Замогильные записки Пикквикского клуба

Диккенс Чарльз

— Ну, да, Рамси, вдь онъ обилъ y насъ пороги. — "Что скажете, сэръ?" — говоритъ Фоггъ, взглянувъ на него исподлобья, — вдь знаете, какъ онъ смотритъ. — "Деньги, что ли?" — Да, говоритъ Рамси, — принесъ деньги вамъ, сэръ, вс сполна. Долгъ мой: два фунта десять шиллинговъ, да протори, по вашимъ словамъ, стоятъ три фунта пять шиллинговъ: вотъ вамъ вся сумма, — продолжалъ онъ вынимая съ глубокимъ вздохомъ денежный свертокъ изъ своего кармана. Старикъ Фоггъ взглянулъ сперва на деньги, потомъ на Рамси, и потомъ кашлянулъ три раза: — вы знаете, какъ онъ кашляетъ. Ну, думаю себ,- быть тутъ чуду. — "Вы, полагаю, не знаете", — сказалъ онъ, — "что ужъ вдь подано ко взысканію противъ васъ, и это, естественнымъ образомъ, должно увеличить издержки". —

Какъ это можно! — сказалъ Рамси, отскакивая назадъ, — срокъ только-что кончился вчера вечеромъ. — «Знаю», — сказалъ Фоггъ, — "бумагу мы отправили сегодня поутру. Джаксонъ вдь отнесъ ее въ судъ, м-ръ Виксъ?" — Разумется, я сказалъ, что отнесъ. — Старикъ Фоггъ кашлянулъ опять и взглянулъ на Рамси. — Боже мой, — сказалъ Рамси, — сколько трудовъ мн стоило скопить эти деньги — и вотъ опять не впрокъ! — этакъ можно съ ума сойти. — ,Не сойдете", — сказалъ Фогтъ холоднымъ тономъ; — ступайте-ка лучше домой и зацпите еще малую толику". — Да гд же бы я взялъ? Нтъ y меня ни пенни въ цломъ дом! — вскричалъ Рамси, ударивъ кулакомъ по столу. — "Послушайте, сэръ, вы пришли сюда, конечно, не затмъ, чтобъ длать грубости y меня въ канцеляріи! "- сказалъ Фогтъ притворно сердитымъ тономъ. — Я вамъ не длаю никакихъ грубостей, — сказалъ Рамси. — "Вы грубіянъ, сэръ", — сказалъ Фоітъ, — "извольте убираться вонъ и приходите въ канцелярію, когда научитесь вести себя какъ прилично порядочному джентльмену". Рамси пытался было еще что-то сказать, но Фоггъ не хотлъ больше слушать. Бдняга взялъ свои деньги и вышелъ изъ канцеляріи. Лишь только затворилась дверь, старикъ Фоггъ повернулся ко мн съ веселой улыбкой и вынулъ бумагу изъ кармана. — "Вотъ вамъ, говоритъ, — наймите, извозчика и скачите въ палату, какъ можно скоре. Протори мы выручимъ сполна со включеніемъ законныхъ процентовъ: онъ человкъ степенный, съ огромной семьей, и зарабатываетъ около двадцати пяти шиллинговъ въ недлю. Мы повыжмемъ изъ него все, что можно, м-ръ Виксъ. Это будетъ истинно доброе, христіанское дло. Онъ человкъ бдный и сидитъ иной разъ безъ куска хлба со своей голодной семьей. Пусть для него этотъ случай послужитъ урокомъ — не входить опрометчиво иной разъ въ долги, когда трудно заплатить. Не такъ ли, м-ръ Виксъ?" И, уходя изъ комнаты, Фоггъ улыбался съ такимъ добродушнымъ видомъ, что весело было смотрть на него. Человкъ дловой, господа, — сказалъ Виксъ тономъ величайшаго удивленія, — заноза, провалъ его возьми!

Вс писаря единодушно согласились съ этимъ мнніемъ и нашли, что м-ръ Фоггъ — образцовый стряпчій.

— Здсь тонкій народъ, сэръ! — шепнулъ м-ръ Уэллеръ своему господину. — Сумютъ и продать, и выкупить!

М-ръ Пикквикъ утвердительно кивнулъ головой и откашлянулся довольно громко, чтобъ привлечь вниманіе молодыхъ джентльменовъ за перегородкой. Облегчивъ свою душу разными замчаніями и остроумными шуточками насчетъ одураченнаго Рамси, писаря дйствительно припомнили на этотъ разъ, что въ ихъ контор сидитъ незнакомый джентльменъ.

— Фоггъ не свободенъ ли теперь? — сказалъ Джаксонъ.

— A вотъ я справлюсь, — сказалъ Виксъ, лниво вставая со своего мста. — Какъ о васъ сказать м-ру Фоггу?

— Мое имя — Пикквикъ, — отвчалъ достославный герой нашихъ записокъ.

Джаксонъ побжалъ наверхъ и, немедленно воротившись, объявилъ, что м-ръ Фоггъ просить м-ра Пикквика подождать минутъ пять. Передавъ это порученіе, м-ръ Джаксонъ опять услся за столъ.

— Какъ зовутъ этого джентльмена? — спросилъ Виксъ.

— Пикквикъ, — отвчалъ Джаксонъ, — это отвтчикъ по длу вдовы Бардль.

Тихій шорохъ и напряженныя усилія задушить припадокъ смха, послышались изъ-за перегородки.

— Они, сэръ, подскрыливаютъ надъ вами, — шепнулъ м-ръ Уэллеръ.

— Подскрыливаютъ надо мной! — воскликнулъ м-ръ Пикквикъ. — Что это значитъ, Самъ?

