Замуж за коня

Ом Виктория

– Именно за это ведьм называют ведьмами.

– Глория, - одёрнул папа, послав умоляющий взгляд.

Вангрийский маг закончил размахивать руками и выкрикивать квакающие звуки на зелёную изгородь, поэтому предложил всем желающим прогуляться по тропам самопознания.

– Пойду я. Вдруг что-то дельное найду в этом лабиринте, например, лопату, -пробурчала я, подхватывая юбку.

– Глория, не стоит, - поспешил вразумить папа, но я уже ушла, а балласт в виде Жаннет не позволил ему нагнать и остановить

меня силой.

– Я присмотрю за ней, сэр, - с готовностью вызвался Дизель выполнять свой непростой долг.

Не оглядываясь, я вошла в лабиринт в числе первых смельчаков. Никто не рискнул идти в одиночку, кроме меня. Высокие стены из зелёных кустарников накрывал магический туман, наложенный вангрийским магом. Впереди идущие пары быстро исчезли из моего поля зрения, свернув кто направо, кто налево. Я же шла прямо, пока была такая возможность.

– Подождите меня, леди Глория, - жалобно раздалось сзади.

Я обернулась на голос и остановилась, ожидая маленького пса в красной жилетке. Между нами оставалось не больше пяти шагов, когда из-под земли неожиданно выросла зелёная стена, отсекая меня от преданного стража. Я приблизилась к возникшему препятствию и провела ладонью по жёстким листьям.

Вот это магия! Настоящая! Без иллюзий!

– Леди Глория!
– услышала я голос Дизеля сквозь шелест листвы и хруст веток — пёс попытался прорваться сквозь преграду.

– Со мной всё хорошо, - успокоила его.

– Мне точно не жить в здравии и в твёрдой памяти, - проскулил пёс по ту сторону зелёной стены, остановив попытки пролезть сквозь куст.

– Иди к моему отцу и присмотри за ними, пока я здесь.

– И пойду. Всё равно толку никакого, - послышалось затихающее бурчание, я усмехнулась, пожалев бедного пса: не повезло ему с подохранным субъектом.

Я пошла дальше по узкой дорожке, послушно сворачивая то вправо, то влево, пока не вышла на маленькую площадку с фонтаном, тускло освещённую газовыми фонарями. Туман здесь был гуще, будто подпитавшись от воды, которая хрустальными брызгами украшала воздух.

На краю фонтана, на мраморном ободке широкой массивной чащи, кто-то сидел.

Моё сердце замерло от внезапного страха: плутая по лабиринту я успела позабыть суть наложенного на сад заклинания.

Нерешительно приблизилась к сидящему человеку, черты которого становились всё чётче с каждым шагом.

Мама?
– выдохнула я, не веря своим глазам.

– Глория!
– обрадовалась молодая женщина и похлопала по мраморному краю фонтана, приглашая сесть рядом с ней.

– Это ты?

– Я, принцесса, - теплый голос мамы отозвался в груди давно забытым чувством — безусловная любовь: нежная и трепетная, несмотря ни на что.

– Ты жива, - поразилась я, усаживаясь к ней.

– В твоём сердце — всегда, - нежно улыбнулась она,

распахнув свои объятия.

Я подалась вперёд, падая в такое родное тепло. И запах... нежных чайных роз перенёс меня в маленький садик во дворе родительского дома.

– Это всего лишь заклинание вангрийца, - с грустью напомнила я себе.

– Да, - подтвердила мама, прижимая меня к себе.
– Но заклинание не способно создать всё из ничего.

Я отстранилась, вопросительно заглянув в лицо матери: каждая чёрточка, каждая морщинка и движения - всё было таким, как я запомнила.

– И какой смысл в этом заклинание? Только одно расстройство, - проворчала я, отвернувшись от призрака прошлого.

– Ты не рада меня видеть?
– в мамином голосе проскользила грусть.

– Нет, рада, - ответила, повесив низко голову.
– Я расстроена, что это всего на несколько минут. И ты снова уйдешь, оставив меня одну.

– Тогда используй это время с пользой. Я здесь, и ты можешь сказать всё, что не успела.

Я недоверчиво покосилась на женщину, выдававшую себя за мою мать.

– А потом всё сказанное мной у фонтана будет известно вангрийцам и принцу Эдуарду.

– Нет, - отрицательно качнула мама головой, коротко хохотнув.
– Всё, что будет сказано у фонтана, останется у фонтана.

Я посмотрела на мелкий песок, которым была утрамбована площадка. Тяжело вздохнула, взвешивая все за и против.

– Прости, - слетело тихо с губ.
– Мне не надо было убегать из дома.

– Мне не за что тебя прощать, - ответила мама, приобняв меня одной рукой за плечи.
– Ты с малых лет не могла усидеть на месте, а мне оставалось бегать за тобой и пытаться поймать до того, как ты поранишься.

– Да уж, - выдохнула я.

– Прекрати винить себя за мою смерть, - тихо прошептала она у самого уха.

– Тебе легко говорить, не тебе с этим приходится жить.

– А как же моё желание?
– припомнила она, легонько тряхнув меня за плечи.

– Быть счастливой?.. Пока не получается. Я пыталась. Но папа вцепился в эту Жаннет, а она беспощадно уничтожала всё, что было связано с тобой.

– Это её право. Я тоже не хотела бы за обедом смотреть на картину своего мужа в обнимку с бывшей, - фыркнула мама.

– Но...
– Я вырвалась из её объятий и посмотрела в карие глаза.
– .. .как же я? Я стала лишней в собственном доме.

– Ты уже немаленькая, чтобы своим домом называть родительский, - поучительным тоном подметила она.

– Забыла, теперь моим домом должна быть конюшня, - и хлопнула себя по лбу.

Мама рассмеялась, заливисто и звонко. Я удивлённо посмотрела на неё, невольно улыбнувшись. Этого мне и не хватало: болтать обо всём, не обдумывая каждое слово и не контролируя каждый жест.