Замогильные записки Пикквикского клуба
Шрифт:
— Одинъ разъ, впрочемъ… — замтилъ м-ръ Топманъ.
М-ръ Пикквикъ измнился въ лиц.
— Ну, тутъ должна быть закорючка, — сказалъ старикъ Уардль. — Посмотримъ, что такое.
М-ръ Топманъ устремилъ робкій взглядъ на президента.
— Подозрительнаго, однакожъ, тутъ ничего не могло быть, — сказалъ м-ръ Топманъ, — только вотъ видите… право, я не знаю, какъ это случилось! Представьте, однакожъ, мы видли м-съ Бардль въ объятіяхъ м-ра Пикквика.
— Силы небесныя! — воскликнулъ м-ръ Пикквикъ, пораженный внезапнымъ воспоминаніемъ. — Какое страшное стеченіе обстоятельствъ! Такъ
— И почтенный другъ нашъ старался нжнымъ голосомъ смягчить ея горе, — сказалъ м-ръ Винкель съ лукавой усмшкой.
— Правда, — сказалъ м-ръ Пикквикъ, — отпереться не могу.
— Ну, братъ Пикквикъ, попался, любезнйшій! — подхватилъ старикъ Уардль. — Дло принимаетъ серьезный оборотъ. Ахъ ты, старый ловеласъ!
И онъ залился самымъ добродушнымъ смхомъ, отъ котораго чуть не задрожали стекла буфета.
— Страшное стеченіе обстоятельствъ, — воскликнулъ м-ръ Пикквикъ, облокачиваясь подбородкомъ на свои руки. — Винкель, Топманъ, прошу извинить меня за выходки, обращенныя мною противъ васъ. Беру назадъ вс свои слова. Что длать? Вс мы — несчастныя жертвы обстоятельствъ. Такова судьба!
Закрывъ руками свое лицо, м-ръ Пикквикъ погрузился въ глубокую думу. Старикъ Уардль наблюдалъ ужимки и косвенные взгляды пикквикистовъ.
— Надобно, однакожъ, привести въ извстность это гнусное дло, — сказалъ м-ръ Пикквикъ, поднимая голову и ударивъ кулакомъ но столу. — Я долженъ увидться съ этимъ Додсономъ и Фоггомъ. ду завтра въ Лондонъ.
— Не завтра, почтенный, — сказалъ старикъ Уардль, — ты слишкомъ хромъ для зды на почтовыхъ.
— Ну, такъ послзавтра.
— A послзавтра — первое сентября, и мы отправляемся на охоту въ помстье сэра Джоффри Маннинга. Ты, по крайней мр, долженъ принять участіе въ нашемъ завтрак.
— Въ такомъ случа поздка въ Лондонъ отлагается на два дня, — сказалъ м-ръ Пикквикъ. На третій будетъ четвергъ. — Самуэль!
— Что прикажете?
— Возьмите два мста въ дилижанс на утро четверга — для себя и для меня.
— Слушаю, сэръ.
Проговоривъ это, м-ръ Уэллеръ выступилъ на улицу медленнымъ шагомъ, запустивъ руки въ карманы и устремивъ глаза въ землю.
— Вдь вотъ оно, подумаешь, не было печали, да черти накачали, — говорилъ м-ръ Уэллеръ, отправившійся исполнять порученіе своего господина. — Неужто въ самомъ дл водились y него шашни съ этой пучеглазой вдовой?… Странные люди: всегда съ ними какая-нибудь исторія! Впрочемъ, быть не можетъ: онъ къ этому неспособенъ.
И, продолжая философствовать въ этомъ дух, м-ръ Самуэль Уэллеръ пришелъ, наконецъ, въ контору дилижансовъ.