Вмсто отвта, м-ръ Уэллеръ указалъ большимъ пальцемъ черезъ свое плечо, и м-ръ Пикквикъ, обративъ въ эту сторону свои глаза, съ изумленіемъ увидлъ, что вс четыре клерка, длая самыя уморительныя гримасы, обозрвали черезъ ширмы до мельчайшихъ подробностей фигуру и осанку мнимаго возмутителя спокойствія женскихъ сердецъ и безсовстнаго нарушителя нжныхъ клятвъ. Пораженные, однакожъ, его гнвнымъ взглядомъ, они бросились къ своимъ мстамъ, и неистовый скрипъ перьевъ возвстилъ начало ихъ усердной работы.

Внезапный звонъ колокольчика заставилъ м-ра Джаксона вновь отправиться въ комнату Фогга. Воротившись черезъ минуту, онъ объявилъ, что м-ръ Фогтъ можетъ теперь принять м-ра Пикквика, если угодно ему пожаловать наверхъ.

Наверхъ пошелъ одинъ м-ръ Пикквикъ, a врный слуга его остался внизу. На одной изъ комнатныхъ дверей второго этажа была изображена аршинными буквами золотая надпись: "М-ръ Фоггъ". Посл предварительнаго доклада, м-ръ Пикквикъ вошелъ, наконецъ, въ эту завтную дверь.

— Додсонъ дома? — спросилъ м-ръ Фоггъ.

— Дома, — отвчалъ Джаксонъ.

— Попросите его сюда.

— Слушаю.

Джаксонъ ушелъ.

— Не угодно ли вамъ приссть, — сказалъ Фоггъ. — Вотъ вамъ, покамстъ, газета: мой товарищъ сейчасъ придетъ, и мы потолкуемъ вмст о вашемъ дл.

М-ръ Пикквикъ прислъ и взялъ газетный листокъ; но вмсто того, чтобъ читать, принялся осматривать длового человка. Это былъ высокій, худощавый, морщинистый джентльменъ въ черномъ фрак, пестрыхъ панталонахъ и черныхъ штиблетахъ. Казалось, что м-ръ Фоггъ всю свою жизнь питался одними овощами.

Минутъ черезъ пять вошелъ м-ръ Додсонъ, полный, статный и весьма суровый джентльменъ съ грозною походкой и громкимъ голосомъ. Разговоръ начался.

— Это м-ръ Пикквикъ, — сказалъ Фоггь.

— А! Вы отвтчикъ по длу м-съ Бардль?

— Да, сэръ, — проговорилъ м-ръ Пикквикъ.

— Очень хорошо, — сказалъ Додсонъ, — Что-жъ вы предлагаете?

— Ну? — сказалъ Фоггъ, запуская руки въ глубокіе карманы своихъ панталонъ и забрасывая голову на спинку креселъ. — Что вы предлагаете, м-ръ Пикквикъ?

— Постойте, Фоггъ, — сказалъ Додсонъ, — пусть онъ сперва отвтитъ на мой вопросъ.

— Я пришелъ, господа, — началъ м-ръ Пикквикъ, бросая кроткій взглядъ на обоихъ дльцовъ, — я пришелъ, господа, выразить свое изумленіе по поводу вашего письма и спросить, на какихъ основаніяхъ вы намрены дйствовать противъ меня.

— Основанія… — началъ Фоггъ, тотчасъ, однакожъ, остановленный своимъ товарищемъ.

— М-ръ Фоггъ, — сказалъ Додсонъ, — я намренъ говорить.

— Прошу извинить, м-ръ Додсонъ, — сказалъ Фоггъ.

— Что касается до этихъ основаній, сэръ, — продолжалъ Додсонъ, придавая нравственную энергію своему голосу, — вы должны прежде всего обратиться къ вашей собственной совсти и къ вашимъ собственнымъ чувствамъ. Мы, сэръ, мы обязаны въ этомъ дл руководствоваться единственно показаніемъ нашей кліентки. Это показаніе, сэръ, главнйшимъ образомъ можетъ и должно быть разсматриваемо съ двухъ противоположныхъ сторонъ. Оно можетъ быть истиннымъ, можетъ быть и ложнымъ; можетъ быть вроятнымъ или можетъ быть невроятнымъ; но если оно дйствительно содержитъ въ себ признаки истины и вроятности, я безъ обиняковъ скажу вамъ, сэръ, что основанія наши сильны, положительны, непоколебимы. Быть можетъ, сэръ, вы злоумышленникъ или можетъ быть и то, что вы просто человкъ несчастный; но еслибъ, сэръ, понадобилось мн, по долгу совсти и чести, выразить откровенно свое мнніе насчетъ вашего поведенія, — я не колеблясь сказалъ бы, что мн можно въ этомъ случа имть одно только мнніе.

Здсь м-ръ Додсонъ выпрямился съ видомъ оскорбленной добродтели и взглянулъ на Фогга, который заложилъ руки въ карманы и бросалъ на своего товарища одобрительный кивокъ.

— Безъ наималйшаго сомннія, — подтвердилъ м-ръ Фоггъ.

— Позвольте, сэръ, — сказалъ м-ръ Пикквикъ, побждая болзненное чувство, возбужденное въ немъ этой сценой, — позвольте уврить васъ, что въ настоящемъ случа, когда рчь идетъ объ этомъ дл, я самый несчастный человкъ въ мір.

— Очень можетъ быть, сэръ, я даже надюсь, — отвчалъ Додсонъ. — Если вы дйствительно невинны въ обвиненіи, которому подвергаетесь на законномъ основаніи, то несчастіе ваше превосходитъ всякое вроятіе, и я ршительно сомнваюсь, съ своей стороны, чтобы честный человкъ, кто бы и какъ бы онъ ни былъ, могъ сдлаться въ такой степени несчастнымъ. Что вы скажете на это, м-ръ Фоггъ?