Заратустра говорил не так.
Шрифт:
Только в середине II в. до н.э., после завоевания Римом Греции, возобладало греческое влияние и получил официальное признание олимпийский пантеон. Одновременно распространяются греческие статуи богов, тогда как ранней римской религии антропоморфизм был чужд. М.С.Корелин смотрел на эту эволюцию отрицательно. По его словам, «старая римская религия, несмотря на сухость и формализм, обладала крупным достоинством – могучим и благотворным влиянием
Не были довольны и римские консерваторы. Особенно их беспокоило распространение греческих народных культов. В 186 г. сенат запретил культ Диониса и многие приверженцы этого культа были казнены. Дионис огрызнулся потом, во время восстания фракийца Спартака, возившего с собой фракиянку-пророчицу, посвященную в вакхические мистерии [А.Донини. Люди, идолы и боги, стр.178.].
Как и в Греции, выдающиеся умы Рима отходили от языческого многобожия. Например, у знаменитого философа-стоика Сенеки (4 г. до н.э. – 65 г. н.э.) мы уже встречаемся со строго выраженным монотеизмом. Однако стоицизм резко отличался от христианства прославлением человеческой воли, тем, что он объявлял мудреца равным Богу [Р.Ю.Виппер. Рим и раннее христианство. М., 1954, стр.55,57.].
В Риме, как и в Греции, не было жреческой касты и религиозных догматов, поэтому христианство не получило должного отпора. Его противники не могли противопоставить ему столь же сильного положительного идеала, хотя своими критическими стрелами часто очень метко поражали цель. Особенно возмущала их идея «богоизбранности» еврейского народа. Цельс в конце II в. писал: «Ведь были другие народы, более достойные внимания бога, боговдохновенные народы халдеев, египтян, персов, индусов, тогда как евреи – жалкий народ, которому предстоит вскоре погибнуть» [А.Б.Ранович. Античные критики христианства. М., 1935, стр.84.]. Ему вторил император Юлиан (361-363), прозванный христианами «отступником» (хотя на самом деле отступниками были они), удивительно яркая и трагическая личность: «Если он бог всех нас и творец всего, почему он на нас не обращал внимания? Поэтому приходится думать, что бог евреев в действительности не творец всего мира и не властвует над вселенной, на что он ограничен... и властью он... обладает ограниченной, наряду с прочими богами» [Там же, стр.192.]. Обращаясь уже к самим христианам, он продолжал: «Не следует ли ненавидеть разумных среди ваших последователей и жалеть глупых за то, что они дошли до такого падения и, отвернувшись от вечных богов, обратились к еврейскому трупу?» «Вы... разрушаете храмы и жертвенники и убивали не только тех из наших, которые остаются верны религии отцов, но и принадлежащих к вашему же заблуждению еретиков, которые оплакивают труп не таким же самым образом, как вы... Чем вам не угодили наши боги, что вы переметнулись к иудеям?» [Там же, стр.201, 203.]
Сегодня христиане, потомки тех, кто когда-то отрекся от религии отцов, любят изображать себя именно защитниками «религии отцов». Нужно сорвать с них этот наряд, обнажить всю их неприглядную еврейскую сущность, ничуть не меняющуюся от их взаимной ругани с евреями. Эта ругань очень похожа на перебранку между советскими и китайскими коммунистами.
Качественных различий между противниками нет. Христиане бунтуют на коленях и ползут в бой на коленях, взывая к богу Израилеву, богу Авраама, Исаака и Иакова, господу в Сионе. Сим победиши? Сим насмешиши! «Наши боги». Не думайте, что император Юлиан защищал каких-то чужих для нас богов. Он защищал именно наших.
«С трудом можно различить, где кончается русское язычество, и где начинается греко-римское» [В.А.Келтуяла. Курс истории русской литературы. Ч.1, кн.1. Сиб., 1913, стр.373.], – писал В.А.Келтуяла, имея в виду национальные русские празднества. «В основе всех языческих праздников русского народа, – пояснял К.М.Гальковский, – лежало поклонение природе, собственно солнцу, подателю тепла и урожая. Но к солнечному характеру праздников присоединялся еще культ мертвых. Празднуя поворот солнца с зимы на лето или наступление весны, славянин-язычник верил, что вместе с теплом, цветами и травами на землю возвращаются и души умерших. Смерть – это долгая ночь, зима; с возвратом тепла могут возвращаться и мертвые». Близость римских и русских праздников К.М.Гальковский правильно относил к «доисторическому религиозному сродству этих народов» [К.М.Гальковский. Борьба христианства с остатками язычества в древней Руси.