Глава XIX. Веселое начало и печальный конецъ
Не думая и не гадая объ ужасныхъ приготовленіяхъ, которыя длалъ безпокойный человкъ на первое сентября, беззаботныя птички весело встртили этотъ день и привтствовали общимъ хоромъ тихое утро, озаренное яркими лучами солнца. Молодыя куропатки извивались и порхали между колосьями сжатой нивы, предаваясь всмъ утхамъ, свойственнымъ юнымъ лтамъ, между тмъ какъ старые друзья ихъ, бросая философскій взглядъ на проказы юныхъ птенцовъ, спокойно сидли на своихъ мстахъ, согрвая свою кровь подъ вліяніемъ живительныхъ лучей. Спокойные настоящимъ, невинные птенцы отнюдь не предчувствовали ужасной судьбы, уже тяготйшей надъ ихъ головами. Счастливое невдніе! Не часто ли и мы… мы, которые… но это вздоръ: обратимся къ длу.
На простомъ язык это значитъ, что наступило превосходное рдкое утро, такъ что никто не могъ подумать, что уже совсмъ пролетло англійское лто. Заборы, поля, деревья, долины представляли очарованному глазу разнообразные переливы глубокой, роскошной зелени: ни одинъ листокъ не пожелтлъ, не упалъ на мягкую землю, и не было нигд ни малйшихъ признаковъ осеннихъ опустошеній. Солнце горло ярко на безоблачномъ неб; воздухъ наполнялся пніемъ птицъ и жужжаніемъ наскомыхъ; сады, луга и огороды еще пестрли миріадами цвтовъ, омытыхъ теперь серебристою росою. Везд и на всемъ глубокіе слды прекраснаго лта, полнаго роскошной жизни.
Таково было утро, когда открытая коляска подкатила къ воротамъ огороженнаго поля, гд стояли высокій дюжій лсничій и оборванный мальчишка въ кожаныхъ штанахъ. Въ коляск сидли пикквикисты, — за исключеніемъ м-ра Снодграса, который предпочелъ остаться дома, — м-ръ Уардль и м-ръ Трундель. Самуэль Уэллеръ вмст съ кучеромъ засдалъ на козлахъ.
Лсничій и мальчишка, сопровождаемые парою лягавыхъ, держали на своихъ плечахъ кожаные мшки огромнаго размра.
— Неужели, — шепнулъ м-ръ Винкель на ухо старику Уардлю, — неужели они думаютъ, что мы наполнимъ до верха эти огромные мшки? Гд взять столько дичиі
— Вотъ забавный вопросъ! — воскликнулъ старикъ Уардль. — Дичи пропасть въ этихъ мстахъ, была бы охота стрлять. Вы наполните одинъ мшокъ, a я другой, и если не хватитъ мста, можно, пожалуй, помстить цлую дюжину въ карман нашихъ охотничьихъ сюртуковъ.
М-ръ Винкель, выходя изъ коляски, не счелъ нужнымъ представить особыхъ замчаній на этотъ отвтъ; но онъ думалъ про себя: — "Если эти ребята будутъ ждать на открытомъ воздух, пока я наполню одинъ изъ этихъ мшковъ, имъ придется, безъ всякаго сомннія, нажить такую лихорадку, отъ которой не вылчитъ ихъ ни одинъ докторъ въ мір.
— Цссъ, «Юнона», цссъ, "Старая-Двчонка"; лежать, «Дафна», лежать, — говорилъ м-ръ Уардль, лаская лягавыхъ собакъ. — Сэръ Джоффри еще въ Шотландіи, Мартынъ?
Высокій лсничій далъ утвердительный отвтъ и взглянулъ съ нкоторымъ недоумніемъ на м-ра Винкеля, державшаго свое ружье такимъ образомъ, какъ будто оно само собою должно было выстрлить изъ его кармана. М-ръ Топманъ между тмъ съ видимымъ опасеніемъ смотрлъ на курокъ, какъ будто не совсмъ понимая, къ чему служитъ эта вещица.
— Мои пріятели, Мартынъ, еще не совсмъ навострились въ занятіяхъ этого рода, — сказалъ м-ръ Уардль, замтивъ недоумніе лсничаго. — Вкъ живи, вкъ учись, — говоритъ пословица: немножко практики и — они сдлаются чудесными стрлками. Впрочемъ, пріятель мой Винкель уже иметъ нкоторый навыкъ.
М-ръ Винкель улыбнулся при этомъ комплимент и скромно потупилъ глаза, причемъ его ружье приняло такое мистическое положеніе, что, будь оно заряжено, — м-ръ Винкель непремнно палъ бы мертвый на зеленую траву.