Замогильные записки Пикквикского клуба
Шрифт:
— Вы находите?
— Это всякій видитъ. Какой онъ весельчакъ!
— И мастеръ говорить, я вамъ скажу, — добавилъ м-ръ Моззель, — слова y него, что называется, бьютъ ключомъ изъ горла.
— Фонтаномъ бьютъ и брызгами летятъ на воздухъ, такъ что не поймаешь въ нихъ ни одной мысли, — замтилъ м-ръ Уэллеръ.
— Въ этомъ-то и штука — говорить такъ, чтобы никто ничего не понималъ, — дополнилъ м-ръ Моззель. — Послдняя ступень, м-ръ Уэллеръ, не оступитесь. Не угодно ли помыть руки, прежде чмъ я представлю васъ нашимъ леди? Вотъ здсь за дверью рукомойникъ
— Всполоснуться не мшаетъ, — отвчалъ м-ръ Уэллеръ, натирая желтымъ мыломъ свое лицо.- A y васъ много леди?
— На кухн только дв,- сказалъ м-ръ Моззель, — горничная и кухарка. Для черной работы мы держимъ судомойку да мальчишку: они обдаютъ въ прачешной.
— Такъ вы ихъ не допускаете къ своему столу?
— Нтъ, сэръ. Сначала, правда, какъ они пришли, мы попытались пообдать съ ними раза два или три, да только не было никакой возможности сидть вмст съ ними. У судомойки престрашныя манеры и никакого воспитанія, a мальчишка сопитъ, какъ надорванная лошадь.
— Скажите, какой неучъ!
— Что прикажете длать. У насъ въ провинціи много невоспитанныхъ людей, м-ръ Уэллеръ, и это по временамъ бываетъ очень непріятно. Сюда пожалуйте, сэръ, сюда.
И м-ръ Уэллеръ вошелъ въ кухню.
— Мэри, — сказалъ м-ръ Моззель, обращаясь къ хорошенькой двушк, носившей это имя, — вотъ вамъ м-ръ Уэллеръ, джентльменъ изъ Лондона и другъ нашего дома. Господинъ поручилъ намъ угостить м-ра Уэллера и всячески стараться, чтобы ему было весело въ нашей компаніи.
— Господинъ вашъ знатокъ своего дла и отлично понимаетъ, гд раки зимуютъ, — сказалъ м-ръ Уэллеръ, бросая удивленный взглядъ на миссъ Мери, — на мст хозяина этого дома, я въ жизнь не узналъ бы скуки подл такой красотки.
— Ахъ, м-ръ Уэллеръ! — воскликнула Мери, зардвшись яркимъ румянцемъ.
— Ахъ, какіе пассажи! — воскликнула кухарка.
— Извините, сударыня, я совсмъ забылъ васъ, — сказалъ м-ръ Моззель. — Позвольте васъ представить, м-ръ Уэллеръ.
— Здравствуйте, сударыня, — сказалъ м-ръ Уэллеръ. — Очень радъ васъ видть и надюсь, что мы познакомимся надолго: прошу любить и жаловать вашего покорнаго слугу.
Посл этой церемоніи представленія горничная и кухарка удалились минутъ на десять за перегородку для взаимнаго сообщенія другъ другу впечатлній, произведенныхъ на нихъ визитомъ пріятнаго гостя. Затмъ вся компанія услась за столъ, уже давно накрытый для обда.
Любезность м-ра Уэллера, его свободное обращеніе и рдкій даръ слова произвели могущественное вліяніе на всю компанію, такъ что въ половин обда кавалеры и дамы стояли уже на самой короткой ног, знали со всми подробностями исторію негодяя, выдававшаго себя за Іова Троттера.
— Не даромъ я его терпть не могла, — сказала миссъ Мери.
— Вы и не должны были терпть его, — замтилъ м-ръ Уэллеръ.
— Отчего?
