Занимательное литературоведение, или Новые похождения знакомых героев
Шрифт:
– Ишь ты, какой осторожный стал, - усмехнулся я.
– Раньше-то, бывало, все сплеча рубил. Ну ладно, не хочешь спорить с академиком, не надо. Однако, поскольку у тебя есть сомнения в правильности его гипотезы, я предлагаю тебе проверить ее на практике.
– Это как же?
– спросил Тугодум.
– Очень просто. Сведем их обоих вместе: предполагаемого деда с предполагаемым внуком. То бишь Джингля с Остапом Бендером. И поглядим, имеются ли у них черты, так сказать, фамильного сходства.
– А как мы это сделаем?
– Все тем
Я включил свое воображение, и тотчас же Остап Бендер явился передо мною и Тугодумом во всем своем великолепии. Он то ли не заметил нас, то ли нарочно хотел проскочить мимо, оставаясь незамеченным. Но я не дал ему улизнуть, крикнув ему вслед:
– Остап Ибрагимович! Куда же вы?
– Да, это я - обернулся он.
– Кто меня узнал?.. А, это вы! И ваш верный оруженосец, конечно, тоже с вами?
– Да, я тоже здесь. Здравствуйте, - приветствовал его Тугодум.
– Здравствуй, приятель!
– облегченно вздохнул Остап.
– При виде знакомых лиц сразу отлегло от сердца, - пояснил он.
– Не люблю, знаете ли, когда меня неожиданно окликают, да еще по имени-отчеству. Предпочитаю хранить инкогнито.
– Ну, нас-то вы можете не стесняться, - сказал Тугодум.
– Мы про вас знаем все.
– Все не все, но, во всяком случае, довольно много, - уточнил я. Знаем даже нечто такое, чего, быть может, вы и сами про себя не знаете.
– Не смешите меня, как говаривала, бывало, моя приятельница, незабвенная Эллочка Щукина, - улыбнулся своей ослепительной улыбкой Остап. Что можете вы знать про меня такого, чего не знал бы я сам?
– Дело в том, - объяснил я, - что мы с моим юным другом решили заняться расследованием вашей родословной.
– Расследованием?
– нахмурился Остап - Это вам, право, не к лицу. Расследованиями пусть занимается Уголовный розыск. А поскольку я, как вам известно, свято чту Уголовный кодекс, Угрозыску заниматься моей особой тоже ни к чему.
– Да нет, - успокоил его Тугодум.
– Мы совсем про другое. Просто мы случайно узнали, кто был ваш дедушка.
– Мой дедушка?
– изумился Остап.
– Именно так, - подтвердил я.
– И если вы не возражаете, мы могли бы даже вас с ним познакомить.
– Знаете что?
– сказал Остап.
– Плюньте вы на это дело, дорогой товарищ.
– Как плюнуть?
– обиделся Тугодум.
– Слюной, - пояснил Остап.
– Как плевали до эпохи исторического материализма. Ничего у вас из этого не выйдет.
– Почему вы так думаете?
– спросил я.
– Вам, как людям своим, я могу открыть эту маленькую семейную тайну. У меня не было деда. Если говорить откровенно, у меня не было даже отца. Знаю, знаю, вы сейчас спросите: а как же ваш знаменитый папа, турецко-подданный, о котором вы прожужжали нам все уши. Увы, увы. И папы тоже не было. Вам, как людям своим, могу признаться: я его выдумал. Вы знаете, чем я отличаюсь от пустого портсигара? Не знаете? Сейчас объясню. Пустой портсигар -
– И папа, и мама, надо полагать, все-таки были, - улыбнулся я.
– Вы, вероятно, хотели сказать, что сами не знаете, кто были ваши родители?
– Вот именно, - кивнул Остап.
– Не знаю и не думаю, чтобы кто-нибудь другой мог узнать что-нибудь достоверное про моих папу и маму. А уж тем более про моих дедушку и бабушку.
– Вы не совсем правильно нас поняли, Остап Ибрагимович, - сказал я. Речь идет о вашем дедушке гм... по другой линии.
– Ах, вот оно что!
– усмехнулся Остап.
– Вы, очевидно, намекаете на то, что в минуту жизни трудную я некоторое время вынужден был выдавать себя за сына лейтенанта Шмидта? Уж не с папой ли легендарного героя вы хотите меня познакомить? Он разве жив? Это действительно было бы конгениально! Одна беда, по самому скромному подсчету таких внуков, как я, у почтенного старца оказалось бы по меньшей мере несколько сотен.
– Нет-нет, - живо возразил я.
– Речь идет совсем не об этом. Мы хотим познакомить вас с вашим, если можно так выразиться, литературным дедом. Дело в том, что вашим происхождением заинтересовался один крупный ученый.
– Академик!
– вставил Тугодум.
– Ай-яй-яй!
– огорчился Остап.
– Вот незадача!
– Вы, кажется, обеспокоены?
– спросил я.
– Естественно!
– ответил великий комбинатор - Не люблю привлекать внимание к своей скромной персоне. Ни к чему мне это, ей-Богу! Сегодня мной заинтересовалась Академия наук, а завтра, глядишь, заинтересуется милиция.
– Не бойтесь, Остап Ибрагимович, - поспешил я его успокоить.
– С этой стороны вам ничто не грозит. Ученый, о котором я говорю, выдвинул предположение, что вы появились на свет не вполне... гм... самостоятельно.
– Само собой, - не стал возражать Остап.
– Я этого никогда не отрицал. Посильную помощь в этом деле мне оказали мои друзья Илья Арнольдович Ильф и Евгений Петрович Петров.
– Есть основания предполагать, - осторожно начал я, - что и они тоже действовали не вполне самостоятельно. А именно: создавая вас, они, в свою очередь, вдохновлялись другим литературным персонажем...
– Понимаю!
– сообразил Остап.
– И он-то, стало быть, и есть мой дедушка?
– Совершенно верно.
– Может быть, вы откроете мне его имя?
– Разумеется! Его зовут...
Но прежде чем я успел выговорить имя Джингля, обладатель этого громкого имени, словно бы соткавшийся вдруг из воздуха, подмигнул мне и приложил палец к губам.
– О нет, сэр!
– заговорил он в свойственной ему отрывистой, лаконичной манере.
– Никаких имен! Инкогнито! Полнейшее инкогнито! У меня славное, доброе имя, но широкой публике оно не должно быть известно. Джентльмен из Лондона. Знатный путешественник. Вот и все. На первый раз этого вполне достаточно.