Замыкание
Шрифт:
Яков бывал у них дважды в год: в день рождения и день смерти Василия. Первое письмо от него пришло через месяц. В конверт был вложен рисунок сына: звезда, желтый круг - солнце, желтый полукруг - луна, танк, самолет, - много всего, но никакой композиции. Брат отметил: племянник - не художник. Может, будет актером. Софья сомневалась в этом.
Николай жил у какой-то женщины, дома не появлялся и денег не приносил. Приходил к Якову читать свои стихи. Рифмованная проза, - оценил их Яков.
В следующем письме был рисунок Маши: тоже желтый круг солнца на голубом фоне, и розовый треугольник. Софья поняла, парус
Наконец пришло письмо от Якова, что Дуся разыскивает ее, хочет помириться. Она устроилась на работу, надо кормить большую семью. Николай не помогал, а муж - милиционер вышел на пенсию по состоянию здоровья. Дуся жаловалась Якову, никому ничего не надо, только я рыжая. Она работала в павильоне на кольце трамвая, торговала гнилой картошкой. И другими овощами торговала, тоже гнилыми.
На кольце трамвая был полустихийный рынок, под крышей ментов. Это небольшое пространство с полупустыми прилавками, с непросыхающими лужами, в детстве казалось ей целым миром, заманчивым, полным сюрпризов и чудес, таким же неизведанным как мир взрослых. Она помнила глиняные копилки: серых кошек с голубыми глазами и розовыми бантами, розовых свинок. Кроме копилок попадались редкой красоты расписные свистульки. И еще сладкие петушки на палочке. И еще деревянные коробочки в виде сердечек, обклеенные морскими ракушками. И еще был мясной ларек, полки часто пустовали, но мама без куска телятины для детей не уходила, ей продавали, как она говорила, из-под прилавка, чуть дороже.
* * *
В конце мая Софья поехала домой. Но сначала решила встретиться с Дусей.
Дуся торговала в павильоне номер восемь, такой же номер ее квартиры, об этом написал в письме Яков.
При приближении к павильону Софья почувствовала сильный запах гниения. В ящике увидела капусту трапециевидной формы - овощ подпортился и подвергся ампутации. Рядом в ящике морковка щетинилась ростками, хотелось ее побрить. Дуся работала в поте лица, за овощами стояла очередь, хотя рядом, на прилавках частники продавали капусту, морковку, свеклу и картошку - загляденье, любую сельхозвыставку украсят. Но дороже никто не хотел платить.
Софья прошлась по рынку. Когда вернулась к павильону, ящики опустели, даже не было ампутированной капусты, и Дуси тоже не было, все брошено: гири, мелочь на сдачу.
– Качество, охринеть, - услышала она хриплый женский голос, и оглянулась. За прилавком, там, где располагались частники, румяная тетка торговала чесночной ботвой. Свежей, майского урожая. - Не хотите? А букетик жене?
– она ловко достала из-под прилавка красные тюльпаны и протянула мужчине замороченного вида. Он послушно достал деньги, взял цветы и ушел.
Софья засмеялась. Подошла Дуся, увидела ее и тоже засмеялась беззубым ртом.
Зеленое безумие повторилось
Когда Софья вернулась от брата из Прилопино, Дуся зазывала ее с детьми на выходные. Она все еще была замужем за милиционером, врачи ему поставили смертельный диагноз: проживет от силы месяц - два, но прошел год, а он продолжал жить вопреки предсказаниям. И даже исправно исполнять супружеские обязанности.
Дуся бежала в магазин за шоколадным вафельным тортом для Миши, и шоколадкой для Маши. Могла заранее купить, но ей очень хотелось вырваться из дома.
Лежачий Семен, как считалось, на последнем издыхании, желтый и страшно худой, поднимался, держась за стену, добирался до туалета, доставал из бачка бутылку водки и надолго присасывался к ней. Аккуратно ставил бутылку на место и бодрым шагом удалялся в комнату.
Маша понимающе следила за ним, Миша в ожидании поглядывал на дверь: он любил сладкое.
Если дети бегали во дворе в ожидании бабушки, Семен наливал водку в граненый стакан и заводил поучительную беседу. "Бабы все одинаковые, - начинал он, - вам бы всем кудахтать и крыльями хлопать. Бегает она так, хлопает, пока я ее не успокою. У меня во, какой стоячок! насажу ее на конец и гоняю, туда-сюда, она визжит, а я наяриваю, верчу, верчу, все ускоряясь, - он залпом выпивал содержимое стакана и наливал новую порцию, - Ага, я ускоряюсь, а она все молчит и глаза закатывает, - залпом пил и опять наливал, - Как в медузу тычусь, ты видела медуз? Вот такие дела". Он залпом выпивал и долго кашлял, трясясь худым телом.
А она, дождавшись Дуси, убегала в свой полуподвал, что-то подкрасить, подклеить, все не могла остановиться. С учительской зарплаты закупала разные оттенки зеленой краски и куски зеленых обоев, - зеленый цвет завораживал.
С переездом многодетной семьи в квартиру над ними полезли тараканы. Маша предположила, что жрут клей. Приходилось их травить дихлофосом. Едкий запах ощущался, только когда они с улицы входили в дом, но вскоре привыкали и уже не замечали.
В комнате наклеила темно- зеленые обои, детский уголок выделила светло- бирюзовыми, с красными зверушками. Остатками разных кусков заклеила стены туалета.
В закуток, подобие кухни, по требованию Маши, вместе ходили в магазин выбирать, купила светло - кремовые обои с анютиными глазками, сине-васильковыми с оранжево желтыми сердцевинами. И пожалела: глазастые цветы пугали.
Когда все стены, деревянные полки и оконные рамы были окрашены в разные оттенки зеленого, она попыталась покрасить полированный шкаф зеленой краской, Николай и дети запротестовали, и она отказалась от этой идеи.
А тут полезли клопы, видимо, тоже от многодетной семьи. От густого запаха дихлофоса они пребывали в состоянии легкого кайфа, даже Николай перестал надолго исчезать из дома.
В августе явился Григорий, не позвонил, пришел неожиданно. Удостоверился, что Николая дома нет, обнял ее и крепко поцеловал в губы. Принюхался: "Что у вас, притон наркоманов? Запах странный".
– Это дихлофос. Травлю тараканов, - про клопов постеснялась сказать, - Комары налетают, форточку поэтому не открываю.
– На дихлофос?
– удивился он.
Из- за шкафа выглянула Маша:
– А у нас клопы, кусаются.
– Понял, помогу.
Через некоторое время принес рыбий жир и обмазал им деревянные части мебели. Насекомые исчезли безвозвратно.