныхъ случаяхъ жизни.