Замогильные записки Пикквикского клуба

Диккенс Чарльз

— Ну, Бетси, — вскричалъ Бобъ Сойеръ съ величайшею живостью, — вы, я вижу, предобрая двушка, Бетси. Давайте намъ горячей воды, живй!

— Нтъ горячей воды, — отвчала Бетси.

— Какъ нтъ?

— Нтъ, да и нтъ, — сказала двушка, длая головою такой отрицательный жестъ, который могъ быть краснорчиве всякихъ голословныхъ возраженій; — м-съ Раддль запретила давать вамъ горячую воду.

Изумленіе, отразившееся яркими чертами на лицахъ всхъ гостей, сообщило хозяину новую бодрость.

— Послушайте, Бетси, принесите горячей воды, сейчасъ принесите, не то… — сказалъ м-ръ Бобъ Сойеръ съ отчаянною суровостью.

— Неоткуда мн взять, — возразила черномазая двица, — м-съ Раддль, передъ тмъ, какъ ложиться спать,

залила весь огонь въ кухн и заперла котелъ.

— О, это ничего, ничего. Не извольте безпокоиться о такой бездлиц,- сказалъ м-ръ Пикквикъ, замтивъ борьбу страстей, выразившихся на лиц отуманеннаго хозяина, — холодная вода, въ этомъ случа, ничуть не хуже горячей.

— Я совершенно согласенъ съ вами, — сказалъ м-ръ Бенжаменъ Алленъ.

— Хозяйка моя страдаетъ, господа, періодическимъ разстройствомъ умственныхъ способностей, — замтилъ Бобъ Сойеръ съ кислою улыбкой. — Кажется, мн придется проучить ее немного.

— Ну, полно, стоитъ-ли хлопотать изъ-за этого, — сказалъ Бенъ Алленъ.

— Очень стоитъ, — сказалъ Бобъ съ мужественною ршимостью;- заплачу ей свои деньги и завтра же постараюсь дать ей такой урокъ, котораго она долго не забудетъ.

Бдный юноша! Чего бы онъ не сдлалъ, чтобъ быть вполн искреннимъ въ эту минуту!

Грозное настроеніе чувствъ и мыслей Боба Сойера сообщилось мало-по-малу его гостямъ, которые теперь, для подкрпленія своихъ силъ, принялись съ большимъ усердіемъ за холодную воду, перемшанную пополамъ съ ямайскимъ ромомъ первйшаго сорта. Вліяніе сердцекрпительнаго напитка обнаружилось въ скоромъ времени возобновленіемъ непріязненныхъ дйствій между скорбутнымъ юношей и джентльменомъ въ эмблематической рубашк. Сперва они хмурились и только фыркали другъ на друга; но, наконецъ, скорбутный юноша счелъ своей обязанностью принять боле положительныя мры для выраженія душевнаго презрнія къ своему врагу. Послдовало объясненіе слдующаго рода:

— Сойеръ! — сказалъ скорбутный юноша громкимъ голосомъ.

— Что, Нодди?

— Мн очеиь непріятно, Соейръ, — сказалъ м-ръ Нодди, — безпокоить чмъ-нибудь дружескую компанію, — особенно за твоимъ столомъ, любезный другъ, очень непріятно; но я вынужденъ, скрпя сердце, объявить вамъ, милостивые государи, что м-ръ Гонтеръ — не джентльменъ, и вы жестоко ошибались, если считали его джентльменомъ.

— Мн очень непріятно обезпокоить чмъ-нибудь жителей улицы, гд живешь ты, Сойеръ, — сказалъ м-ръ Гонтеръ, — но, кажется, я принужденъ буду потревожить твоихъ сосдей, выбросивъ изъ окна господина, который сейчасъ обращался къ вамъ со своей дерзкой рчью, милостивые государи.

— Что вы подъ этимъ разумете, сэръ? — спросилъ м-ръ Нодди.

— То самое, что говорю, — отвчалъ м-ръ Гонтеръ.

— Желалъ бы я видть, какъ вы это сдлаете, сэръ, — сказалъ м-ръ Нодди.

— Вы черезъ минуту п_о_ч_у_в_с_т_в_у_е_т_е это на своихъ бокахъ, сэръ, — сказалъ м-ръ Гонтеръ.

— Не угодно-ли вамъ дать мн свою карточку, сэръ. — сказалъ м-ръ Нодди.

— Вовсе не угодно, и вы не получите моего адреса, сэръ, — отвчалъ м-ръ Гонтеръ.

— Отчего же?

— Оттого, что вы прибьете мою карточку надъ каминомъ въ своей квартир и будете хвастаться передъ гостями, будто джентльменъ длаетъ вамъ визиты, милостивый государь.

— Сэръ, одинъ изъ моихъ пріятелей зайдетъ къ вамъ завтра по утру, — сказалъ м-ръ Нодди.

— Хорошо, что вы сказали объ этомъ заране, благодарю васъ, сэръ, — отвчалъ м-ръ Гонтеръ, — я распоряжусь, чтобъ служанка припрятала подальше мои серебряныя ложки и другія вещи, которыя легко укладываются въ карманъ.

