Замок Эйвери
Шрифт:
Он отчаянно стонет, но это не стон боли, нет, я знаю, как стонут от боли…
… Я стою в классическом чёрном одеянии слева от Лорда, скрестив на груди руки в знак того, что я - не участник кровавых, страшных пыток, что мелькают перед глазами - особенно запомнилась девушка-подросток, по моим подсчётам, пятикурсница, которую пытали слишком уж изощрённо - во время очередного рейда она посмела сопротивляться насильникам и убийцам матери-магглы и пленению чистокровного волшебника - её отца, при этом уложив Авадой - да!
– двоих Пожирателей. Самое
Тогда Лорд сказал:
– Друг мой, - как он всегда обращался только ко мне, что ужасно злило Люциуса и Бэллу, - эта девчонка обладает стихийной магией. Как ты думаешь, как от неё эффектнее избавиться?
Лорд не знал, что я тоже стихийный маг, об этом знал только Альбус.
– Позвольте, мой Лорд, я избавлю Вас и всю почтенную публику, - я обвёл полным ледяного презрения взглядом поникших Пожирателей, уже задыхающихся в своих идиотских масках и балахонах, - от этой причуды природы.
– Делай, друг мой, всё, что пожелаешь, но учти - она опасна даже сейчас.
Я недоволен слугами сегодня!
– возвысил голос Лорд.
Пожиратели, все, как один, даже Малфой, опустились на колени.
Я подошёл к девчонке медленно, чтобы она распознала во мне «своего» и очень тихо пробился сквозь слабенький блок в её разум.
«Прости, я пришёл, чтобы убить тебя»
– Я знаю, - ответила она еле слышно, но вслух.
«Как ты хочешь умереть? "
– Огонь.
«Сжечь тебя?!Но это же больно!»
– Как ты умеешь.
«Я понял и сделаю всё, как ты захотела. Прости.»
Молчание. Не простила…
Я для вида достал из рукава палочку и произнёс заклинание церемониального приглашения стихии Огня, для каждой стихии такого рода заклинания звучат по-разному, да и не использовались они, наверное, со времён Средневековья, когда стихийный маг попадал в застенки инквизиции и желал умереть мгновенно и без боли, а дым от разложенного вокруг него костра начинал забивать лёгкие…
… От неё не осталось даже горстки пепла - всё пожрала стихия.
– Какое проклятье ты применил к ней, друг мой?
Дальше были Crucio, много, но я, как всегда, пропустил боль сквозь себя и выстоял.
Потом, как ни в чём не бывало, вернулся на своё место.
– Прости, друг мой, - Лорд коснулся мертвенно белыми неестественно длинными пальцами моей кисти - это было изысканное удовольствие - получить ласку от Лорда…
– О чём ты задумался, Сев? Не переживай так - в следующий раз у нас обязательно всё получится - вот увидишь.
– Блейз ласково гладит мою грудь, и я вспоминаю, что это видение из прошлого напало на меня в самый разгар полового акта, и мы не кончили… из-за меня.
– Прости, возлюбленный.
– Только не говори, что ты сравниваешь мои «постельные данные» с достоинствами Люпина.
– О, не-э-т. Он никогда не кончал от поцелуя.
– Так поцелуй меня, лю-би-мый.
И
– Спасибо, родной мой.
– «Родной»- это ласковое или к чему-то обязывающее слово? Ведь на мне перстень с обрывком фразы, из которой я понял только - «собственность Цабиньо»…
Ладно, на сегодня и так информации и событий было много, не хватает ещё только выяснять сейчас происхождение перстня и смысл всей надписи. Ах, жаль, что я принялся за иврит, не выучив итальянского, но теперь поздно сожалеть о выборе - он сделан, и я только со словарём устаревших слов читаю Библию - Невиим я уже прочитал и перешёл бы ко Ктувим, если бы не… замок Эйвери.
Да, именно события в замке Эйвери послужили отправной точкой всей лавины безумия, обрушившейся на нас троих, вот только мы с Блейзом выкарабкались, а Рем, о, мой Рем!
– остался в непрекращающемся амоке.
– Се-э-в, ну, Сев, очнись, ты спать, что ли, хочешь?
– Нет, не хочу.
– Тогда почему ты всё время не со мной?
– А с кем же я лежу тут голый в обнимку?
– Не шути так - ты оставляешь мне только своё тело. В то время, как твой дух витает неизвестно где, разве не так?
– Просто у нас был тяжёлый день.
– отделываюсь банальнейшей фразой.
– Это всё отговорки. Ну же, посмотри на меня - я весь принадлежу тебе и телом, и духом, и сердце моё в твоих ладонях, посмотри же на меня, чернокудрый Ангел!
– Ну, успокойся, успокойся, возлюбленный мой Блейз - я же с тобой и никуда от тебя не денусь!
Хочешь, поклянусь?
– Хочу. Поклянись своей кровью, которую ты отдашь мне.
– Блейз, я готов это сделать, но, прежде, - меня несёт на какой-то волне лихорадочного состояния, - скажи, для чего тебе моя кровь? Я уверен, во-первых, что ты будешь делать приворот на крови, а, во-вторых, - пора расставить всеи точки над i - что написано на перстне, который ты вручил мне? Я что, теперь - собственность семьи Цабиньо?!
– восклицаю я в гневе.
– Шшш, тише, Сев, успокойся, прошу, ради нашей Любви (он делает ударение на последнем слове).
Я всё объясню.
Да, кровь нужна, естестсвенно, не для питья, но для проведения сложного ритуала, связывающего сердца и, скажем так, души, магов, выбравших друг друга. В этом ритуале нет ничего страшного или противоестественного, можешь мне поверить, вот только ты не можешь присутствовать при его проведении потому, что не являешься, как ты выразился «собственностью семьи Цабиньо», но об этом позже. Ты просто должен мне поверить на слово, что все мужчины моей семьи проводили подобные обряды с кровью своих жён или любовников. Ритуал прекращает действовать со смертью одного из участников. В нашем случае, наиболее вероятно, им стану я, а ты останешься свободным, спообным полюбить кого-то ещё.