Замок на третьей горе
Шрифт:
– Хочу навестить одну барышню – он лукаво усмехнулся, – вернусь утром. Закройте дверь на задвижку.
Хорош защитник! Джек плотно закрыл дверь и осмотрелся.
Помещение с трудом можно было назвать спальней. Здесь стоял стол, стул и три узкие койки. Маленькое окошко находилось выше головы, но сквозь него проглядывалась полная луна – зрелище, окончательно сломившее боевой дух.
Тони и Грэйс расставляли у свободной стены их пожитки, а Самира уселась на кровать под окном и старалась выглядеть несчастной.
– Ты же умеешь делать волшебство, так сотвори нам ещё одну кровать и чистое постельное бельё? – предложил ей Джек.
– Сотвори себе мозги, – огрызнулась Самира.
– Не ругайтесь, – устало пробормотал Тони. Он положил очки на стол и потёр переносицу, – я могу спать на полу.
Джек фыркнул.
– Нет уж, на полу буду спать я.
– На полу не будет спать никто, – заявила Грэйс. – Я чувствую, что наш завтрашний день будет ещё насыщеннее сегодняшнего, нужно хорошо отдохнуть.
– То есть ты хочешь наколдовать нам ещё одну кровать? – чуть резковато ответил Джек, скидывая с себя куртку и рубашку. Самира показательно отвернулась.
– Нет, я поделюсь с тобой своей, – ответила Грэйс и принялась взбивать плоскую подушку.
– Я буду спать с тобой? – Джек вздрогнул.
Кажется, у Грэйс начинало проявляться сходство с её сестрой, иначе как объяснить вот этот уничтожающий взгляд?
– Нет, – отчеканила она, – ты не будешь спать со мной, ты будешь спать на одной кровати со мной – это принципиально разные формулировки.
– Я у стены.
– Пожалуйста.
Джек рухнул на постель, заняв примерно половину. Желудок скрутился в узел – как теперь вести себя? Можно обнять её или это неуместно? А если во сне они случайно будут касаться друг друга, и это повлечёт за собой определённые процессы в организме? Джек отвернулся к стене, ругая себя за глупые мысли.
Места на кровати осталось мало, но когда Грэйс прямо в платье легла рядом, то даже не задела своего вынужденного соседа. Только её волосы чуть пощекотали затылок.
Тони, который всё это время наблюдал за ними, постоял ещё немного в лёгкой растерянности и тоже лёг, не раздеваясь.
Принцессе было труднее. Она ещё долго сидела на кровати, упрямо вздёрнув подбородок, но усталость всё же оказалась сильнее. Джек уже не мог открыть глаза, но услышал лёгкие шаги, резкий выдох – Самира потушила свечу, затем снова шаги и, наконец, скрип третьей койки.
***
В кабинете отца было прохладно, хотя в камине потрескивали дрова.
Как всегда. Джек любил смотреть на языки пламени – они жили собственной жизнью и, повинуясь только лёгким колебаниям воздуха, двигались в своём особенном танце. Огонь мог позволить себе беззаботность, он ведь не знал, что достаточно всего лишь стакана воды, чтобы потушить его существование.
Несмотря на регламентированную температуру в девятнадцать градусов, у Джека потели ладони. Он не отрывал взгляда от фигур на шахматной доске, пытаясь просчитать комбинации, но словно читал первую строчку учебника: снова и снова начинал сначала и никак не мог уловить основную мысль.
– Сядь ровно, Джек, – сказал отец. Он сидел напротив и терпеливо ждал, когда Джек сделает свой ход. Будто не было для него большего удовольствия, чем слушать тиканье шахматных часов.
Десятилетний Джек выпрямился, и спина заныла от напряжения. На всякий случай он поправил воротник застёгнутой на все пуговицы рубашки и расправил стрелки на брюках. Отец любил ровные линии. Это отражалось как в стиле его одежды, которому Джек стремился подражать, так и в интерьере кабинета. Обстановка комнаты была подобрана скрупулезно и не допускала пошлых излишеств. Здесь был антикварный стол из красного дерева, удобное кожаное кресло для хозяина кабинета и стул для тех, кому доводилось сидеть напротив. Стул с прямой спинкой, отполированной крышкой и без всяких там пыльных подушек.
А ещё здесь был камин. Потому что подобный интерьер предполагал наличие камина.
– И почему мне это снится? – спросил Джек, точнее, его взрослый эквивалент. Он наблюдал за сценой, прислонившись спиной к двери. Не беспокоился, что та может в любой момент отвориться – отец всегда запирал дверь на ключ и прятал его в верхнем ящике стола, пока они здесь вместе проводили время.
– Я точно не уверен, – мистер Маршалл, который составил ему компанию в этом сне, пожал плечами, – возможно, ты чувствуешь себя некомфортно, и твоё подсознание пытается компенсировать это счастливыми детскими воспоминаниями?
Джек не удержался от ироничной усмешки.
– Скорее, это напоминание вселенной о том, что не стоит жаловаться на обстоятельства. Всегда может быть ещё хуже. А что вы здесь делаете?
– Меня сюда к тебе прислали.
– Кто?
– Я не знаю, Джек, это ведь твой сон.
Преподаватель литературы выглядел так, словно пришёл на одну из своих лекций: аккуратно причёсанный, в любимом пиджаке; в одной руке портфель, а в другой – бумажный стаканчик с остывшим кофе. Трудно поверить, что этот человек когда-то был увлечённым искателем приключений.
– Видите, как расположены на доске чёрные фигуры? – спросил Джек. – Я упустил шанс выиграть эту партию ещё два хода назад, но почему-то никак не мог это сообразить.
Мистер Маршалл поморщился.
– По правде говоря, я не люблю шахматы. Они всегда казались мне довольно скучными.
– А я и вовсе их ненавижу.
– Зачем же ты тогда в них играешь?
Джек не ответил.
Тем временем Джек десятилетний раздумывал, стоит ли ему предложить ничью и пойти уже поужинать. Робко поёрзав на стуле, он сделал произвольный ход, который, во всяком случае, не противоречил правилам.