Замогильные записки Пикквикского клуба
Шрифт:
"— Такъ точно, — сказалъ дядя, прислушиваясь. У него былъ славный слухъ для колеснаго и копытнаго стука, но тутъ, казалось, мчалось издалека столько лошадей и экипажей, что было невозможно угадать ихъ число. Судя по грохоту, могло быть каретъ до пятидесяти, каждая запряженная шестерикомъ чистокровныхъ коней.
"— За нами погоня! — воскликнула молодая женщина, ломая свои руки. — За нами погоня! Вся моя надежда только на васъ.
"Въ ея лиц было такое выраженіе ужаса, что дядя тотчасъ же ршилъ, что надо длать. Онъ посадилъ ее въ карету, прижалъ еще разъ свои губы къ ея губамъ и затмъ посовтовалъ ей поднять стекло, чтобы не настудить воздуха внутри, и не бояться ничего, самъ вскарабкался на козлы.
"— Подожди, милый! — закричала леди.
"— Что случилось? — спросилъ дядя съ козелъ.
"— Мн надо сказать теб кое-что, — продолжала она. — Одно словечко… только одно словечко,
"— Надо мн сойти? — освдомился дядя. Она не отвтила, но только улыбнулась опять. И что это была за улыбка, джентльмены! Она разбивала въ прахъ ту, прежнюю улыбку. Дядя слзъ съ своего шестка въ одно мгновеніе.
"— Что нужно, моя душка? — спросилъ онъ, заглядывая въ окно дилижанса. Случилось такъ, что леди тоже нагнулась въ ту самую минуту, и дяд показалось, что она на этотъ разъ еще прекрасне, чмъ была. Онъ находился очень близко къ ней, джентльмены, и потому старался разсмотрть ее хорошенько.
"— Что же нужно, моя душка? — спросилъ онъ.
"— Общаешь-ли ты мн никого не любить, кром меня?… Не жениться ни на комъ? — произнесла молодая леди.
"Дядя поклялся торжественно, что никогда ни на комъ не женится, кром нея; леди снова спрятала свою голову въ карету и подняла стекло. Дядя вскочилъ на козлы, округлилъ свои локти, подтянулъ возжи, схватилъ бичъ, лежавшій на крыш кареты, хлестнулъ передового коня, и пустилась наша длиннохвостая, густогривая четверка полной рысью, длая по пятнадцати добрыхъ англійскихъ миль въ часъ и неся за собою старый дилижансъ. Батюшки какъ понеслись борзые кони, управляемые могучей рукою дяди.
"Но шумъ позади ихъ усиливался. Чмъ быстре мчался старый дилижансъ, тмъ быстре мчались и преслдователи; люди, лошади, собаки соединились для этой погони. Страшенъ былъ этотъ шумъ, но и среди него выдавался голосъ прелестной леди, которая кричала: "Скоре, скоре!"
"Они летли мимо темныхъ деревьевъ, подобно перьямъ, уносимымъ ураганомъ. Съ быстротою и шумомъ потока, прорвавшаго свои плотины, оставляли они за собою дома, ворота, церкви, стоги сна и всякіе другіе встрчные предметы; но грохотъ погони становился все громче и громче, и дядя все чаще и чаще слышалъ дикій крикъ молодой леди: "Скорй, скорй!"