Неизвстно, чмъ бы кончился этотъ жаркій споръ, еслибъ хозяинъ и гости не приняли дятельнаго участія въ примиреніи враждующихъ сторонъ, доказавъ имъ съ удовлетворительнымъ краснорчіемъ, что поведеніе ихъ, во многихъ отношеніяхъ, предосудительно для всхъ порядочныхъ людей. На этомъ основаніи м-ръ Нодди объявилъ во всеуслышаніе, что отецъ его такой же достопочтенный джентльменъ, какъ батюшка м-ра Гонтера. М-ръ Гонтеръ отвчалъ, въ свою очередь, что его отецъ совершенно такой-же джентльменъ, какъ батюшка м-ра Нодди, и что сынъ его отца ничмъ не хуже и даже, можно сказать, въ тысячу разъ лучше такого заносчиваго молокососа, какъ м-ръ Нодди. Такая декларація могла служить естественнымъ приступомъ къ новой ссор; но гости и хозяинъ, посл нкоторыхъ затрудненій, успли возстановить мировую окончательнымъ образомъ и даже пробудили дружескія чувства въ обоихъ джентльменахъ. М-ръ Нодди, выпивъ стаканъ мадеры, признался со слезами на глазахъ, что онъ всегда питалъ душевное уваженіе и глубокую преданность къ м-ру Гонтеру. На это м-ръ Гонтеръ, опорожнивъ стаканъ пунша, объявилъ громогласно и торжественнымъ тономъ, что онъ всегда любилъ м-ра Нодди, какъ своего родного, единоутробнаго брата. Лишь только произнесены были эти слова, м-ръ Нодди быстро вскочилъ со своего стула и великодушно протянулъ руку м-ру Гонтеру, который, въ свою очередь, поспшилъ заключить въ свои братскія объятія м-ра Нодди. Гости рукоплескали, и каждый признался, что оба джентльмена вели себя истинно достойнымъ образомъ въ продолженіе всей этой ссоры.

— Теперь, господа, — сказалъ Джекъ Гопкинсъ, — я желалъ бы, для возстановленія порядка, пропть вамъ какую-нибудь изъ національныхъ псенъ.

И м-ръ Гопкинсъ, вдохновленный всеобщимъ б_р_а_в_о, затянулъ изо всей мочи извстную балладу:

Какъ похалъ нашъ бандитъВо дремучіе лса,Ай, люли, ай, люли,Во дремучіе лса.

Хоръ здсь, собственно говоря, составлялъ главнйшую эссенцію всей псни, и нужно было видть, съ какимъ напряженіемъ горла и груди каждый изъ гостей вытягивалъ послднюю ноту припва. Эффектъ былъ великолпный.

Но лишь только хоръ усплъ вывести послднюю ноту третьяго припва, м-ръ Пикквикъ вдругъ поднялъ руку, какъ будто желая пріостановить пвцовъ, и, когда молчаніе возстановилось, онъ сказалъ:

— Тсс? Прошу извинить, господа, но мн кажется, будто наверху шумятъ.

Немедленно воцарилась глубочайшая тишина. М-ръ Бобъ Сойеръ поблднлъ.

— Такъ и есть: я опять слышу шумъ, — сказалъ м-ръ Пикквикъ, — потрудитесь отворить дверь.

И вс сомннія исчезли въ одну минуту, когда хозяинъ отворилъ дверь.

— М-ръ Сойеръ, м-ръ Сойеръ! — визжалъ женскій голосъ съ лстницы второго этажа.

— Чортъ несетъ мою хозяйку, господа, — сказалъ Бобъ Сойеръ, съ безпокойствомъ озираясь кругомъ, — да, это м-съ Раддль.

— Что вы подъ этимъ разумете, м-ръ Сойеръ? — отвчалъ скороговоркой пронзительный голосъ. — Мало вамъ не платить за квартиру и жить мошенническими средствами на чужой счетъ четыре мсяца слишкомъ: вы еще вздумали пьянствовать и дебоширничать до двухъ часовъ ночи. Куда вы запрятали свою совсть, м-ръ Сойеръ? Вдь отъ васъ дребезжатъ стекла, и весь домъ идетъ ходуномъ. Того и гляди, надетъ пожарная команда: — вонъ, вонъ отсюда всхъ этихъ мерзавцевъ!

— Въ самомъ дл, какъ вамъ не стыдно, м-ръ Сойеръ? — сказалъ м-ръ Раддль, вошедшій за своею супругой въ халат и спальной ермолк.

— Толкуй вотъ тутъ съ ними про стыдъ и совсть! — закричала м-съ Раддль. — Теб бы давно слдовало прогнать арапникомъ всю эту ватагу, храбрый ты человкъ!

— Я бы и прогналъ, душечка, еслибъ во мн было человкъ двнадцать, — отвчалъ м-ръ Раддль миролюбивымъ тономъ, — но ты видишь, лапочка, что они превосходятъ меня численной силой.

— Уфъ, какой трусъ! — возразила м- съ Раддль тономъ самаго ршительнаго презрнія. — Выгоните-ли вы этихъ негодяевъ, или нтъ? Я вамъ говорю, м-ръ Сойеръ, — заключила м-съ Раддль, топая обими ногами.