Запах разума
Шрифт:
– И верно... так вот, когда настало время уходить, девушка взяла что-то... что-то важное взяла с собой, простилась, наверное, с родственниками - и ушла вместе с парнем. Девушку, надо полагать, никто не приютил бы, потому что это, вероятно, путает им все сложные родовые связи - и эти двое влюблённых построили дом... наверное, на ничьей земле.
– Во-во, ёлки! И она там пристроила это... что от бабки принесла. И сама стала этим самым...
– Матриархом!
– Точно!
– Фу-ух... Семь потов сошло... Но мы всё равно молодцы, салажня! Почти поняли, а?
Я был согласен. Суть сказки мы поняли: Чероди рассказал нам, как, очевидно, рассказывают здешним малышам, о том, откуда берутся новые кланы - а заодно пояснил Калюжному, что такое тут муж и жена. Но это загадочное нечто, прихваченное отважной путешественницей, не побоявшейся уйти из дома навстречу трудностям и опасностям - оно сильно меня занимало.
И это я, надеясь разобраться в тонкостях этой истории, пристал к Чероди с названиями профессий...
Зергей
А я вляпался по самое "не балуй". Случайно, ёлки - но кому интересно, случайно или как.
Во всём Чероди виноват. Потому что он нас научил, мы начали чутка трындеть на чебурашечном языке, а когда начали, нас как бы стесняться перестали, что ли.
Не, они и раньше особо не стеснялись. В смысле, занимались при нас своими делами спокойно. А по-людски стесняться вообще не умеют, ёлки, - но мне и в голову не приходило, что до такой степени. Бесстыжие вконец. И хрен знает, как теперь относиться к этому.
После того, как Чероди встретили, к ним тут началось настоящее нашествие. То на воздушных шарах прилетали, то на других леталках... я даже не знаю, как назвать-то, бляха-муха! Оно не самолёт, точно. Но, похоже, с мотором. Но мотор какой-то чудной, а крылья складываются, да и вообще - не крылья, а парус, вроде, не знаю, этих наших новомодных парапланов. Более быстрее летает, чем ихние воздушные шары, и от ветра, кажется, не так зависимо, хотя, хрен знает, опять же - потому что в пилотах всё равно живут осы. Навигационные осы, как Тёмка говорит. Сверяются с ветром - то есть, надо думать, зависят всё-таки.
Но тут дело в чём: параплан берёт только одного пассажира, а груза - самую малость. Грузы перевозит здоровенная хрень, типа дирижабля. Они на такой херовине зависли над фабрикой-кухней, спустили на тросах сто штук ящиков, козырнули и улетели. И вся эта суета - ради нас. Ради людей, в смысле.
Это Цодинг замутил. Полосатая образина, блин, морда, как у кота; тут тоже есть пара полосатых, но не до такой степени. И выражение, как у кота, кстати: самый дерзкий, ёлки. У него дела были с Нгиланом - и они на пару этот медпункт, где Нгилан нас долечивал и ещё пара местных работала, превратили невесть во что. Это для медпункта на дирижабле привезли оборудование - но ведь какое оборудование, ёлки! Тут уже даже не просто ГМО, тут порнографию какую-то привезли. И понять трудно, и описать трудно, и смотреть противно, блин, а участвовать вообще с души воротит.
Но всё это для нас. Нас изучать.
Лаборатория.
Нет, я чё, я понимаю, лаборатория, там... рентген, то, сё... Или эти... ну как их? Кровь взял - и под микроскоп. Термометры же. Барокамеры. Но не такая же хрень!
Привезли медуз в прозрачных банках. Медуз, блин!
– гадость гадская. И от ихнего рассола провели трубочки к какой-то штуковине, типа... не знаю... экрана, что ли, только это не экран. Стоит вертикально доска, примерно полметра на полметра, вся в соплях... ну, не в соплях, но на ощупь как студень. И к ней идут прозрачные трубочки от медуз. Вот что это? Компьютер ГМОшный? Или что?
А блины взять? Вот они - что такое? Блины как блины, пористые, зеленоватые. Толщиной сантиметра в три, диаметром в тарелку. Каждый блин - в отдельной упаковке, надо их стопкой сложить, определённое, видимо, количество. В блины запустили букашек каких-то. Зачем?
Осиные гнёзда - это ясно, это ладно. Пауки как тараканы с клешнями - это тоже ясно. Но остальное-то - зачем?
Я даже Тёмку спрашивал - но и он нифига не понял.
– Я бы, - говорит, - Серёга, на твоём месте не ломал себе голову. Когда ты дома приходил к доктору - хорошо понимал, что и зачем делают в поликлинике? Зачем тебе выписывают определённый препарат, как работают с анализами? Вот видишь, ты и на Земле понимал далеко не всё. А что вид какого-нибудь земного тонометра или микроскопа нам привычнее, чем вид медуз или этих блинов, как ты говоришь - дело стереотипов мышления, ничего больше.
Стереотипы, блин блинский! Развидеть бы теперь это хоть как-нибудь...
Цодинг Нгилана послал, а Нгилан нас позвал в эту лабораторию. А там у них уже толпа собралась, чебурашек пять приезжих и из местных кое-кто: две старых тётки, которые нас ещё в лесу встречали, и напарник Нгилана, седоватый. А в самой лаборатории какая-то муть творится. Медузы в банке переливаются, огоньки от них идут, то голубые, то розовые. На доске этой, сопливой, тоже что-то моргает, побулькивает. Штуковина какая-то выстроена, из трубочек, то ли палочек, то ли чего... а про неё Тёмка сходу сказал:
– А вот это, мне кажется, микроскоп, джентльмены.
И Цвик сказал это слово, "гдинз". Гдинз-лац. Так сказал. А "лац" - значит жизнь.
А "гдинз" - значит делать. Работать, в общем.
Витёк перевёл:
– Биология, пацаны.
И сам первый подошёл. Поговорить с Цодингом. Ну, на чебурашечьем, конечно, еле-еле балакает, но ясно, что хотел объяснить, ёлки. Мол, вы же хотите нас изучать? Так вот, нате, меня и берите.
Динька с Тёмкой даже не мяукнули. Он им слова не дал вставить. Командир, ёлки. Как Тёмка любит говорить, слуга царю, отец солдатам. На себе, типа, эксперимент решил сделать.
Я думал, они будут кровь брать. Осами. А ни хрена, ёлки, у них, наверное, наша кровь уже была. Или Нгилановы осы как-то уже всё рассказали. Или они Нгилану рассказали, а он уже остальным, хрен поймёшь. Но, в общем, кровь им оказалась не нужна.
Они устроили ГМОшный рентген. Ошизденеть.
Раздели Витьку, усадили на этот специальный стул, где хоть зубы рви, хоть что - и достали ещё одну банку с медузами. Те медузы, которых мы с Динькой выгружали, какие-то хвостатые, ёлки, бахрома на них в рассоле развевается, а эти - бесхвостые, круглые, плоские. Типа лепёшки прозрачной, такой полиэтиленовый студень тонким слоем. Только четыре кружка в середине, с монетку, синеватых.