"Дядя налегалъ на бичъ и поводья, кони, покрытые блой пной, мчались, какъ вихрь, но шумъ погони увеличивался, и молодая леди кричала: "Скоре, скоре!" Въ сильномъ экстаз дядя стукнулъ громко ногою по козламъ… и увидалъ, что начинало свтать, a онъ сидитъ среди двора, принадлежащаго каретнику, на козлахъ стараго эдинбургскаго дилижанса, дрожа отъ холода и сырости и стуча ногами, чтобы ихъ согрть. Онъ слзъ съ козелъ, быстро заглянулъ внутрь кареты, надясь тамъ увидать прекрасную молодую леди… Увы! Въ этомъ дилижанс не было ни дверецъ, ни сиднья, отъ него остался всего одинъ жалкій остовъ…
"Во всякомъ случа, дядя понималъ очень хорошо, что во всемъ этомъ скрывалась какая-то непостижимая тайна и что все происходило именно такъ, какъ онъ разсказалъ. Онъ остался врнымъ торжественному общанію, данному молодой леди: отказалъ многимъ выгоднымъ невстамъ и умеръ холостякомъ. Онъ часто толковалъ, что, не приди ему охота перелзть черезъ заборъ двора каретника, онъ никогда бы не узналъ, что тни мальпостовъ, лошадей, кондукторовъ, почтальоновъ и пассажировъ имютъ привычку путешествовать регулярно каждую ночь. При этомъ онъ прибавлялъ обыкновенно, что, по всей вроятности, онъ былъ единственнымъ живымъ существомъ, хавшимъ въ качеств пассажира въ эту ночь и, я полагаю, онъ былъ правъ, джентльмены; по крайней мр, мн ни о комъ другомъ слышать не приходилось".
"— Хотлось бы мн знать, что перевозятъ эти мальпосты въ своихъ почтовыхъ сумкахъ, — сказалъ трактирщикъ, слушавшій съ большимъ вниманіемъ весь разсказъ.
"— Конечно, мертвыя письма, — замтилъ странствующій торговецъ.
" Д-да, должно быть, такъ, — согласился трактирщикъ. — A я и не подумалъ объ этомъ."
Глава LVII. Н 23;тъ больше Пикквикскаго клуба, и «Записки» наши приведены къ вожделнному концу
Прошло около недли посл счастливаго прибытія м-ра Винкеля старшаго изъ Бирмингэма. М-ръ Пикквикъ и Самуэль Уэллеръ постоянно отлучались изъ гостиницы на цлый день и возвращались только въ обденную пору. Видъ необыкновенной таинственности и глубокомыслія окружалъ ихъ обоихъ. Было ясно, что въ судьб великаго человка готова была совершиться весьма важная, быть можетъ, роковая перемна; но какая именно, этого никто не былъ въ состояніи сказать. Открылось обширное поле для разнообразныхъ догадокъ и предположеній. Нкоторые — и въ этомъ числ м-ръ Топманъ — держались того мннія, что м-ръ Пикквикъ намревался вступить въ бракъ на старости лтъ; но эта догадка была отвергнута и ршительно опровергнута всмъ женскимъ поломъ. Другіе склонялись къ тому предположенію, что м-ръ Пикквикъ обдумываетъ какой-нибудь планъ обширнйшаго путешествія по разнымъ странамъ Азіи и Европы и заране принимаетъ мры для приведенія въ исполненіе этого плана; но Самуэль, допрошенный своею возлюбленною Мери, открыто объявилъ, что никакой поздки не имется въ виду и господинъ его не думаетъ оставить британскую столицу. Наконецъ, когда вс умы посл шестидневнаго размышленія, стали въ ршительный тупикъ, было ршено на общемъ сейм допросить самого м-ра Пикквика и потребовать настоятельно, чтобы онъ объяснилъ невдомыя причины своего загадочнаго отсутствія изъ общества любящихъ его друзей.
Съ этой цлью м-ръ Уардль, устроилъ торжественный обдъ въ гостиниц Осборна, и когда графины, два или три раза, совершили свое обычное путешествіе вокругъ стола совщаніе открылось такимъ образомъ:
— Вс мы, сколько насъ ни есть, — сказалъ Уардль, — съ нетерпньемъ желаемъ знать, какія побужденія заставляютъ тебя посвятить большую часть своего времени таинственнымъ прогулкамъ? Чмъ мы оскорбили тебя, старый другъ, что ты съ такимъ упорствомъ избгаешь нашего общества.
— Ого! Вотъ до чего дошло, — сказалъ м-ръ Пикквикъ. — Это, однакожъ, странно: я самъ выбралъ именно этотъ день, чтобы объяснить вамъ подробно вс поступки. Дайте еще стаканъ вина, и я сейчасъ же удовлетворю вашему любопытству.
