Запах разума
Шрифт:
В первый же момент я понял, какие.
Чероди вслух поздоровался с нами за куклу-парнишку, кивнув его лохматой головкой и очень чётко произнося каждый звук слова - и грушевым ароматом "здравствуйте" запахло как-то особенно чётко и сильно. Утрированно. Но запах тут же пропал, как отрезанный.
Я повторил за ним:
– Цинг-ла!
– и Чероди снова вызвал запах, а потом поправил мою артикуляцию, как любой учитель иностранного языка.
Он учил нас правильно выговаривать звуки - но не только. Я подумал, что он намертво связывает для нас звучание слова с его "ароматической иллюстрацией". Он не просто учил нас говорить вслух - он учил нас разбирать оттенки ароматической речи.
Удивительный материал, из которого здесь делались обучающие игрушки, не просто мгновенно впитывал запах с кончиков пальцев учителя - он ещё и усиливал этот запах. Так же сильно действовал и химический нейтрализатор, который лицин выделяли щелью на ладони - кукла мгновенно переставала благоухать, как только кукловод его применял.
Я только не мог представить себе, как. Ведь для выделения нейтрализатора лицин сжимали ладонь в кулак. Я подумал, что внутри куклы есть какой-нибудь выступ или рычажок, которым Чероди нажимает на это место.
Если запах тут воспринимают почти так же или так же, как слово на Земле, то здешние дети должны быть в восторге от такого фокуса: говорящая кукла! Местный аналог чревовещания!
До роскошного завтрака, на который нас всех позвали в зал, я бы сказал, для торжеств в доме рядом с фабрикой-кухней, мы успели выучить и научиться произносить несколько обиходных слов. Приветствие-прощание, "дай" и "возьми", "встать-сесть-лечь" и кое-какие, видимо, глагольные формы - и каждое из этих слов Чероди закрепил запахом, словно приклеил или прибил гвоздями к нашей памяти. К концу первого, краткого и весёлого, урока я уже думал, что с дело с куклами обстоит ещё любопытнее: уж не выделяют ли они вместе с ароматическим секретом лицин ещё какие-нибудь вещества - скажем, активизирующие вербальную память?
За завтраком с Чероди явно кокетничали местные девицы, даже сама присутствующая с неизменной свитой Государыня Радзико улыбалась в побелевшие от старости усы - а Чероди перекидывался репликами, и звуковыми, и ароматическими, с добрейшей тётушкой Видзико, с нашим пушистым доктором Нгиланом и со своими товарищами, прилетевшими вместе с ним. Эти двое тоже вызывали любопытные мысли. Если весёлый рыжик в ожерельях и фенечках из цветных бусин, которого нам назвали лишь по имени - Дзарган, явно был пилотом - носителем навигационных тёмных ос, то корректный полосатый джентльмен в бурой с прозеленью хламиде напоминал медика. Во-первых, он назвал фамилию, представился как Нерли Цодинг. Во-вторых, он переговаривался с нашими врачами и продемонстрировал тётушке Видзико пушистую полосатую осу для внутримышечных инъекций. В-третьих, он прибыл по нашу душу - это было заметно невооружённым глазом.
Начиналось наше обучение просто прекрасно.
Используя методику господина Чероди, мы усваивали слова местного языка с фантастической скоростью. Через несколько дней интенсивного обучения я начал замечать, что понимаю не только слова, но и ароматы, обращённые ко мне нашими друзьями-лицин. Виктор, начинавший общение очень тяжело, и даже радость наша Калюжный, способный к языкам не более чем ломовая лошадь, осмелели до того, что перекидывались с лицин репликами. Денис был в восторге.
– Ещё немножко подучимся, - говорил он радостно, - и можно будет обо всём расспросить.
Я, откровенно говоря, разделял его энтузиазм далеко не в полной мере, а Кудинов был и вовсе пессимистически настроен.
– Щас!
– резал Виктор.
– Ты погоди, салага, простые слова кончатся, понятия пойдут. Вот тогда мы и сядем в лужу, все вместе.
Динька обижался, но я не мог не согласиться с Виктором.
В его правоте мы начали убеждаться даже раньше, чем ожидали. Наша жизнь в посёлке Кэлдзи изменилась с прилётом Чероди, но Чероди был первым из множества визитёров. Он только готовил нас к контакту - осуществлять контакт, видимо, не входило в его компетенцию. Именно поэтому, обучая нас речи, Чероди время от времени натыкался на непонимание, как на стенку - и ровно то же самое происходило с нами.
За первые два или три дня мы изучили массу обиходных слов, связанных с будничной жизнью лицин. Произношение давалось с трудом - но это казалось мне единственной сложностью: грамматически язык, по-моему, был не сложнее английского. Оттенки смысла дополнялись запахами - и видимо, богатство ароматических подтекстов заменяло грамматические вычурности. Грамматические формы преобразовывались в языке лицин одна в другую так же легко, как переливались один в другой оттенки ароматов: иногда мы, люди, притормаживали перед простым словом, не представляя, как перевести его на русский.
Как образовать действие от слова "мёд"? Грамматически - сделать себя мёдом целиком, по смыслу - стать для кого-нибудь (друзей? родных?) таким же сладким. По сути - вести себя соответственно медовому запаху слова "любить", такого же многогранного, как и в русском языке.
"Любить" лицин могли родню, друзей, зверей, растения, - не в качестве еды, а как госпожа Видзико любила Дерево, - слова - скажем, стихи - и места. О любимой еде здесь говорили с особой приставкой к слову "мёд" - и мне вспомнился знаменитый кавказец из анекдота, который помидоры "кюшать любил, а так - нет".
Мы потихоньку разобрались с родственными узами. Сестры могут быть только родными, "цзициг" - но с полусотней приставок, означающих степени кровного родства: как у нас - единоутробные (единосумочные?), двоюродные, троюродные... Братья могут быть родными со всеми соответствующими вероятностями и "цзитинг" - "пришедшими", наверное, или "сводными", а по смыслу - принятыми в клан. Глава клана - матриарх, как я и думал, а вот семейных пар внутри клана просто нет.
– Как нет?!
– возмутился Калюжный, когда мы изучали этот вопрос.
– Чё за хрень?! Родные братья, так? Так хрен ли у них и отцы разные, и матери тоже?!
– Члены клана, - сказал Денис.- Ну и что ты не понимаешь? Чероди же объяснял родословное древо: три брата, у тех, кто "дзи" - сходится мать, у тех, кто "дго" - отец, все же ясно!
Калюжный потряс головой и пристал к Чероди:
– А как будет "муж"? И "жена"? Радзико - чья жена, елки? Кто ее муж? Или она - вдова?
Цвику показались забавными слова "муж" и "жена", и он захихикал, ткнувшись носом Денису в ухо - Калюжный обиделся.
– Я же серьезно, блин!
Чероди кивнул - мы его уже успели научить этому жесту - и принялся выяснять с помощью кукол, из которых Сергей выбрал пару разнополых.