Замысел и промысел, или Кто не играет в кости
Шрифт:
– Но, господин Жакулюс… – магистр изящной словесности всё ещё не оставлял надежды.
– Давайте отпустим господина секретаря! – прервал Майнстрема Папавер. – Он сейчас куда как нужнее на своём рабочем месте. А вам пока лучше выпить вот это.
Майнстрем с нескрываемым недоверием посмотрел на мутную жижу в тонкой фарфоровой чашке.
– Пейте, не сомневайтесь! – подбодрил Папавер.
Майнстрем принюхался. Аромат также не вызывал доверия.
– Ну же, магистр, не будьте ребёнком!
Майнстрем сделал глоток и почувствовал, как что-то
– Хорошо! Очень хорошо! И ещё немного, – Папавер буквально влил в него оставшуюся дрянь. – А теперь вам лучше всего отдохнуть, магистр.
– Но… – комната снова закружилась, и Майнстрем погрузился в глубокий тяжёлый сон.
* * *
Идея. Просто поразительно, какой силой обладает эта нематериальная, эфемерная сущность. Стоит только слабому отблеску её упасть на благодатную почву, как она спешит захватить своими корнями всё, она разрастается мощным стволом, ветвится предположениями и пробами, которые, к сожалению (или к счастью?), не всегда вызревают до материального и осязаемого плода. Но пока идея растёт, она захватывает всю сущность, не даёт покоя ни днём ни ночью…
Прекрасна ты, как летней ночи дуновенье,
Ты манишь за собой, лишаешь сна.
– Нашёл! Наконец-то нашёл! Ура!
– Магистр? Всё как бы нормально, ага? – голос Боламбри сработал, словно ушат холодной воды в июльский полдень – моментально вывел Майнстрема из состояния эйфории.
– Боламбри? Что вы тут делаете? – магистр поспешил обернуться простынёй.
– Э-э-э, как бы присматриваю за вами…
– Присматриваете? За мной? – Майнстрем вернул перо в чернильницу и изящно накинул на голую спину съехавшую простыню. – Для чего?
– Ну, вы как бы вчера отъехали… и магистр Сомниферум сказал, что за вами надо понаблюдать…
– Понаблюдать?! Я что, по-вашему, крыса лабораторная?
– Не-е-е. Крысы не вскакивают с постели посреди ночи, чтобы писать стихи… Но у них и постели как бы нет… Да и писать они типа не умеют…
– И давно вы тут?
– Типа с самого начала… Надо было посмотреть, не будете ли вы вести себя странно как бы и всё такое…
– И что же?
– Ну, эт я не знаю… Как бы для вас нормально говорить во сне, или как?
– Я что разговаривал?! – смутился Майнстрем.
– Типа того…
– И что же я говорил?
– Стихи читали… Красивые… – Боламбри растянул рот в мечтательной улыбке. – А потом вскочили и давай писать. Прикольно…
– И что же? – Майнстрем поднял бровь и выпрямился, приняв самый независимый вид. –
– Оч прикольно было… Ага…
– Прикольно? я не очень… Впрочем, неважно, – Майнстрем накинул простыню на плечо. – Который час?
– Э-э-э… Мимо окна пролетела типа летучая мышь, но собаки ещё не лаяли… Думаю, типа часа четыре… Около того, ага.
– Как вы… – Майнстрем попытался связать полученную информацию в хоть какое-то подобие логической цепочки, но быстро осознал тщетность усилий. – Ах, не суть! Давайте спать, Боламбри.
Майнстрем укутался в простыню, стараясь отогнать от себя мысли о том, как в его кабинете оказался диван и почему на нём, магистре изящной словесности, нет верхней (и не только верхней) одежды, и улёгся. Но сон так и не приходил. Через четверть часа Магистр повернулся на другой бок.
– Боламбри, вы спите? – прошептал он в темноту.
– Не-а… – голос прозвучал гораздо ближе, чем Майнстрем мог ожидать.
– О господи!
– Что вам типа плохо, да?
– Нет, Боламбри, я хотел узнать, а что значит «прикольно»?
– Прикольно?… Магистр, вы же типа тоже учились?
– Типа учился, – не удержался Майнстрем. Однако тон его остался без внимания и Боламбри продолжил:
– Знаете, как бы новичкам часто прикалывают что-то на спину? Какую-нибудь типа шутку?
Знал ли об этом Майнстрем? Да он бы мог целый трактат написать об университетских оболтусах и влиянии их глупых шуток на судьбу человека, что-то вроде: «Зануда Майнстрем или сто способов существования изгоя», а как вам: «Всезнайка или как стать любимчиком преподов»? А может, «Майнстрем, или книги – лучшие друзья неудачника»… Но вместо этого магистр спросил:
– И что же? Это хорошо?
– Ну, это как бы, когда зацепило… Бывает, послушаешь трубадура на дворцовой площади, а потом типа ходишь и напеваешь. Не-е, не вопрос, песня – дрянь, но цепляет!
– Это как?
– Э-э-э… Ну, когда текст не несёт смысловой нагрузки, изобразительные средства убоги, а музыкальное сопровождение ограничено тремя банальными аккордами, но сильные доли так удачно сменяются слабыми, что песня буквально впечатывается в память. Что-то сродни обрядовым песнопениям, в которых ритмическая составляющая речи… – тут Боламбри заметил, как магистр Майнстрем приподнялся с дивана и уставился на него округлившимися глазами. – Ну, типа того что-то… Зацепило типа… – добавил он неуверенно.
– Хорошо… – Майнстрем снова лёг. На дальнейшие расспросы он не отважился.
Утро началось для магистра с будоражащего запаха гари, доносившегося из подсобной комнатки. Майнстрем вскочил и, едва укрывшись простынёй, ворвался внутрь, готовый тушить начинающийся пожар остатками чернил.
– А-а-а… Вы проснулись, магистр? Сейчас типа завтрак будет, – Боламбри колдовал над неизвестно откуда появившейся в подсобке масляной лампой и несколькими глиняными чашками.
– Я подумал, что-то горит, – опешил магистр.