Графинъ перешелъ изъ рукъ въ руки съ необыкновенной быстротою. М-ръ Пикквикь окинулъ радостнымъ взоромъ лица всхъ друзей и началъ такимъ образомъ:
— Великія событія совершились въ нашемъ маленькомъ обществ, милостивыя государыни и государи! Судьба устроила одинъ счастливый бракъ на нашихъ глазахъ, и скоро, нтъ сомннія, мы будемъ праздновать на другой, столько же счастливой свадьб.
Эти внезапныя перемны, равно какъ послдствія, которыя неминуемо должны сопровождать ихъ, заставили меня по необходимости углубиться въ сущность моего собственнаго положенія и подумать однажды навсегда о своихъ будущихъ предначертаніяхъ и планахъ. Итакъ, милостивыя государыни и государи, я ршился, посл зрлаго и основательнаго размышленія, избрать мстомъ постояннаго своего жительства какое-нибудь спокойное и уютное предмстье близъ этой самой столицы, имющей въ себ вс олицетворенныя сокровища, дорогія моему одинокому, старческому сердцу. Дйствуя подъ вліяніемъ этой ршимости, непоколебимой, незыблемой, непреклонной, я, посл многихъ поисковъ, отыскалъ такой точно домикъ, какой заране обрисовался въ моемъ воображеніи со всми принадлежностями, внутренними и вншними, существенными и случайными. Я купилъ его, омеблировалъ, украсилъ, сдлалъ вс необходимыя видоизмненія и улучшенія по собственному вкусу, и вотъ, наконецъ, милостивыя государыни и государи, этотъ самый домъ, будущій пріютъ старика, вами любимаго, готовъ вполн принять меня, и я намренъ, не обинуясь, переступить за его порогъ, въ твердомъ и несомннномъ упованіи, что судьба позволитъ мн насладиться въ этомъ пустынномъ убжищ еще многими годами тихой и спокойной жизни. Счастливъ я, если дружба изъявитъ готовность усладить своимъ вниманіемъ старческіе дни мои, и трикратъ счастливъ, если пріятныя воспоминанія друзей послдуютъ за мной въ тотъ вчный пріютъ, гд окончательно должны будутъ обрсти успокоеніе мои обветшалыя кости.
Здсь м-ръ Пикквикь пріостановился, и смутный говоръ голосовъ пробжалъ вокругъ всего стола.
— Купленный мною домъ, милостивыя государыни и государи, находится въ Дольвич. Онъ окруженъ обширнымъ садомъ и расположенъ на одномъ изъ живописнйшихъ пунктовъ близъ столицы. Наружная его обстановка удовлетворяетъ всмъ условіямъ комфорта и, быть можетъ, даже изящнаго вкуса, какъ вы, безъ сомннія, будете имть случай убдиться въ этомъ своими собственными глазами. Самуэль сопровождаетъ меня туда. По совту адвоката моего, Перкера, я нанялъ ключницу, старуху старую, милостивые государи, и найму еще другихъ людей, которые должны будутъ составить полный комплектъ моей домашней прислуги. Новоселье должно послдовать скоро; но мн бы хотлось освятить этотъ пріютъ совершеніемъ въ немъ церемоніи, въ которой я принимаю близкое и непосредственное участіе. Если другъ мой Уардль не противопоставитъ къ тому непреодолимыхъ препятствій, я бы желалъ, милостивыя государыни и государи, чтобы дочь его отправилась подъ внецъ съ своимъ женихомъ изъ моего новаго дома, въ тотъ самый день, когда я вступлю въ него настоящимъ и законнымъ владльцемъ. Пусть потомъ эта свадьба отпразднуется въ стнахъ моего пріюта. Счастье молодыхъ людей всегда составляло главнйшій источникъ наслажденій въ моей одинокой и скитальческой жизни. Сердце мое забьется живйшимъ восторгомъ, и душа запылаетъ огнемъ блаженства, когда я такимъ образомъ, подъ своей собственной кровлей, сдлаюсь свидтелемъ счастья особъ, къ которымъ всегда питалъ и буду питать чувства безкорыстной отеческой любви.