Замок Эйвери
Шрифт:
– Се-э-в, - раздаётся уже привычный, - и с каких пор он стал привычным?
– голос Блейза, - опять ушёл в себя?
– Д-да, - мой голос звучит отчуждённо, - Бле-э-йз-з.
– Ну, что же, такому умному и много повидавшему магу и подумать нельзя? Я же не против.
– Тёплые слова, - отговариваюсь я и… проваливаюсь в мир со «стенами», откуда надо попытаться выбраться поскорее и - к Солнцу, за тайной философского камня!
Я стремительно приближаюсь к звезде и понимаю, что, если упаду в её плазму, то погибну. Да так, что даже моя душа не обретёт Посмертия… Страшная смерть! Но приблизившись на уже опасное расстояние, я вижу пылающую алую гору какого-то камня, быть может,
– «Отдай мне малейшую часть себя, мне, песчинке, гордо именующей себя волшебником, на самом же деле, бессильным пред твоей мощью, дабы унёс я эту частицу с собой, в мир людей, и принесла бы она им счастие великое», и… в тот же миг осколок, который можно удержать на ладони, оказывается в моей руке, я сжимаю кисть и…
Видение закнчивается, как всегда, головокружительным приземлением, только, на этот раз, мягким - я кручу головой - она покоится на подушке, а лежу я в постели с Блейзом, внимательно изучающим мою правую руку.
– Что там?
– Не знаю ещё.
– А ты пальцы-то разожми - вряд ли там окажется бабочка, - иронично советует он.
– Да вряд ли, - вяло отзываюсь я и разжимаю пальцы - на ладони блестит небольшой осколок алого камня из видения…
– Честно говоря, я не знаю, зачем попросил кусочек этого камня, - говорю я.
– Послушай, Сев, отдай мне его…
– Нет!
– Да ты дослушай сначала - он мне не нужен, но у меня есть… определённые приборы для изучения свойств артефактов. Если не хочешь отдавать его, побудь рядом во время экспериментов, но изучать его буду я просто потому,что я умею этими приспособлениями пользоваться, согласен?
– Я подумаю над твоим предложением, а теперь, Блейз, пора спуститься к гостям.
– А ты в состоянии ещё с кем-либо общаться на светские темы?
– удивляется Блейз.
– Вполне. А ты разве нет?
– Я тоже смогу, если сосредоточусь.
– Вот и займись этим. Здесь есть ванная?
– Да.
– Тогда я пошёл, а ты пока приходи всебя.
– Постой, Сев. Тебе хоть немного… понравилось?
– О чём ты?
– спрашиваю холодно - мне стыдно за ту страсть, с которой я обладал Блейзом, перед собой, разумеется - это излишняя трата сил и эмоций.
– О том, что было сейчас между нами…
– О, да, очень. Премного благодарен, Блейз.
С этими жёсткими словами, не содержащими ни тени любви, я ухожу в душ.
Неправильные слова, знаю, но ничего не могу с собой поделать. Признаться Блейзу, что я уже завишу от него?.. Ну уж нет.
Глава 13.
Наверное, я опять показался юноше бездушным человеком, машиной-для-хорошего-секса, не знаю, но мне кажется - я повёл
– А ведь много, Северус, очень много.
– Слишком много, так не годится.
– Но ведь ты люблишь его. Сильно.
– Я люблю свою истинную пару - Рема.
– Ты уже отвык от него, Ремуса, к тому же он - сумасшедший, причём не тихий, а буйнопомешанный.
– Ну и что - я всё равно душою с ним.
– Лжёшь, ты с Блейзом и душой, и всем остальным, не будь Рема, ты бы уже подумывал о Венчании с юношей, он, в свою очередь, не задумаясь, развёлся бы с женой «из-за невыполнениия ей супружеских обзанностей», да из-за чего угодно, лишь бы оказаться твоим супругом перед Мерлином и людьми.
– О, нет, не хватало мне ещё одного мужа, обречённого на погибель. Так и вижу заголовок «Придиры» - «Северус Снейп - мужеубийца?»
– О, да ты попросту мечтаешь испить до дна ласки Блейза, а его дальнейшая судьба тебя мало интересует.
– Умолкни, надоел.
– Я промолчу.
– А я, я обойдусь.
Я выхожу из ванной в одном коротком полотенце вокруг бёдер, с мокрыми волосами, как в своё время Альвур.
– Вот, я упаковал твой камешек, смотри.
Мне становится неприятно от того, что кто-то ещё, пусть даже и Блейз, касался его, но приветливо соглашаюсь: «О, очень… мило и удобно» - камешек лежит в таком же кожаном, расшитом бисером, мешочке, в котором находились золотые монеты для мадам Забини.
Перехватив мой недовольный взгляд, Блейз торопливо говорит:
– Такие мешочки делают домашние эльфы в Сен-Мари-де-Обижье. Я однажды увидел близ Мажистери в магазинчике на Блёмуа авеню подобные вещицы, и его хозяйка объяснила мне, что у эльфов здорово получается делать кошельки. Вот я и купил один такой, созвал домовиков, работающих в доме, кроме кухонных обитателей, и, показав им покупку, приказал в свободное время изготавливать такие же, но вышивку - не копировать, а делать, какая взбредёт в голову, а теперь у меня более, чем полно похожих мешочков, и некоторые из них я всегда ношу в кармане мантии. Вот, видишь, и пригодился один.
– Спасибо, возлюбленный.
Внезапно Блейз схватил мою кисть, прижал ладонь к щеке, и я ощутил на руке… влагу.
– Ты плачешь, Блейз? Отчего? Я был с тобой груб?
– спрашиваю я мягко.
– Нет, прости, прости, просто… они текут сами, и я ничего не могу с ними поделать.
Я присаживаюсь на скомканное одеяло и не знаю, какую линию поведения с юношей сейчас лучше выбрать - строгую, «профессорскую» или, наоборот, как просит моё сердце, исполненную жалости и ласки, хотя бы в голосе - выбираю среднее:
– О, наш профессор совсем скис… И с чего бы это?
– иронично спрашиваю я.
– Ты не… любишь меня, Сев, так, как я бы… хотел.
– Я люблю тебя, Блейз, и ты прекрасно об этом знаешь, сколько можно обмусоливать одно и то же? Веди себя, как мужчина, наконец.
– Но у меня здесь, - он показывает на грудь, - постоянно болит. И чем более мы близки, тем больше болит.
– Ого, - думаю я.
– Но ведь эту… болезнь даже магглы практически победили в прошлом веке.
– А что ещё беспокоит тебя физически?
– спрашиваю мягко, как целитель.