Затерянный мир (сборник)
Шрифт:
Мы шли по компасу, и пару раз между Челленджером и индейскими проводниками возникал спор о верности направления. В обоих случаях остальные члены экспедиции «приносили в жертву (если процитировать Челленджера) мнение просвещенного носителя европейской культуры на алтарь обманчивых инстинктов первобытных дикарей».
На третий день выяснилось, что мы поступили правильно, пойдя по пути, указанному индейцами. Профессор Челленджер обнаружил и опознал несколько примет своего прошлого пребывания, а в одном месте мы натолкнулись на закопченные огнем камни. Здесь профессор два года назад делал привал.
Наш путь непрерывно шел в гору. В течение двух дней мы преодолевали усеянный валунами холм. Местность продолжала изменяться. От недавнего тропического изобилия теперь сохранились лишь пальмы «слоновая кость» и множество дивных орхидей. Благодаря постоянным замечаниям ученых, не оставлявших вниманием ни одного вида, я научился узнавать редчайшую Nuttoma Vexillaria, бордовые и розовые цветки нежнейшей катлеи, а также одонтоглоссум. В расселинах холма по мелким камням журчали укрытые папоротниками ручьи.
На ночевку мы обычно останавливались среди валунов на берегу какого-нибудь стоячего водоема, где резвыми стайками носились рыбы, очень похожие по виду и по вкусу на английскую форель. Таким образом, мы были обеспечены великолепным ужином.
На девятый день после того как мы оставили лодки (по моим подсчетам, мы находились на расстоянии не менее 120 миль), деревья начали мельчать, пока наконец не превратились в кустарники. Постепенно на смену кустам пришли заросли бамбука. Углубляясь в них, мы оказались в такой чащобе, что для того чтобы продолжать путь, нам пришлось беспрестанно вырубать бамбук, употребляя для этого индейские мачете и большие кривые ножи. Ну и занятие, скажу я вам, господин Мак-Ардл! Ничего более утомительного и унылого невозможно придумать. Даже на очищенном пространстве мой кругозор ограничивался какими-нибудь десятью — пятнадцатью ярдами. Во время же продвижения я мог видеть лишь спину идущего впереди в белой легкой рубашке лорда Джона и словно давящие нас с боков желтые стены бамбука. Солнце пронизывало эту адскую поросль острыми, как иглы, лучами. Над головой на высоте трех человеческих ростов на фоне ярко синего неба покачивались верхние звенья, и никто не знал, когда же это все кончится. Трудно сказать, какие животные населяют эту чащу. Но несколько раз мы совсем близко слышали чьи-то тяжелые шаги. Лорд Рокстон полагает, что это какое-то крупное копытное. К ночи нам все-таки удалось выбраться, из зарослей, и вконец измученные мы, развернув стоянку, улеглись спать.
Рано поутру мы продолжили путь и опять обратили внимание на перемены в ландшафте. Позади осталась длинная бамбуковая стена, извивавшаяся как русло реки. Впереди простиралась кое-где поросшая древовидным папоротником равнина. Понемногу поднимаясь, она восходила к длинной скальной гряде, напоминавшей своей формой спину исполинского кита. Около полудня нам удалось ее перевалить, и перед глазами открылась новая долина, а дальше — опять плавное возвышение, мягко сливающееся с горизонтом.
У первой линии холмов произошло нечто такое, что возможно имеет серьезное значение. Действительно ли это — так, выяснится в дальнейшем.
Шедший вместе с проводниками в голове колонны профессор Челленджер вдруг остановился и, взволнованно жестикулируя, стал указывать на что-то вдалеке справа. Посмотрев в том направлении, мы заметили примерно в миле нечто напоминавшее большую темную птицу. Не спеша взмахнув несколько раз крыльями, она, оторвалась от земли и затем, задержав взмахи, как планирующий аэроплан, исчезла за косогором.
— Ну что? Видели? — торжественно воскликнул Челленджер. — Саммерли, вы видели.
Саммерли, остановившись, внимательно вглядывался в то место, куда только что устремилось неизвестное существо.
— И кто же, по-вашему, это был? — ответил он на вопрос вопросом.
— То есть, как «кто»? Как «кто»? Вы ведь видели собственными глазами. Птеродактиль, конечно!
Саммерли ехидно рассмеялся.
