Замогильные записки Пикквикского клуба
Шрифт:
"Леди громко взвизгнула.
"Долженъ я вамъ сказать, джентльмены, что дядя всегда отличался большою отвагой и присутствіемъ духа. Въ продолженіе всего этого времени, выказывая, повидимому, совершенное равнодушіе ко всему происходящему, онъ хитро выглядывалъ, нтъ-ли гд какого-нибудь подходящаго оборонительнаго оружія, и въ то самое мгновеніе, когда оба джентльмена обнажили свои шпаги, дядя усмотрлъ въ углу, возл печи, старую рапиру съ картоннымъ эфесомъ, въ ржавыхъ ножнахъ. Мигомъ схватилъ ее дядя, обнажилъ, щегольски взмахнулъ ею надъ своей головою, громко крикнулъ леди, чтобы она посторонилась, пустилъ кресломъ въ небесно-голубого, a ножнами въ подозрительнаго, и, воспользовавшись смятеніемъ, напалъ на обоихъ разомъ.
"Джентльмены,
"Шумъ битвы былъ ужасенъ; вс три бойца ругались, какъ солдаты, a шпаги ихъ стучали одна о другую, такъ что со стороны можно было подумать, что какимъ-нибудь механическимъ приводомъ приведены между собою въ соприкосновеніе вс ньюпортскіе ножи. Когда же схватка дошла до полнаго разгара, молодая леди, вроятно, для того, чтобы ободрить по возможности моего дядю, сдернула свой капюшонъ и открыла лицо такой поразительной красоты, что дядя почувствовалъ въ себ силу сражаться противъ пятидесяти человкъ, лишь бы заслужить только одну улыбку ея и умереть. Онъ совершалъ чудеса уже и до этой минуты, но теперь нагрянулъ на своихъ противниковъ, какъ обезумвшій, яростный исполинъ.
"Въ это самое мгновеніе, небесно-голубой джентльменъ повернулся и увидлъ, что лицо молодой женщины открыто; испустивъ крикъ бшенства и ревности, онъ обратилъ свое оружіе противъ ея прелестной груди и направилъ ударъ ей прямо въ сердце, что заставило дядю вскрикнуть отъ испуга, такъ яростно, что все зданіе задрожало. Леди отскочила немного въ сторону и, вырвавъ шпагу изъ рукъ молодого человка, прежде чмъ онъ усплъ опомниться, заставила его отступить къ стн и проткнула его и стнную обшивку насквозь, вонзивъ шпагу такъ глубоко, что на виду остался только одинъ эфесъ ея; небесно-голубой джентльменъ былъ, такимъ образомъ, весьма надежно пригвозженъ къ стн. Это послужило великолпнымъ примромъ, Дядя, съ громкимъ побднымъ крикомъ и неотразимою силою, принудилъ своего противника отступить въ томъ же направленіи и, воткнувъ свою рапиру прямо въ сердцевину одного краснаго цвтка, находившагося на узор камзола подозрительнаго джентльмена, пригвоздилъ его рядышкомъ съ его другомъ. Такъ и остались оба они тутъ, джентльмены, подергивая въ предсмертныхъ мукахъ своими руками и ногами, подобно игрушечнымъ фигурамъ, которыя приводятъ въ движеніе веревочкой. Дядя впослдствіи всегда говаривалъ, что онъ считаетъ подобный способъ раздлываться съ врагомъ весьма удобнымъ, но только онъ непрактиченъ въ экономическомъ отношеніи, потому что на каждаго пораженнаго врага приходится жертвовать по шпаг.
"— Дилижансъ! дилижансъ! — завопила леди, кидаясь къ дяд и обвивая его шею своими прелестными руками. — Мы можемъ теперь спастись!
"— Можемъ! — повторилъ дядя. — Но не слдуетъ-ли еще кого нибудь убить?
"Дядя былъ нсколько обманутъ въ своихъ ожиданіяхъ, джентльмены, потому
"— Намъ нельзя терять ни минуты! — сказала молодая леди. — Онъ (она указала на небесно-голубого) единственный сынъ могущественнаго маркиза Фильтовилля!
