Затаившийся у порога
Шрифт:
– Давай-ка я принесу двадцатифунтовую кувалду, - предлагает Клейтон. - Блин, мы выбьем из неё ребёнка.
– Пожалуйста, пожалуйста, просто СТОП! - ты кричишь. - Почему вы это делаете?
Рюмка хмурится на твой вопрос.
– Почему мы это делаем? А почему ты думаешь, мисси? Мы делаем это, потому что это весело!
Затем они оба снова начинают кудахтать, Клейтон весело машет своим пенисом вверх и вниз.
– Ну, кувалда недостаточно особенная, Клейтон...
– Особенная?
– Э-э-э... Это неподходящий способ, понимаешь?
– Неподходящий?
Рюмка закатывает глаза.
– Клейтон, подумай хорошенько! Нам нужно суммировать то, что не было сделано раньше. Хм-м-м... - он делает глоток пива в раздумьях. - Ой, у меня есть идея!
– Пожалуйста, Боже, я умоляю вас, ПОЖАЛУЙСТА, не делайте этого! Сделайте это со мной, а не с ней! Просто, ПОЖАЛУЙСТА, отпустите её...
– Клейтон, мне тошно слышать это. Нет ничего надоедливее, чем нахальная сука с громким ртом. Как её заткнуть?
С удивительной ловкостью Клейтон переворачивается и...
Хлоп!
...Ударяет тебя босой ногой по голове. Ты падаешь, твои цепи натягиваются, и твои чувства разбиваются, как стекло.
В основном это зернистая завеса полусознания, которая скрывает твой разум сейчас.
– Хе-хе-хе... Хе-хе-хе... - продолжаешь слышать ты.
Ты слышишь, как звенят твои цепи, когда ты пытаешься протащить себя вперёд. Когда ты пробуешь держать глаза открытыми, они продолжают закрываться.
– Хе-хе-хе... Хе-хе-хе...
Твоя рука скользит по твоей груди сквозь липкую сперму, отчаянно касаясь твоего креста.
"Помоги мне, Боже", - приходит твоё лицемерное моление.
Но крест изменился.
Теперь это пентаграмма.
Ты пытаешься сосредоточиться, подавить сокрушительное желание упасть в обморок. Ещё больше звенят цепи, когда ты на коленях направляешься к Соне. На четвереньках ты смотришь на облезлую постель...
И сердце стучит в груди.
Как бы долго ты ни была ошеломлена или без сознания, теперь ты видишь, что они замышляли.
Ты прыгаешь вперёд с колен в атакующем рефлексе. Слышно, как из кляпа Сони вытекает крошечный трель, а Рюмка готовит изрядную длину верёвки к середине растянутого живота Сони.
Он завязывает узел...
– Хе-хе-хе!
...И просовывает под узел деревянный стержень. Среди безумия ты думаешь одно слово:
"Жгут..."
Клейтон хихикает, когда Рюмка начинает крутить стержень...
Твои крики летят, как бьющееся стекло. Твои лодыжки кровоточат из-за металлических цепей, и ты бесполезно ползёшь по полу. Половина оборота деревянного стержня погружает верёвку в живот Сони, словно кто-то натягивает её вокруг пляжного мяча.
– Крути, Рюмка! Крути!
– Я кручу! - а потом бросает на тебя самую злую ухмылку, когда медленно поворачивает стержень дальше.
Ты действительно слышишь скрип верёвки.
Ты кричишь без чувств.
– Я сделаю всё что угодно! ЧТО УГОДНО! Просто перестаньте!
Рюмка смотрит на неё.
– Что угодно?
– ДА! - ревёшь ты.
– Хм-м-м... - Рюмка кусает губу, удерживая стержень, чтобы поддерживать натяжение жгута вокруг живота Сони. - Скажем, ты стала бы есть дерьмо Клейтона?
Твой разум колеблется.
– ДА! Просто сними с неё эту верёвку!
Он медлит, переворачивает стержень, пока верёвка не ослабевает.
– Ладно, рыжеволосая, мы договорились с тобой. Но только ты должна знать. Клейтон много ест, так что ты понимаешь, что он много срёт.
Клейтон неудержимо хихикает. Без штанов, грязный и толстый, он идёт в твою сторону, в изобилии перебирая свой пенис.
– Ложись на спину и широко распахни рот, рыжая! Я насру тебе прямо туда!
По крайней мере, они отменили пытки Сони. Ты ложишься на спину, как тебе было приказано, открываешь рот, но почти кричишь, когда Клейтон грубо садится на корточки прямо над твоим лицом. Каньон его заляпанных дерьмом ягодиц опускается, затем видение трепещет от ужаса, когда он расширяет эти ягодицы руками, чтобы дать более чёткое представление о сморщенном прыщавом анусе.
– Клейтон, попробуй накормить её дерьмом прямо в рот. Я был бы счастлив увидеть это.
– Постараюсь!
С открытым ртом ты ждёшь. Отвратительная расщелина теперь парит всего в нескольких дюймах от твоих губ. Когда ещё более отвратительный сфинктер начинает расширяться, ты захлопываешь глаза.
– Вот и оно!
Анус Клейтона выдавливает плотный твёрдый стул, который...
– Э-э-э...
...Чудесным образом скользит прямо между твоими губами. Когда он опускается к задней части горла, у тебя нет другого выбора, кроме как разорвать его зубами, напрячься и сглотнуть. Запах процесса можно представить, а вот вкус?
Ты не можешь даже описать этого...
С каждым отчаянным глотком каждого сегмента стула у тебя есть время только снова открыть рот, чтобы принять ещё один сегмент.
– Ай, не-е-е, ты жульничаешь! - слышишь ты жалобу Рюмки. - Сделка расторгнута, если ты будешь обманывать! Не просто так, ты должна жевать...
Сейчас вся твоя душа стонет, но ты должна это сделать. Это единственный способ спасти Соню. Ты на самом деле жуёшь следующий сегмент, твой живот дрожит от протеста против того, что в него навязывают. Как будто всё твоё лицо сомкнётся от безобразия, а ты всё равно ешь; даже твой рот парализует, когда он пытается манипулировать тёплым плотным стулом. Один за другим они спускаются из адского ущелья. Твой язык не может не обнаружить кукурузу, непонятный песок, бобовые оболочки и другие таинственные фекальные остатки. Всё, что ты можешь сделать, это растолочь их и проглотить, твой дух кричит всё время.
– Э-э-э, вот это развлечение! - ты слышишь рёв Рюмки.
Ещё через минуту или две кишечник Клейтона испытывает облегчение. Он достаточно любезен, чтобы вытереть свою задницу тыльной стороной твоей безвольной руки, но ты, по сути, слишком огорчена, чтобы действительно это заметить. Ты практически бьёшься в конвульсиях, когда лежишь на полу с выпученными глазами и полным животом горячего дерьма; ты слишком хорошо осведомлена о его жаре и чувстве гротескной полноты внутри тебя.
Твои зубы испачканы фекалиями, рот забит ими. Ты беспомощна, чтобы остановить густую, ужасающую вонь, которая исходит изо рта с каждым вдохом...