Запах разума
Шрифт:
Но мало того! Если где шариков не хватает - они же переносят! Я шёл по двору - и вдруг гляжу: верёвочка такая, из жуков! Каждый жук несёт шарик. Выходит из одного дома, уходит под другой дом. Ничего дела, а?!
То ли они дрессированные - хрен знает, как можно дрессировать жуков!
– то ли они, как муравьи, из одного роя все. И кто-то там, какая-то матка, ими распоряжается. И живёт, небось, в уборной у бабки Радзико и лично с ней советуется.
Калюжный-то, в сущности, прав и ещё кое в чём: здешняя насекомота что-то слишком хорошо для буках соображает. Тот же Цвиков паук. Он - как крыса. У него и кличка есть, я думаю. И он слушается Цвика, просто вот - команд слушается.
Осы, опять же. Гляжу на Нгилана или ещё кого, у кого в сумке осы - и всякая мистика в голову лезет. Как они осам приказывают? Как Гданг понимает, что его осы видали, когда они возвращаются? Если они ему докладывают метеосводку, как Артик говорит?
В стенах живут сороконожки. Хрен знает, зачем - но их там до фига.
Вокруг оконных проёмов живут очень противные. Даже не знаю, как их обозвать, знаю только, зачем они нужны. В доме ни мух нет, ни комаров - а всё потому, что их на окнах отстреливают. Влетает муха, а её - ррраз!
– какой-то слизистой кишкой! Быстро-быстро, глаз не успевает отследить.
А выскакивает та кишка из хлебальника какой-то твари... не знаю... Как слизистый червяк с ножками. Знал бы - не стал бы там мох трогать. Хорошо ещё, что он в меня этой фигнёй не выстрелил. А почему, спрашивается, не выстрелил? А потому, что тоже соображает.
Как сторожевая собака. Мух-комаров - бьёт, а хозяев не трогает.
А откуда у червяка такое соображение? Вот!
Тоже ладно. Едем дальше.
Например, возьмём ихнюю кухню. Все стены - в стекле, пол - в стекле, плита газовая - тоже стеклянная. Спрашивается, откуда у них тут стекло и как они исхитряются этим стеклом всё так здорово покрывать? Ведь стены-то - не идеально ровные, стены тут - кора. И стекло - в каждой трещинке, в каждой ложбинке, в каждой выемочке! Очень твёрдое - звенит, если постучишь.
Я думал, они с собой приносили в жидком виде, потом смешивали с каким-никаким закрепителем и стены покрывали. Типа эпоксидного клея. Нет, ни фига, ошибался.
Потому что стекло это - смола. Натуральная. И её выделяет сам дом. Цвик показал.
Возьми лучинку, подожги - и к какой-нибудь веточке поднеси. Ну, хоть к уголку, который полку держит. Смола тут же начнёт выделяться - как пот всё равно. Или как испарина. Минуты не пройдёт - веточка вся блестящая, а если потрогать - липкая. Но этой липкости - ещё минут на десять, потом застынет и будет, как везде. Твёрдое стекло.
Чем дольше горячее держишь, тем толще слой этой смолы выделяется. Ясен пень, в кухне - уже слой на слой, с давних времён. Слой смолы там - сантиметра два или три. Можно спокойно готовить, ставить на стол горячее - дому нипочём, он сам себя обезопасил от огня: то, что смолой покрыто, не загорается ни при какой погоде. Огнеупорно.
– Ладно, - говорю, - Цвик. А газ? Газопровод? Или на баллонах готовите?
А вот и нифига! Никаких баллонов. Газопровод. Но угадайте, откуда? Не выйдет, я не угадал. Из того дома, где фабрика-кухня. От аквариумов с водорослями.
Водоросли в воде газ вырабатывают. Выдыхают, может быть. От них в герметичный резервуар трубки идут, гибкие, как резиновые, да только не резина. Резервуар непрозрачный, что там делается, я не понял, только оттуда трубы идут вдоль стен, как бамбук - и по ним газ идёт в кухни по всему посёлку. И топят, и греют, и еду готовят. Может, и не те объёмы, как в нашем городе нужны, но местным, похоже, хватает.
За что ни схватись - здешние технологии, то химия, то ГМО, то ещё что-нибудь непонятное, но явно имеет отношение и к химии, и к биологии.
А металлического у них почти ничего нет, металл они не любят и ничего из него не делают.
И мусора у них тут нет - Артик прав был. Весь отход они пускают в переработку.
Канализация - на жуках. Пищевой отход собирают в коробки из тыкв и уносят на фабрику-кухню. Я думал, местных кур кормить - ошибочка, опять же. Курам дают водоросли и плоды какие-то, а пищевой отход из коробок перекладывают в большой мусорный бак. И отход там превращается в зеленоватые сопли, а эти сопли они накладывают в сухие тыквы особой породы. И - вот они - фонари! Иногда кто-нибудь берёт коробок соплей - и на велосипеде едет по лесной дороге, фонари подзаряжает. ГМО в полный рост!
Велосипеды у них - не совсем велосипеды. Но - на педальном ходу. Из того самого местного стекла, которое их дома дают; я сильно подозреваю, что самодельные, потому что - очень уж разные. Видал штук шесть у них в гараже - и все разные, и совершенно кустарного вида. Как наборные ножи или ещё какие-нибудь такие штуки, со всякими странными приблудами; такое чувство, что каждый под определённого чебурашку подогнан. Местные всё время мастерят что-то - почему бы и не велосипеды?
А вот так, чтобы обломки, техника ломаная или что - нет у них такого. Общества потребления точно нет. Я даже не пойму, торговля у них вообще есть или нет - потому что не понять, что фабричное, а что самодельное, и денег у них я не видел, опять же. Вот, скажем, шмотки дизайнерские - чебурашки их явно себе сами делают. Причём и мужики тоже, я заметил: собираются по вечерам потрындеть, а сами плетут. Но это - дизайнерские, ради понта, в общем, потому что серьёзную одежду, для тепла или для защиты, они не делают, а выращивают. Нам Цвикуля показал - офигеть.
Начал с того, что свой зелёный свитер... ну... снял. Надрезал там и сям специальным ножичком, потом взял такую щётку, типа расчёски, только из деревянных, вроде, шипиков - и счесал с себя. Видно, что снимается легко, но если умеючи взяться. Снятое идёт на корм соплям, потому что уже ношеное, наверное - только семена сперва собирают. Счесал - остался нагишом, в одной своей условной шёрстке, худенький и смешнющий совершенно; никак не привыкнуть, что они вообще не стесняются - хоть по площади нагишом ходят. Одежда им - для красоты или для пользы, а не от стыда закрываться.
И вот, разделся, значит - и из маленькой коробочки достал такие... мы в детстве называли похожие "лапками". Растут у нас на Земле, вроде репьев, но не репья: круглая коробочка, а в ней другу к другу впритык длинные семена, на каждом - два тонких шипика. С крючками какими-нибудь, наверное, или ещё с какими цеплялками - лапки, в общем. Если лазать по густой траве, эти лапки к одежде цепляются, по одной или целыми пучками. На бродячих псах их всегда полно.
Но у Цвика в коробке лапки были совсем маленькие, гораздо меньше наших. Совсем крохотные, не больше макового зёрнышка, только не кругленькие, а длинненькие. Он их на себя посыпал от плеч и ниже, как соль. А потом мы ошалело наблюдали, как оно начало прорастать.