«Национальные русские празднества совершаемы были в честь Дажьбога, бога солнца, Волоса, бога покровителя скота, и Перуна, бога грома и молнии. Особенно много праздников было в честь Дажьбога».
«Дажьбог, этот могучий организатор жизни на земле, производитель всякого рода богатств – растительных и животных, бог, от которого зависело и благосостояние человека в области звероловства, скотоводства и земледелия, пользовался особым вниманием русского славянина».
«В годовой деятельности Дажьбога замечалась известная периодичность: Дажьбог то обнаруживает чрезвычайную силу света и тепла (летом).., то переживает необыкновенный упадок своих сил (зимой)... Не зная истинной причины смены времен года, русский славянин-язычник объяснял ее себе анимистически: у Дажь-бога, бога света и тепла есть враг – бог тьмы и холода; между обоими врагами происходит борьба, в которой периодически одерживает верх то один бог, то другой. В этой борьбе особенное внимание русского славянина-язычника привлекали два основных момента: зимнее... и летнее солнцестояние... Зимнее солнцестояние было моментом наивысшего торжества бога мрака, холода, зла. На следующий день, 12 декабря (по нов. ст. 25 декабря), день увеличивался на одну минуту, а ночь сокращалась: это поворот солнца на лето, начало усиления солнечной энергии, признак будущего торжества Дажьбога над богом тьмы. Летнее солнцестояние – это момент наивысшего развития сил Дажьбога, его торжества над богом тьмы. Следующий день, 11 июня (24 июня по новому стилю) – летний солнцеворот, начало упадка сил Дажьбога».
«Около двух моментов в жизни Дажьбога... группировался ряд праздников, сопровождавшихся обрядами, заклинаниями, играми и песнями» [В.А.Келтуяла, цит.соч., стр.371-372.]. Так представлял себе русское язычество В.А.Келтуяла.
У греков и римлян был ряд праздников от 24 ноября до 5 января: 1) Брумалии в честь Диониса (24 ноября – 17 декабря), сопровождавшиеся переряживанием, маскированием и неистовыми плясками, 2) Сатурналии (17-23 декабря), по случаю которых совершалось заклание поросенка, взаимный обмен угощениями и подарками (у нас в это время тоже бьют свиней), 3) Воты (24-31 декабря) с принесением жертв и вознесением обетов и 4) Календы (1-5 января) – праздник всеобщей радости с пиршествами и попойками. Верили, что особенная радость в этот праздник обеспечивает веселую счастливую жизнь на весь год. Накануне первого дня Календ по домам ходила толпа молодежи с пляской и пением, приветствовала хозяев и получала подарки, а в первый день праздника ходили с этою же целью дети; кроме того, накануне 1 января занимались гаданиями.
Император Юстиниан в VI в. запретил Брумалии и Сатурналии, а Календы продлил до 25 декабря. Так сложились христианские святки.
Римские Календы – это наша Коляда. Она сопровождалась переряживанием и маскированием в образы зверей: этот обряд символизирует неестественное состояние солнца зимою. По фрескам Киевского Софийского собора видно, что святочные игрецы одевались в звериные шкуры и носили маски с рогами на голове. У белоруссов и украинцев парня переряживали козой: надевали вывороченный наизнанку тулуп, на лицо – маску, на голову – рога, сажали верхом на упряжную дугу и дед с песельниками вел этого парня. Рядились также туром или конем.
В некоторых деревнях накануне Рождества возили плуг или вносили его в избу. В Белоруссии и на Украине накануне Рождества хозяин садился за стол, уставленный кучей пирогов и съестных припасов так, что эта куча совсем скрывала хозяина, и спрашивал домашних, видят ли они его. Те отвечали, что не видят. Тогда хозяин выражал пожелание, чтобы из-за стогов, снопов и возов не было видно света. На более высоком уровне этот обряд исполнялся до XII века у балтийских славян в храме Святовита в Арконе на острове Рюген. Во время праздника в честь этого бога священник ставил между собой и народом круглый пирог в рост человека и спрашивал, видно ли его, а после отрицательного ответа выражал пожелание, чтобы его из-за пирога не было видно и в будущем году.
Масленица в языческое время праздновалась после весеннего равноденствия и представляла собой опять-таки смесь культа весны и солнца с культом умерших. Этот праздник сопровождался бурным весельем. В некоторых местах на громадных санях возили наряженного мужика, сидящего на колесе, закрепленном на столбе, в других местах – дерево, увешанное лентами, в третьих – соломенное чучело, которое потом сжигали. Поминая умерших, ели блины.
Во время весенних праздников зажигали костры и прыгали через них. Этот же обряд совершался у римлян на празднике Палилии в день основания Рима – 21 апреля.