Замогильные записки Пикквикского клуба
Шрифт:
— Отчего?
— Оттого, что до сихъ поръ нтъ никакихъ встей отъ его отца. Это его убиваетъ.
— Подломъ ему, подломъ!
— Онъ слишкомъ наказанъ, сэръ, и я глубоко чувствую, что бдный мужъ страдаетъ изъ-за меня. Я одна была причиною, что онъ доведенъ теперь до этого несчастнаго состоянія.
— Подломъ вамъ обоимъ! Очень радъ это слышать.
Едва вырвались эти слова изъ устъ стараго джентльмена, какъ на лстниц послышались шаги, которые, казалось, онъ и Арабелла угадали въ одну и ту же минуту. Старичокъ поблднлъ и сдлалъ надъ собой величайшее усиліе, притворился спокойнымъ и холоднымъ, когда м-ръ Винкель вошелъ въ комнату.
— Батюшка! — вскричалъ м-ръ Винкель, съ изумленіемъ отступая назадъ.
— Да,
М-ръ Винкель молчалъ.
— Что? Вамъ стыдно за самого себя: такъ-ли сэръ.
М-ръ Винкель продолжалъ хранить упорное молчаніе.
— Стыдно вамъ или не стыдно, сэръ?
— Нтъ, сэръ, — отвчалъ м-оъ Винкель, взявъ Арабеллу за руку, — я не стыжусь ни за себя, ни за свою жену.
— Честное слово?
— Могу васъ уврить. Мн очень больно и прискорбно, если мой поступокъ лишилъ меня родительской любви; но я скажу и буду говорить всегда, что не имю никакихъ причинъ стыдиться за свою жену, и вамъ отнюдь не стыдно признать въ ней свою дочь.
— Право? Ну, давай руку, Натаніэль, — сказалъ старый джентльменъ измнившимся голосомъ. — Поцлуй меня, душенька: ты прекрасная дочь!
Черезъ нсколько минутъ м-ръ Винкель побжалъ въ комнату м-ра Пикквика и, воротившись съ этимъ джентльменомъ, представилъ его своему отцу, посл чего они искренно и радушно принялись пожимать другъ другу руки впродолженіе пяти минутъ.
— М-ръ Пикквикъ, благодарю васъ душевно за вс благодянія, оказанныя вами моему сыну, — сказалъ наконецъ старикъ Винкель. — Натура y меня вспыльчивая, м-ръ Пикквикъ, и, признаюсь, я былъ очень непріятно изумленъ, когда свидлся съ вами въ послдній разъ. Теперь я вижу свою дочь собственными глазами и доволенъ, какъ нельзя больше. Прикажете просить извиненья y васъ, м-ръ Пикквикъ?
— Ахъ, помилуйте, какое тутъ извиненье! Ваше великодушіе совершеннйшимъ образомъ довершило мое счастье.
Послдовало новое рукопожатіе, сопровождавшееся множествомъ весьма лестныхъ комплиментовъ съ обихъ сторонъ. Старички были въ восторг другъ отъ друга.
Самуэль между тмъ проводилъ своего отца на постоялый дворъ и, по возвращеніи домой, встртилъ y воротъ гостиницы жирнаго дтину, который приходилъ съ записочкой отъ миссъ Эмиліи Уардль.
— Послушайте-ка, м-ръ Уэллеръ, — сказалъ Джой, сдлавшійся на этотъ разъ необыкновенно болтливымъ, — какая красотка эта Мери! Я влюбился въ нее по уши.
Вмсто отвта, м-ръ Уэллеръ взялъ жирнаго дтину за шиворотъ, повернулъ его налво кругомъ и далъ ему пинка въ затылокъ, посл чего м-ръ Уэллеръ свистнулъ и пошелъ въ комнату своего господина.
Глава LVI. Заключающая въ себ истинную легенду о принц Блэдуд и исторію дяди странствующаго торговца
Насладясь бесдой съ своимъ новымъ другомъ, м-ромъ Винкелемъ старшимъ, достопочтенный президентъ Пикквикскаго клуба удалился къ себ въ комнату размышлять о счастливомъ событіи — примиреніи отца съ своими дтьми. Отъ глубокихъ философскихъ соображеній мысли великаго человка весьма натурально перешли къ исторіи любви молодыхъ людей, и ему припомнилось ихъ тайное свиданіе въ Бристол, устроенное подъ руководствомъ великаго человка. Припомнилось ему также, что въ то знаменательное время онъ записалъ два чрезвычайно интересныхъ разсказа, которымъ придалъ, во время своего долгаго тюремнаго заключенія, литературную форму, съ намреніемъ напечатать ихъ при первомъ удобномъ случа.