— Птеродурактель! Это — аист. Обычный аист.
Челленджер едва не захлебнулся от гнева. Ничего не говоря, он подтянул повыше свой вещмешок и пошел дальше, стараясь шагами успокоить свою ярость. Со мной поравнялся лорд Джон. Лицо его было серьезно, как никогда. Он держал цейсовский бинокль.
— Перед тем, как оно исчезло, я все-таки успел навести фокус, — сказал он. — Не берусь ничего утверждать, кроме того, что никого похожего я в своей жизни не встречал. Даю слово охотника.
Вот так обстоят дела. Мы стоим на пороге неизвестного мира, о котором неустанно говорит Челленджер. Я веду хронику нашей экспедиции, стараясь ничего не упускать и не прибавлять. Подобных случаев больше не происходило.
А теперь, уважаемые читатели, если таковых мне когда-нибудь посчастливится иметь, подведем некоторые итоги. Мы с вами поднялись вверх по широкой реке, пробрались через камыши в зеленый коридор, взобрались в гору среди пальм, пробились через бамбуковую чащу, сошли покрытую древовидными папоротниками долину, — и вот, наконец, мы — у цели, ради которой был проделан весь нелегкий путь. Перевалив через вторую гряду, мы оказались вначале узкой долины, густо заросшей пальмами, а за ней увидели нескончаемую линию красноватых гор, которые я узнал по рисунку в альбоме. Сейчас я занят этим письмом, но только лишь отрываю глаза от бумаги, опять вижу этот волшебный ландшафт. Его тождество с рисунком — бесспорно. Теперь от нас до этих скал — не больше семи миль. Простираясь по необозримо широкой панораме, они теряются с обеих сторон горизонта.
Челленджер, как воинственно настроенный петух, прохаживается между палатками нашего лагеря. Саммерли молчит. Он по-прежнему преисполнен скепсиса. Еще один-два дня, — и многие наши сомнения будут разрешены.
Теперь же я передаю это письмо Хозе, который повредил себе руку, и теперь настаивает на том, чтобы его отпустили.
Даст Бог, письмо все-таки дойдет до адресата. К нему прилагаю план нашего маршрута, так как он мне запомнился. Надеюсь, что эта иллюстрация поможет вам лучше разобраться во всем, что вы от меня узнали, и возможно узнаете еще в дальнейшем.
Глава 9
«Кто мог такое предвидеть?»
Случилось нечто ужасное. Кто мог такое предвидеть? По-моему, наше положение безвыходно. Скорее всего, мы обречены до конца дней оставаться на этой затерянной, ни для кого недоступной земле. Я настолько ошеломлен происшедшим, что не в состоянии ни разумно оценить наше настоящее, ни представить будущее. Первое мне кажется ужасным, а второе — безнадежно мрачным, как тропическая ночь. Нельзя представить худшего положения, чем наше. Нет никакого смысла сообщать нынешние географические координаты экспедиции в надежде на то, что друзья отправят на наши поиски спасательную партию. Все равно нам не продержаться живыми, дожидаясь, пока они доберутся до Южной Америки и нас разыщут. По сути, мы теперь так далеко от людей, как, если бы попали на луну. И если все-таки каким-то чудом нам суждено спастись, то это может произойти только благодаря нам самим: нашей силе, выносливости, храбрости и изобретательности. Вместе со мной находятся три замечательных человека, наделенных исключительным умом и мужеством. Когда я вижу их спокойные, по-деловому сосредоточенные лица, мне даже кажется, что не все потеряно. Я стараюсь выглядеть так же спокойно, как они, хотя на самом деле встревожен до предела.
Сейчас попытаюсь изложить по порядку ход событий, приведших к этой катастрофе.
Прошлое письмо заканчивалось тем, что мы остановились в семи милях от длиной гряды рыжеватых скал окружающих плато, о котором говорит профессор Челленджер. Их высота с близкого расстояния кажется больше названных им величин. В некоторых местах она достигает, по крайней мере, тысячи футов. Поверхность склонов — вертикально ребриста, — характерная черта базальтовых образований. Нечто похожее можно наблюдать на Селисберских утесах близ Эдинбурга. Видимая часть вершины укрыта обильной растительностью: у самого края — густые кусты, а чуть подальше — высокие деревья. Никаких признаков животного мира пока не встречалось.