Замогильные записки Пикквикского клуба
Шрифт:
— Вдь ты сказалъ, что самъ будешь объясняться? — возразилъ Самуэль. — Почему мн было знать, что ты станешь втупикъ при самомъ начал?
— Какъ почему? Ты видишь, что я сижу въ овраг, такъ и вытащи меня: это твоя обязанность, Самми. Какой ты будешь сынъ, если откажешься навести на прямую дорогу своего отца.
— Дло вотъ въ чемъ, сэръ, — сказалъ Самуэль: — старикъ мой вынулъ изъ банка свои деньги.
— Очень хорошо, Самми, очень хорошо, — подхватилъ м-ръ Уэллеръ, кивая головой съ самодовольнымъ видомъ. — Забудь все, другъ мой Самми, все, что я теб сказалъ. Очень
И, проникнутый чувствомъ истиннаго наслажденія, старикъ неутомимо качалъ головою, изъявляя готовность выслушивать дальнйшія показанія сына.
— Вы можете говорить, Самуэль, — сказалъ м-ръ Пикквикъ, увидвшій теперь, что эта аудіенція, по всей вроятности, окончится не очень скоро.
Самуэль поклонился и слъ. Старикъ устремилъ на него нетерпливые взоры.
— Отецъ мой, сэръ, получилъ въ наслдство чистыми деньгами пятьсотъ тридцать фунтовъ.
— Именно такъ: пятьсотъ тридцать фунтовъ чистоганомъ. Отваливай дальше, Самми!
— Посл продажи дома, мебели и всхъ вещей, принадлежавшихъ къ хозяйству его жены, онъ выручилъ еще значительную сумму, такъ что теперь весь капиталъ его простирается до тысячи ста восьмидесяти фунтовъ.
— Право? — сказалъ м-ръ Пикквикъ. — Очень радъ слышать это. Поздравляю васъ, м-ръ Уэллеръ.
— Погодите минуточку, сэръ, — сказалъ м-ръ Уэллерь, длая нетерпливый жестъ. — Катай, Самми.
— Вотъ этотъ капиталъ, сэръ, ему бы хотлось пристроить куда-нибудь въ безопасное мсто, и я въ свою очередь совтую ему не оставлять этихъ денегъ y себя, потому что, въ противномъ случа, онъ станетъ барышничать, кутить, давать взаймы, и все разсоритъ въ самое короткое время, и самъ превратится потомъ въ египетскую мумію. Ужъ я его знаю, сэръ.
— Очень хорошо, Самми, — замтилъ м-ръ Уэллеръ одобрительнымъ тономъ, какъ будто сынъ его читалъ ему великолпный панегирикъ. — Очень хорошо.
— По этой-то причин, сэръ, онъ, по моему совту, пришелъ къ вамъ сегодня за тмъ, чтобы…
— Я пришелъ къ вамъ, сэръ, сказать, что эти деньги совсмъ не нужны мн,- подхватилъ м-ръ Уэллеръ нетерпливымъ тономъ. — Я буду перезжать съ одной станціи на другую, и мн бы пришлось засунуть ихъ въ какой-нибудь ящикъ или держать подъ козлами, a это, согласитесь сами, плохая штука. Я буду вамъ премного обязанъ, сэръ, если вы прибережете этотъ капиталъ. Оно можетъ быть и кстати, сэръ, — продолжалъ м-ръ Уэллеръ шопотомъ, наклонившись къ уху м-ра Пикквика: — вы поиздержались въ послднее время на эти судебныя кляузы, такъ оно и пригодится. Я скажу только одно: располагайте этими деньжонками, какъ вамъ угодно, до тхъ поръ, пока я не потребую ихъ обратно.
Съ этими словами м-ръ Уэллеръ бросилъ свой засаленный бумажникъ на столъ, схватилъ шляпу и выбжалъ изъ комнаты съ замчательною скоростью, какой никакъ нельзя было ожидать отъ престарлаго и тучнаго джентльмена.
— Остановите его, Самуэль! — вскричалъ м-ръ Пикквикъ. — Догоните, приведите его назадъ. Эй, м-ръ Уэллеръ! Воротитесь!