— Оттого, душечка моя, что красота и добродтель ничего не могутъ имть общаго съ безобразіемъ и мошенническими продлками какого-нибудь голяка бродяги. Согласны ли вы съ этимъ, м-ръ Моззель?
— Совершенно согласенъ, — отвчалъ этотъ джентльменъ.
— Здсь Мери захохотала и сказала, что смшитъ ее кухарка. Кухарка тоже засмялась и сказала, что миссъ Мери — презабавная двчонка.
— Я еще не пила, — замтила миссъ Мери.
— Не угодно ли со мной изъ одной рюмки? — сказалъ м-ръ Уэллеръ. — Обмочите ваши губки, душенька, и я буду имть право поцловать васъ въ щечку.
— Стыдитесь, м-ръ Уэллеръ, — сказала миссъ Мери.
— Чего?
— Говорить такія глупости.
— Глупости? Вы ошибаетесь, мой розанчикъ. Натура не терпитъ глупостей, a я, какъ видите, истинный сынъ натуры. Такъ ли, госпожа кухарка?
— Не спрашивайте меня, негодный кавалеръ, — отвчала кухарка, утопавшая, повидимому, въ океан наслажденій.
Здсь горничная и кухарка залились беззаботнымъ и нжнымъ смхомъ, вслдствіи чего съ прелестной миссъ Мери, не успвшей проглотить куска говядины и запить его шотландскимъ пивомъ, случился весьма непріятный припадокъ, изъ котораго едва вывелъ ее м-ръ Уэллеръ, поспвшій дать ей три нжныхъ тумака по спин и оказавшій другіе знаки обязательной внимательности, столь необходимой въ такихъ случаяхъ.
Среди такихъ забавъ и наслажденій, вдругъ раздался громкій звонокъ y зеленой калитки, оставшейся теперь въ полномъ распоряженіи молодого джентльмена, обдавшаго въ прачешной за особеннымъ столомъ. M-ръ Уэллеръ продолжалъ расточать свои комплименты и становился любезне съ минуты на минуту; м-ръ Моззель разливалъ душистое вино въ рюмки и стаканы; кухарка прохлаждалась за шотландскимъ пивомъ и готовилась разрзать свою порцію бифштекса… вдругъ, можете представить, дверь кухни отворилась, и въ комнату вошелъ, можете вообразить, не кто другой, какъ м-ръ Іовъ Троттеръ.
Вошелъ, сказали мы; но это слово въ настоящемъ случа не удобно примнить къ самому факту. Дверь кухни отворилась, и м-ръ Троттеръ появился. Онъ хотлъ идти, да и пошелъ бы безъ всякаго сомннія, но, встртившись съ глазами м-ра Уэллера, невольно отпрянулъ назадъ шага на два и остановился, какъ вкопанный, глазя на неожиданную сцену съ чувствомъ невыразимаго изумленія и страха.
— Вотъ онъ, голубчикъ, — сказалъ м-ръ Уэллеръ, быстро вставая съ мста.- A мы только что говорили о васъ, сію минуту. Какъ поживаете, м-ръ Троттеръ? Гд погуливали? Просимъ покорнйше.
И, положивъ свою могучую руку на срый воротникъ беззащитнаго Іова, м-ръ Уэллеръ потащилъ его на середину кухни. Затмъ онъ заперъ дверь и передалъ ключъ м-ру Моззелю, который съ философскимъ равнодушіемъ положилъ его въ свой боковой карманъ.
— Теперь y насъ пойдетъ потха, — сказалъ м-ръ Уэллеръ, — вообразите, любезный другъ, что вашъ господинъ наверху встртился въ эту минуту съ моимъ, a вотъ здсь внизу мы имемъ удовольствіе смотрть на вашу прекрасную ливрею. Ну, соколикъ, какъ ваши дла? Скоро ли будете торговать пирожками въ мелочной лавк? Охъ, какъ я радъ васъ видть, Іовъ Троттеръ! Теперь вы совершенно счастливы, любезный другъ. Вдь онъ счастливъ, м-ръ Моззель?