Запах разума
Шрифт:
А запахи я и вовсе не понимал. Что-то сладкое обещала, а что - не разобрать.
Пришлось спросить у Цвика. Цвик уже научился говорить с нами медленно - но и он не смог объяснить ничего толком. Я понял только о передатчике, воздушных шарах, встрече, гостях - это и перевёл ребятам.
А Гзицино добавила:
– Для вас.
Эти слова и этот запах я уже знал - и все уже знали. Их часто говорили: "еда для вас", "одежда для вас", "жилище для вас". Теперь были "гости для вас".
Гости для нас. Мы даже растерялись.
Серёга сказал:
– Чё, идти надо, да?
– а у Вити лицо сделалось мрачное и озабоченное, будто ничего хорошего он от гостей не ждал. Зато Артик сиял, как новенькая монетка.
– Очень любопытно, - сказал он, обнимая Гзицино одной рукой, а другой - почёсывая её за ушком, как котёнка.
– Очень любопытно, джентльмены. Похоже, наш контакт сдвинулся с мёртвой точки.
Они с Гзицино первыми пошли, побежали, можно сказать. Мы с Цвиком и кудряшкой - следом, а потом уже - и Витя с Серёгой. А на дворе уже была толпа народу, дети, бабушка Радзико со свитой - все смотрели, как большой золотисто-розовый шар - формой не шар, а груша, широкая сверху, а снизу поуже - причаливает к крыше фабрики-кухни, где самый главный аэродром у клана.
И нас рады были видеть - и тех, кто на шаре прилетел. Нам все улыбались, показывали на шар, кивали - и пахли всеми цветами радуги, и вкусным, и тёплым, но назвать, чем точно - у нас таких слов нет.
Всё это выглядело, будто праздник.
А потом гости спустились с крыши. Очень, очень красочная компания. Более красочная, чем наши друзья из клана Кэлдзи.
Арди
Милая моя сестрёнка Гзицино, подозреваю, считала, что господин Чероди прекрасен. Она вся светилась, опускала ресницы, посматривала искоса - и показывала мне, явно приглашая тоже восхититься.
Я согласился и восхитился. Я понял, что господин Чероди - главный в этой группе, а вернее - что ради него всё это и затеяно. Клан Кэлдзи пригласил профессионала.
Правда, похоже, обычно господин Чероди работал с детьми. Малыши восхищались даже сильнее, чем Гзицино, лезли к нему, готовы были вскарабкаться на него, как на дерево - вели себя, как очень дружелюбные обезьянки, а Чероди раскачивал и крутил их за руки, показывал какие-то ароматические фокусы, от которых дети восторженно визжали, и присаживался на корточки, чтобы оказаться лицом к лицу с самыми маленькими.
К нам он подошёл не раньше, чем перезнакомился со всей здешней детворой. Пока Чероди играл с детьми, мы успели отлично его рассмотреть.
Полагаю, что в этом мире есть раса, чем-то напоминающая земных негров. Наверняка они живут где-то на юге, где постоянно тепло, и от этого приобрели особый внешний облик, основательно отличающий их от северян - наших гостеприимных хозяев. Один такой "негр", по имени Гродги, уже жил в поместье Кэлдзи, мы видели его несколько раз - но он выглядел не настолько тропическим, как Чероди. Может, успел адаптироваться, может, был не "негром", а "мулатом" - как знать. В любом случае, у этих двоих было немало схожих внешних черт: очень скудный, почти по-человечески скудный волосяной покров на теле, коротенькие, словно атрофированные, усы-вибриссы, тёмная окраска кожи, особенно крупные уши, широкие ноздри, особенная, упругая гибкость.
Более северная раса, кстати, здесь тоже есть - у них необычно густая и длинная шерсть, а ушные раковины, напротив, очень малы. Когда я впервые это заметил, мне вспомнились земные песец и фенек - на сильном морозе уши мёрзнут и даже обмерзают, а на жаре крупные уши, пронизанные сетью капилляров, помогают охлаждать мозг, где-то я это читал.
Впрочем, это лирика.
Здешний "негр", Гродги, был, скорее, тёмно-серым. Окраска Чероди больше напоминала цвет кожи земных негров - оттенок эбенового дерева, больше в шоколадный, чем в асфальтовый, как у Гродги, тон. Впечатление дополняли ожерелья из ярчайших разноцветных бус на шее, браслеты на запястьях, пёстрые зажимы на целой копне косичек, в которые была заплетена его кудрявая грива - этакий маскарадный костюм весёлого дикаря. Чероди был одет в длинную распашонку, сплетённую из золотистых нитей. Всё вместе выглядело эффектно и броско, а в сочетании с его поведением создавало впечатление чего-то театрального или концертного.
К нам Чероди подошёл, улыбаясь, блестя яркими, как у земных негров, зубами, протягивая ладони. Он источал запах "здравствуйте", как все лицин при встрече - аромат, похожий на запах груши - но произнёс приветствие и вслух, хотя этого лицин обычно не делают.
– Цинг-ла!
– радостно ответил Денис, и Чероди с явным удовольствием понюхал его в нос. Запах "здравствуйте" изменился на запах "отлично", насколько я могу судить.
Я последовал примеру Дениса, так что мы с Чероди познакомились более или менее по-лицински. Виктор позволил понюхать и себя; Калюжный трогательно честно попытался понюхать Чероди в ответ и оглушительно чихнул, насмешив и гостей, и всю встречающую публику.
Ни Чероди, ни двое мужчин, прибывших вместе с ним, не проходили сложный ритуал под Деревом, с тщательным обнюхиванием госпожой Радзико. Госпожа матриарх, правда, встретила их лично, оставила на их лицах запах своего секрета - но дело было не под Деревом, а рядом с фабрикой-кухней, в менее торжественной обстановке. После упрощённой, хоть и весёлой процедуры приёма двое спутников Чероди, обычные северяне, один из которых, по-моему, был носителем ос, ушли за Нгиланом и госпожой Видзико в строение, где размещались лаборатория клана и что-то вроде госпиталя. Сам Чероди обнял за плечо Цвика и вместе с нами направился к нашему домику.
С этого момента и начался настоящий контакт, как я понимаю его: обучение языку и попытки общаться серьёзнее, чем на бытовом уровне.
Блистательный господин Чероди оказался учителем словесности - да не простым. Я сразу понял: он не только знает, что мы не можем овладеть ароматической речью лицин, но и готов к этому. У него была тщательно разработанная методика обучения именно существ, не способных издавать запахи намеренно и осмысленно.
В расшитой узелками, шнурками и цветными бусинами торбочке господина Чероди оказался целый набор методических пособий для обучения языку. Для обучения детей - да, но я не мог не отдать должное элегантности замысла.
Первым делом Чероди извлёк из торбы пару кукол.
Я не особенный знаток театральных кукол, но смутно припоминаю, что похожие, надеваемые на руку кукловода, как перчатка, называются "бибабо". Впрочем, таких кукол обычно показывают из-за ширмы, а потому у них обычно нет ног - у кукол Чероди ноги были, они свободно болтались на уровне его запястий. Когда-то в глубоком детстве я видел телепередачу, в которой участвовали актёры с очень похожими куклами.
Куклы изображали лицин - девочку и мальчика, ушастых и взъерошенных, с уморительно достоверными гениталиями, чтобы у зрителей не осталось никаких вопросов. Интереснее всего, впрочем, был не дизайн этих забавных игрушек - или пособий - а материал, из которого они были сделаны. Он напоминал раскрашенный поролон и имел очень и очень необычные свойства.