Какъ только зародилось это воспоминаніе въ мозгу ученаго мужа, онъ тотчасъ же досталъ оба разсказа изъ своего бюро и принялся ихъ снова перечитывать и исправлять.
Черезъ нсколько дней они сдлались извстны всему образованному міру, появившись въ печати въ одномъ изъ распространенныхъ лондонскихъ журналовъ въ слдующемъ вид:
"Лтъ за двсти до нашего времени, а, пожалуй, и ближе, на одной изъ общественныхъ ваннъ города Бата еще красовалась надпись въ честь ея могущественнаго основателя, знаменитаго принца Блэдуда, но теперь этой надписи нтъ и слда.
"По словамъ старинной легенды, изустно передаваемой изъ вка въ вкъ, много столтій тому назадъ этотъ знаменитый принцъ возвратился изъ Аинъ (куда онъ здилъ за тмъ, чтобы собрать обильную жатву научныхъ познаній) зараженнымъ проказой, почему не ршился предстать къ королевскому двору своего отца и удалился въ пустыню, гд печально проводилъ время въ обществ пастуховъ и свиней. Въ этомъ стад (говоритъ легенда) паслась свинья, отличавшаяся отъ всхъ своей важной и величественной осанкой; къ ней принцъ почувствовалъ особенную симпатію, ибо это была не простая свинья, a свинья мудрая, задумчивая, осторожная, цлой головой превышавшая своихъ собратій; хрюканье ея было ужасно, укушеніе пагубно. Молодой принцъ глубоко вздыхалъ, взирая на величественную физіономію этой свиньи. Онъ съ грустью думалъ о своемъ отц, и слезы текли изъ его глазъ.
"Эта мудрая свинья любила полоскаться въ мягкой сочной тин. И купалась она не только лтомъ, что и до сихъ поръ длаютъ самыя обыкновенныя свиньи для собственнаго освженія и что длали он даже и въ т отдаленныя отъ насъ времена (что доказываетъ, конечно, что свтъ цивилизаціи уже начиналъ блестть, хотя и слабо), — но даже и зимой, во время самыхъ сильныхъ холодовъ. Ея кожа была всегда такъ гладка, лосниста, ея взглядъ такой свтлый и ясный, что принцъ ршился и на себ испробовать очищающія свойства воды, столь благодтельно дйствующія на его друга. Онъ сдлалъ опытъ. Подъ чернымъ иломъ журчали горячіе источники Бата. Принцъ окунулся въ нихъ и получилъ исцленіе отъ своей болзни. Тотчасъ же онъ отправился ко двору своего отца, короля, пробылъ тамъ нкоторое время и вскор опять возвратился къ цлебному источнику, основалъ здсь городъ и устроилъ знаменитыя ванны.
" Конечно, принцъ съ особеннымъ рвеніемъ старался отыскать своего друга, но, увы, эти знаменитыя воды послужили причиной смерти мудрой свиньи. Она выкупалась въ вод, имвшей слишкомъ высокую температуру — и натуральный философъ заплатилъ жизнью за свою страстную приверженность къ знанію! Плиній, который шелъ по его стопамъ въ философіи, точно также сталъ жертвой своей любви къ наук.
"Такова была легенда. Послушаемъ теперь, что говоритъ истинная исторія.
"3а много столтій до нашего времени благоденствовалъ въ своемъ большомъ государств знаменитый Людъ Гудибрась, король Британіи. Онъ былъ могущественный монархъ. Земля стонала подъ его стопами, такъ онъ былъ дороденъ. Его народъ согрвался свтомъ его лица, такъ оно было красно и блестяще. Онъ былъ король съ ногъ до головы, и хотя онъ не быль высокъ ростомъ, но страшная полнота уравновшивала этотъ недостатокъ, и, чего не хватало въ вышину, то пополнялось шириной.
"Этотъ добрый король имлъ королеву, которая восемнадцать лтъ тому назадъ произвела ему сына, получившаго имя Блэдудъ. До десяти лтъ принцъ обучался въ приготовительномъ учебномъ заведеніи во владніяхъ своего отца, затмъ, подъ надзоромъ особоназначеннаго наставника, отправился въ Аины для окончанія курса наукъ. Такъ какъ по правиламъ заведенія не требовалось вносить особой платы за то, что воспитанникъ оставался въ школ во время праздничныхъ дней и не было сдлано предварительнаго условія насчетъ увольненія принца въ извстные дни домой, онъ оставался въ училищ безвыходно цлыхъ восемь лтъ, по истеченіи которыхъ отецъ его, король, послалъ въ Аины лорда-канцлера, чтобы выплатить издержки принца и привести его домой; лордъ-канцлеръ исполнилъ порученіе точно и, когда возвратился назадъ, былъ милостиво принятъ королемъ и тотчасъ же получилъ хорошую пенсію.