Исполняя приказаніе господина, Самуэль схватилъ отца своего за руку, когда тотъ спускался съ лстницы, и насильно
— Добрый мой другъ, — сказалъ м-ръ Пикквикъ, подавая руку старому джентльмену, — ваша честная довренность изумляетъ меня въ высшей степени.
Старикъ нахмурился и запыхтлъ.
— Увряю васъ, добрый другъ мой, — продолжалъ м-ръ Пикквикъ, — что я не имю ни малйшей нужды въ деньгахъ. У меня ихъ больше чмъ сколько можетъ израсходовать на свои потребности человкъ въ мои лта.
— Охъ, сэръ, не сдлавъ прежде опыта, никто не можетъ сказать заране, сколько онъ можетъ израсходовать, — замтилъ м-ръ Уэллеръ.
— Очень можетъ быть; но я не намренъ длать такихъ опытовъ и, стало быть, могу заране сказать, что не буду нуждаться въ деньгахъ. Прошу васъ взять ихъ назадъ, м-ръ Уэллеръ.
— Извольте, сэръ, извольте; только ужъ ты замтъ, Самуэль, что отецъ твой, съ этой собственностью, ршится на отчаянный поступокъ, — помяни мое слово.
— На какой, напримръ?
М-ръ Уэллеръ подумалъ съ минуту и, потомъ, застегивая сюртукъ, съ великою ршимостью сказалъ:
— Буду содержать заставу.
— Что? — спросилъ Самуэль.
— Шоссейную заставу, сынъ мой, и ужъ ты прощайся заране съ своимъ отцомъ. Я проведу остатокъ дней своихъ на шоссейной застав — вотъ что! Поминай меня, какъ звали.
Не было никакого сомннія, что упрямый старикъ, глубоко огорченный отказомъ м-ра Пикквика, въ состояніи привести въ исполненіе эту страшную угрозу. Подумавъ нсколько минутъ, великодушный джентльменъ удержалъ его и сказалъ:
— Очень хорошо, м-ръ Уэллеръ, я беру къ себ ваши деньги. Можетъ быть, мн удастся сдлать изъ нихъ лучшее употребленіе, нежели какое вы сами можете придумать.
— Ужъ, разумется, вамъ удастся, сэръ, я въ этомъ увренъ, — отвчалъ старикъ съ просіявшимъ лицомъ.
— Перестанемъ же толковать объ этомъ, — сказалъ м-ръ Пикквикъ, запирая бумажникъ въ своей конторк: — я вамъ очень обязанъ, добрый другъ мой. Присядьте, м-ръ Уэллеръ. Мн надобно съ вами посовтоваться объ одномъ дл.
Внутренній смхъ, произведенный торжественнымъ успхомъ этого визита, смхъ, скорчившій не только лицо м-ра Уэллера, но его руки, плеча и все туловище, внезапно уступилъ мсто глубокомысленной и сановитой важности, когда онъ услышалъ слдующія слова:
— Оставьте насъ минутъ на пять, Самуэль.
Самуэль немедленно вышелъ изъ гостиной. М-ръ Уэллеръ широко открылъ глаза и едва не остолбенлъ, когда м-ръ Пикквикъ обратился къ нему съ такою рчью:
— Вы, кажется, не слишкомъ расположены въ пользу супружеской жизни: не правда ли, м-ръ Уэллеръ?
Старикъ покачалъ головой. У него отнялся языкъ при мысли, что какая-нибудь хитрая вдова одержала побду надъ сердцемъ м-ра Пикквика.
— Вы не замтили здсь внизу молодой двушки, когда пришли ко мн со своимъ сыномъ?
— Замтилъ, сэръ. Вы говорите про ту молодую двушку, что докладывала о насъ?
— Да. Что-жъ вы о ней думаете? Скажите откровенно, м-ръ Уэллеръ, что вы о ней думаете?
— Она бла, сэръ, стройна и румяна, если не ошибаюсь.
— Такъ точно, вы не ошиблись, м-ръ Уэллеръ. Какъ вамъ нравятся ея манеры?