"— Я опасаюсь, моя милая, что врядъ-ли ему придется теперь наслдовать титулъ своего отца, — возразилъ дядя, равнодушно поглядывая на юнаго джентльмена, приколотаго къ стн на манеръ жука, какъ я уже вамъ докладывалъ. — Вы подрзали ему наслдство, моя душечка!
"— Я была похищена изъ моего дома, отъ моихъ родныхъ, отъ моихъ друзей! — продолжала молодая леди съ лицомъ, пылавшимъ негодованіемъ. — Этотъ негодяй готовился силою жениться на мн!
"– Вотъ дерзость-то! — сказалъ дядя, бросая презрительный взглядъ на умиравшаго наслдника Фильтовиллей.
"— Какъ вы могли догадаться изъ всего, что вы видли и слышали, — продолжала молодая леди, — эти господа были готовы убить меня, если бы вы вздумали призывать на помощь. И если ихъ сообщники найдутъ насъ здсь, мы погибли! Дв минуты промедленія могутъ стоить намъ дорого. Дилижансъ!..
"И при этихъ словахъ, сильно взволнованная наплывомъ тяжелыхъ воспоминаній и естественнымъ возбужденіемъ во время убійства молодого маркиза де-Фильтовилля, она упала на руки моего дяди. Онъ усплъ подхватить ее и вынесъ на крыльцо. Тутъ стоялъ уже дилижансъ, запряженный четверкою вороныхъ, длиннохвостыхъ и густогривыхъ коней, совершенно снаряженныхъ въ путь; но не было ни кучера, ни даже трактирщика, который держалъ бы ихъ подъ узду.
"Джентьмены, я полагаю, что не оскорблю памяти моего дяди, выразивъ убжденіе, что, хотя онъ и былъ холостякомъ, но ему частенько приходилось въ то время держать женщинъ въ своихъ объятіяхъ; я полагаю даже, что y него была положительная привычка цловать трактирныхъ служанокъ, и знаю, по совершенно достоврнымъ свидтельствамъ, что разъ или два его заставали въ то время, какъ онъ расточалъ поцлуи самой трактирщиц. Я упоминаю объ этомъ обстоятельств съ тою цлью, чтобы показать, какое необыкновенное существо была эта прекрасная молодая леди, если она могла такъ сильно взволновать моего дядю, что онъ ршительно потерялся. Онъ говаривалъ потомъ не разъ, что, когда ея длинные темные волосы разсыпались y него по рукамъ, a ея чудные темные глаза устремились на его лицо, лишь только она снова пришла въ сознаніе, онъ почувствовалъ себя въ такомъ разстроенномъ, нервномъ состояніи, что даже ноги его подкосились. Но кто же можетъ спокойно выносить устремленные на него прелестные, темные нжные глаза, не чувствуя на себ ихъ неотразимаго вліянія? Я не могу, джентльмены; и признаюсь, когда одна знакомая мн пара глазъ остановится на мн, мн длается жутко, джентльмены, — это святая истина.
"— Вы никогда не покинете меня? — прошептала прелестная леди.
"— Никогда! — отвчалъ дядя. И въ ту минуту онъ говорилъ вполн чистосердечно.
"— Дорогой мой спаситель! — воскликнула молодая женщина. — Дорогой, добрый, отважный спаситель!
"— Перестаньте, — сказалъ дядя, перебивая ее.
"— Почему? — спросила она.
"— Потому что вашъ ротикъ до того прелестенъ, когда вы говорите, что я не ручаюсь, чтобы y меня не явилась дерзость поцловать его.
"Молодая леди подняла ручку, какъ бы для того, чтобы воспрепятствовать моему дяд исполнить его намреніе, и сказала… Нтъ, она не сказала ничего, a только улыбнулась. Когда вы смотрите на прелестнйшія губки въ мір и видите, что он складываются въ лукавйшую улыбочку… a вы въ это время близки къ нимъ и нтъ возл васъ никого… вы ничмъ лучше не засвидтельствуете вашего поклоненія красот ихъ формы и цвта, какъ жаркимъ поцлуемъ. Такъ поступилъ мой дядя, и я уважаю его за это.
"— Тсъ! — воскликнула молодая леди встревоженно. — Слышите стукъ колесъ и лошадей?